- В нашем дворе как всегда ничего не происходит… - говорит Нелька суровым закадровым голосом.
Мы с Нелькой чилимся на окошке, точим вкусняшки и пишем видео на телефон. Наводим камеру на самих себя, потом на облака, газоны, пустыри, снимая очередную серию блокбастера для Тик-Тока.
Блокбастер называется «В нашем дворе ничего не происходит». Мы уже двести одну серию сняли. Двор у нас скучный, день за днём здесь не случается ничего выдающегося.
Внизу лаются наши голосистые соседки – тётя Эра, тётя Вера и тётя Мира. Их междоусобные войны регулярно попадают в наш блокбастер и уже поднадоели. Может, шкарятся из-за ночного топота, а может, выясняют, чей подъезд самый культурный и воспитанный.
Ссора протекает довольно вяло. Сначала тётя Эра бросает через бедро тётю Миру, потом тётя Мира колотит палкой тётю Веру, потом тётя Вера и тётя Мира вместе гоняются за тётей Эрой, размахивая доской… короче, по меркам нашего двора стычка от силы тянет на «диалог на повышенных тонах». Даже доска у тёти Веры не очень толстая.
- И вот так у нас опять ничего не происходит… - повторяет за кадром Нелька с полным ртом. – Сонное царство на дне зелёного болота… Ой, кажется, что-то началось. Вижу новые лица!
Во двор заявляются несколько мужиков богемного вида. У одного на плече кинокамера с треногой, другой задумчиво курит трубку, третий глазеет по сторонам. Вид дерущихся соседок приводит их в неописуемый восторг.
- Белиссимо! – вопит мужик с трубкой. – Ипполит, лови момент! Классика жанра: стандартный двор-колодец, висящее бельё и самобытная шумная сцена! Сколько экспрессии, сколько колорита! Вот чего не хватает нашему сюжету!
Оператор Ипполит скидывает с плеча камеру и разводит треногу. Однако при появлении посторонних соседки сразу перестают драться и бузить. Они нехотя расползаются по лавкам, как боксёры на ринге, поправляют растрёпанные космы и даже заботливо отряхивают друг дружке помятые спины.
- Салют, – говорит пришельцам тётя Вера, вытаскивая из платья мелкие щепки от доски, которой её били. – Вы кого-то ищете? По какому, собственно, поводу кино?
- Я режиссёр Колымагин, - объясняет дядька с трубкой. – Думаю, вы обо мне много слышали…
- Ещё бы, - говорит тётя Эра, выбирая репьи из волос. – Мы много раз ни разу о вас не слышали. И чем обязаны?
- Я ищу непридуманные сцены городской жизни, - поясняет Колымагин. – И восхищён вашими импульсивными разборками! Блеск! Сколько драйва, сколько чувств! Ни одна звезда не сыграет так натурально! Вы сможете повторить свой милый инцидент на камеру?
Опаньки! Наших крикливых соседок хотят снять в кино? Вот так свезло. У нас с Нелькой дух захватывает от зависти. Однако перспектива попасть на экран не встречает отклика у тёть Эры, Веры и Миры.
- Пошутили, что ли? - бурчит тётя Мира. – Я мухи не обижу, когда без завивки и не накрашена.
- А я вообще дама не скандальная, - тётя Эра незаметно отбрасывает в кусты измочаленную доску. – Даже не помню, из-за чего мы и ссорились.
Режиссёр уговаривает упрямых тёток и так и эдак. Оператор переминается возле камеры.
- Дяденька Колымагин, а возьмите нас? – орём мы с Нелькой из окошка. – Мы тоже можем устроить классную драку!
Колымагин критически смотрит на нас снизу.
- По сколько вам лет, девочки?
- Почти много! – важно заявляет Нелька.
- Нет, - уныло говорит Колымагин. – В силу юного возраста вы ещё не созрели для сочных и аутентичных женских скандалов. Для этого вам нужно вырасти, получить образование, трижды побывать замужем, разочароваться во всём роде человеческом и капитально озвереть от неудавшейся жизни…
- …а также поселиться в одном дворе со всякими гугнявыми хрюкомордиями! – добавляет тётя Мира, злобно глядя на соседок.
- Понимаю, что бесплатным бывает только вай-фай в кремлёвском туалете, - соблазняет соседок режиссёр. – Может, всё-таки сбацаем коротенький эпизод с буйством красок, господарыни женщины? За участие я каждой тут же выдам по две тыщи наличными.
По нашим с Нелькой меркам это огромное богатство. Соседки тоже мало-помалу задумываются.
- Ну ладно… - говорит тётя Эра. – Может быть, получится… но только ради искусства.
- Великолепно! – орёт режиссёр. – Ипполит, работаем! Камера! Давайте, дорогие женщины, как в тот раз! Просто деритесь от души – и всё!
На деревянных ногах тётя Вера подходит к тёте Мире и встаёт к камере в профиль.
- Э… - чопорно говорит она. – У… Ты… как бы вот. Или чо? Не?
Тётя Мира тоже делает деревянное лицо и приседает в реверансе.
- Абсолютно с вами перпендикулярна, - говорит она в камеру. – Как ваше самочувствие, любезная? Прекрасная погодка, не правда ли?
Режиссёр Колымагин недоволен: сцена явно не клеится.
- Стоп камера! – горячится он. – Всё очень плохо! Девушки, вспомните, что творилось пять минут назад! Клочья по двору летели! Визг и мат! Экспрессию дайте! Естественность, динамику! Что вы как арматуры наглотались?
- А! – говорит тётя Вера. – Ну да. Э-э-э… - и опять замолкает.
- Не пойдёт! – говорит Колымагин. – Где тут доска была? Возьмите её снова! Тресните оппонентку доской, чтоб искры из глаз! Дайте ей кулаком по лбу, вы же это умеете!
- Я? – удивляется деревянная тётя Эра. – Вы что-то путаете, юноша. Да чтоб я ударила свою милую соседку грубым пиломатериалом по поверхности тела? Это как минимум жестоко... по отношению к доске.
- В нашем дворе так не принято, - соглашается тётя Мира. – Здесь живут приличные люди и ничего никогда не происходит.
Соседки неуклюже топчутся, бекают и мекают перед камерой словно козы в палисаднике, робко толкают друг дружку в плечо и строят устрашающие рожи, но на дворовый боевик это не тянет. По словам режиссёра, это больше похоже на траурный митинг зомби на развалинах крематория.
- Бездарно! – заключает Колымагин, отчаявшись пробудить агрессию в тётях Эре, Вере и Мире. – Будто подменили вас! Ипполит, глуши камеру, идём в другой двор. С этими фригидными брюквами каши не сваришь…
И вот эти его слова внезапно вызывают бурную реакцию.
- Замри, саранча ушастая! – кричит тётя Вера. – Девочки, как он нас назвал, этот подданный обмурзанной таракашки?
- Он назвал нас фригидными брюквами? – засучив рукава, тётя Мира подбирает с земли доску покрепче. – Сдаётся мне, этот обрывок унитаза хотел нас унизить…
- Мочи киношную сволочь! – вопит тётя Эра и бьёт режиссёра скамейкой.
В течение следующих нескольких минут по двору опять летают клочья, режиссёр носится вокруг качелей, теряет очки, трубку и ботинок, а разгневанные соседки отрывают ему подтяжки, валяют в пыли и навешивают на лоб огромный фонарь.
Под конец Колымагин залезает на дерево повыше, чтоб до него не доплюнули, и качается там как взбесившийся жёлудь. Несмотря на синяки, он доволен до безобразия.
- Ипполит! – кричит он с дерева. – Ты всё снял? Это феноменально! Сколько экспрессии, сколько колорита! Подлинная скандальная сцена! Господарыни женщины, вы превзошли сами себя… только хватит швырять в меня кирпичами… я жить хочу, я ещё пальмовую ветвь не получил!
Бросив с дерева шесть тысяч мелкими бумажками, он убегает вместе с оператором, пока соседки ловят и делят деньги. Пользуясь случаем, мы с Нелькой тоже фиксируем всё на видео и получаем двести вторую серию блокбастера. Правда, денег нам за это никто не заплатит.
И больше в нашем дворе снова ничего не происходит…
(использованы иллюстрации из открытого доступа)
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.