Заглавие может создать обманчивое представление, будто у меня собрана приличная библиотека и будто я подхожу к стеллажам, чтобы взять в руки книжку, которую собираюсь здесь представить.
Нет. И прежней библиотеки у меня сейчас уже нет. И стеллажей - нет.
Ничего печального с ними не случилось. Наоборот: полагаю, что достаточно удачно, правильно, современно и своевременно попрощался со своей библиотекой (впрочем, процесс расставания еще продолжается). Фундаментальные и учебные издания по специальности увезли благодарные коллеги и студенты с моей университетской кафедры, так же, как и узкотематические научные издания. Научную периодику, справочники охотно приняли в библиотеке моего института. Более популярные книжки быстро разошлись … в подъезде нашего дома (там у входа есть стол для ненужных вещей – вот на него и выкладывал, надеюсь, они нашли своих новых читателей и учеников). Груды книг по растениеводству (увы, сейчас уже практически не актуальные) переехали на дачу – естественно, к растениям поближе.
Судьба маминой библиотеки художественной литературы получилась менее удачной: ею распорядилась фирма по предпродажной подготовке квартир. Никуда ее пристроить не удалось.
Библиотеки бумажных книг.
Мечта человека культурного, его гордость и престиж, одна из постоянных и главных жизненных задач - солидная, любимая, индивидуальная – библиотека. Пожалуй, уходит в прошлое, неизбежно и необходимо. Коллекционеры и покупатели книг в определенных переплетах («для интерьера») тут не в счет.
Книги бывают нужны дома: для работы – твои, специальные; для чтения – ну а как же!; для перечитывания – здорово, если есть такие; для памяти и связи времен – на них и написано обычно: «на добрую память». Но … книги для работы и чтения цивилизованнее все-таки брать в библиотеках, а не хранить дома мертвым грузом.
В общем дома у меня теперь, главным образом, только те книги, которые оказались чем-то особенно дороги/интересны.
Эту мне и искать не пришлось: как-то так получается, что она всегда на видном месте и под рукой. Хотя купили мне ее, когда я еще в начальной школе учился, а читал я ее последний раз уж не помню когда. Дмитрий Зуев, «Времена года», 1963 год, «Московский рабочий».
Сложно сформулировать, что в этом издании, и вообще в написанном Дмитрием Павловичем, такого этакого, чем задевает и запоминается. Но вот какая история. Книжку эту я с удовольствием и вниманием прочитал тогда же, школьником. А заметно позднее о Дмитрии Зуеве, уже ушедшем (в 1967 г.), стали попадаться статьи в газетах и журналах. Может, волна общественного интереса сложилась такая (Гиляровский, Солоухин). И вот те публикации тоже запомнились. Например, про девушку, которая на вопрос о любимом поэте ответила: Дмитрий Зуев. При том, что Зуев ни единой собственной стихотворной строчки не публиковал – но такова сила его лирики.
Очевидно Зуев обладал самобытным и крупным литературным талантом. Его школьное сочинение о природе было представлено на Парижской всемирной выставке 1900 года. Гимназисту было тогда 11 лет.
Но профессиональным писателем он не стал. Он вообще не стал никем профессиональным. Всю свою жизнь он посвятил Природе. Причем в самой естественной и натуральной форме. Охотник-любитель, рыболов-любитель, грибник-любитель. Пишут, брал из дома хлеб и соль, а остальное пропитание ему давал Лес. В котором он и проводил все свое время. Жил так. В биографии указывают, что он был фенологом, хотя сам он такое не-лирическое слово в своих произведениях, вроде, и не упоминает.
«Феноло́гия (от греч. φαινόμενα — явления) — система знаний и совокупность сведений о сезонных явлениях природы, сроках их наступления и причинах, определяющих эти сроки, а также наука о пространственно-временных закономерностях циклических изменений природных объектов и их комплексов, связанных с годичным движением Земли вокруг Солнца.» - это из Википедии.
Очень важное и интересное направление для всех, кто любит живую природу. Но, строго говоря, фенология все-таки – не наука. И я научных публикаций по собственно фенологии не встречал.
В моем представлении творчество Дмитрия Павловича Зуева в чем-то близко научно-популярным книгам Александра Николаевича Формозова (только без каких-либо научных аллюзий) и Валентина Александровича Бианки (только без литературных сюжетов)
Если рассматривать как литературу, в произведениях Зуева нет сюжета, морали, интриги. Придуманного. Только повествование об увиденном автором, его взгляд и его восприятие.
Строго говоря, тексты Зуева у меня не вызывают литературного восторга. Вот наугад открываю: «Над кромкой темного леса тянется лента белой зорьки. Всему пейзажу дает освещение эта небесная рампа…». М-да … не затягивает, не вовлекает. Хотя здОрово, конечно. Красивый язык, взгляд художника. Сразу понятно, почему на выставку в Париж отправили. В 1900 году.
И все-таки не за литературную красивость помню и ценю Зуева.
А за что?
Наверное, именно за этот уникальный авторский взгляд на Природу. За то, что так ее чувствует и столько про нее знает. За вот этот подробный рассказ о природе именно Подмосковья. Того Подмосковья, которого уже нет. Это как портрет из старого семейного альбома – там все молодые, красивые, радостные. И Подмосковье Зуева – с грибными маршрутами и охотничьими тропами, с таким знакомыми названиями поселков и железнодорожных станций, с трогательными описаниями чудесных подмосковных мест – такое родное и близкое.
Все уже изменилось давно и книга Зуева не поможет мне чего-то найти/добыть. А вот ценить, чувствовать, понимать – помогает. Поэтому остается со мной, пусть и в несуществующей уже библиотеке.
PS Я определенно хотел написать об этой книжке, как о близкой мне. Но, откровенно говоря, почти ничего не знал об авторе. Опасался, что он вообще совсем забыт и неизвестен. Оказалось – нет, в Википедии, в интернете Дмитрия Зуева знают и помнят.