Вот он притопывает в коридоре и, приостановившись у дверей, временно являющимися демаркационной линией, разделяющей нас, начинает натужно кашлять и трубно, с завываниями, сморкаться. Ждёт, болезный. Ждёт, когда эта бесчувственная, с куском льда вместо сердца, отзовётся вопросом:"Как ты, милый? Тебе не полегче?" И тогда он ей, хладнокровной гадине, поведает, что он буквально в шаге от смерти: едва таскает ноги, у него уже темнеет в глазах, немеют руки, он весь в холодном поту и молит лишь об одном: чтобы эта равнодушная к его страданиям дрянь, прежде, чем его отпоют, поставила градусник, накапала чего-то там из пузырька, сделала отвар, накормила его целительным бульоном, парила его ноги в горчице, положила мокрое полотенце на его пылающий лоб.... И ворковала рядом, утешая.
Что значит, у неё тоже грипп?
Да, вы правы, у мужа 37,2.