150 лет назад, 4 декабря 1872 года, родился Антон Иванович Деникин — выдающийся российский военачальник и храбрый офицер, талантливый публицист и глубокий историк, видный политический деятель и истинный русский патриот.
Это был поистине легендарный человек. Участник Русско-японской войны 1904–1905 гг., командующий фронтами Первой мировой войны, самый известный лидер Белого движения, один из создателей Добровольческой армии и Вооружённых сил Юга России во время Гражданской войны. И эмигрант почти 30 лет, горячо любивший Россию и люто ненавидевший большевистский режим.
Генерал Деникин скончался 7 августа 1947 года в США и был похоронен в Детройте. На родину останки его и его супруги были доставлены 2 октября 2005 года. На следующий день они были перезахоронены на кладбище Донского монастыря в Москве, как и было оговорено им в завещании – на Родине. Это было сделано с согласия дочери генерала Марины Деникиной-Грей и в соответствии с поручением Президента России Владимира Путина. Во многих источниках приводится воспоминание епископа Тихона (Георгия Шевкунова) от 2009 года. Он рассказал, что, когда Путин увидел фотографию могилы Деникина, находившуюся в плохом состоянии, он немедленно поручил изготовить новые надгробия. На вопрос о финансировании работ Путин ответил: «Я сам, из личных денег готов всё оплатить». И, как пишет епископ Тихон: «Так и было сделано, — Владимир Владимирович лично всё оплатил».
Вечером 4 апреля 1920 года, передав командование созданных им Вооружённых сил Юга России (ВСЮР) ненавистному барону Врангелю, Антон Иванович Деникин с супругой и годовалой дочкой, а также со своим другом и бывшим начальником штаба Иваном Романовским на английском боевом корабле покинул Крым. Как он потом вспоминал, «с чувством глубокой скорби». Многие эмигранты тогда надеялись, что большевистская власть скоро падёт. Однако умудрённый опытом генерал понимал, что это надолго, хотя и был уверен, что не навсегда. На следующий день во время первой же остановки в Константинополе он испытал страшное потрясение: вечером в посольской бильярдной был застрелен Романовский. Так убийца-монархист, некто поручик Харузин, отомстил за крах Белого движения. Это повергло в шок генерала, и без того находившегося в состоянии крайнего нервного напряжения. «Этот удар доконал меня. Сознание помутнело, и силы оставили меня — первый раз в жизни», — признался он.
В середине апреля Деникин прибыл в Англию. И власти Великобритании, и русская эмиграция встретили генерала если не восторженно, то весьма благосклонно. Бывшие видные российские деятели присылали ему поздравительные письма, договаривались о встречах. Военный министр Уинстон Черчилль неоднократно охотно встречался с Деникиным, полагая его не только ярым противником советского режима, но и персоной, вполне достойной в будущем возглавить новую власть в России.
Однако в Англии генерал не задержался надолго, и в первую очередь потому, что британское правительство намеревалось заключить мир с Советской Россией. Он считал, что вести вооружённую борьбу с большевиками необходимо до конца, до полного их поражения. «Иначе не только Россия, но и вся Европа обратится в развалины», — утверждал генерал. Не последнюю роль в переезде сыграло и стеснённое материальное положение Деникина: Россию он покинул лишь с 23 тысячами рублей, что составляло всего несколько десятков фунтов стерлингов.
Из Англии Деникин с семьёй перебрался сначала в Бельгию, затем в Венгрию. Собственно, в это время он самоустранился от активной эмигрантской работы, сосредоточившись на написании серьёзного документального исследования о революции и Гражданской войне — своих мемуаров под названием «Очерки русской смуты». Генерал ни в коем случае не отказался от жёсткого противостояния с большевиками, просто в этот период Антон Иванович видел своё предназначение именно в описании и осмыслении судьбоносного времени и исторических событий...
«Работа, отнявшая шесть лет, в течение которых я, в сущности, весьма мало жил личной жизнью. Работа тяжёлая. Но она помогла мне пережить первые годы [изгнания], тяжёлые годы, когда ещё так свежи были раны, нанесённые судьбой», — вспоминал автор позднее.
Главной проблемой было достать архивные документы. Часть их предоставляли соратники по борьбе. Но самую существенную помощь неожиданно, несмотря на конфликт, оказал генерал Врангель, распорядившийся передать Деникину для работы вывезенный архив Верховного главнокомандующего. В итоге в Париже вышел его монументальный пятитомный труд, подробно рассказывающий о главных событиях в России с февраля 1917-го по весну 1920 года. Безусловно, это мемуарная литература, в которой автор излагает собственный взгляд на истоки и ход революций, сражений, противостояния. Но в то же время это фундаментальное, кропотливое исследование, позволяющее ярко и чётко увидеть сложнейший период в отечественной истории. Очерки были изданы на русском языке в Париже и Берлине, а затем с сокращениями на английском, французском и немецком языках. Уже в конце жизни Деникин так оценивал свой труд: «“Очерки русской смуты” считаю самым важным делом моего эмигрантского житья. На работу эту я смотрел как на свой долг в отношении Белого движения перед памятью павших в борьбе, как на добросовестное свидетельское показание перед судами народными, судами истории».
Гонорар от издания позволил генералу переехать весной 1926 года в Париж, бывший в то время центром эмигрантской российской жизни. Сама среда выживала трудно, бурлила идеями свержения советской власти и триумфального возвращения, горячо спорила и организовывалась в различные структуры, остро конфликтовала. Деникин оставался уважаемым эмигрантом, но в 1920-х старался следовать политике невмешательства. Тем более что некоторые авторитетные беженцы, такие как барон Врангель или философ Ильин, подвергали критике его действия во время Гражданской войны. Не сошёлся генерал во взглядах и с лидерами Русского общевоинского союза, крупнейшей белоэмигрантской организации. Он открыто предупреждал: «Участие наше на стороне захватчиков российской территории недопустимо! Наш долг, кроме противобольшевистской борьбы и пропаганды, проповедовать идею национальной России и защищать интересы России вообще».
В 1932 году, после почти 12-летнего «творческого отпуска», генерал Деникин неожиданно для многих принимает решение вмешаться в определение задач русской эмиграции. Вместе с соратниками по Добровольческой армии он создаёт новую организацию — «Союз добровольцев». В 1936 году начинает выпускать газету «Доброволец», в которой является постоянным автором. Правда, издание выходило лишь раз в год (исключительно в феврале) и было приурочено к годовщине Первого Кубанского (Ледяного) похода, а всего было выпущено три номера.
Во Франции бывший главнокомандующий жил очень скромно, временами семья Деникиных даже испытывала нужду. Единственными источниками его доходов были публичные выступления и лекции, а также публикации статей и книг. Однако Антон Иванович гордился тем, что, будучи практически верховным правителем колоссальных территорий, он ни на миг не задумался о личном обогащении и не позволил себе присвоить ни рубля.
В конце 1930-х годов водоразделом жизни русской эмиграции в Европе стало отношение к нацистскому режиму Гитлера и начавшейся Второй мировой войне. Деникин идею части русской эмиграции войти в Россию на плечах национал-социалистов встретил в штыки. Ещё в начале 1939 года, убеждённый в грядущей мировой войне с участием СССР, Антон Иванович писал в своей статье «Мировые события и русский вопрос»:
«Нельзя — говорят одни — защищать Россию, подрывая её силы свержением власти. Нельзя — говорят другие — свергнуть советскую власть без участия внешних сил, хотя бы и преследующих захватные цели. Словом, или большевистская петля, или чужеземное иго. Я же не приемлю ни петли, ни ига. Верую и исповедую: свержение советской власти и защита России».
Нападение Гитлера на Советский Союз и быстрое продвижение фашистских частей к Москве потрясло генерала. По воспоминаниям жены Ксении, он остро реагировал на поражения Красной армии и искренне радовался её победам. А победоносное сражение под Москвой вызвало у него бурную радость, — он даже достал графин с разбавленным спиртом.
В своём послании ветеранам Белого движения от 15 ноября 1944 года он писал:
«Мы испытали боль в дни поражений армии, хотя она зовётся Красной, а не Российской, и радовались в дни её побед. И теперь, пока мировая война ещё не окончена, мы всей душой пожелаем ей победоносного завершения, которое обезопасит страну от наглых посягательств извне».
Во время немецкой оккупации Деникин оказался с семьёй на юге страны, в местечке Мимизан. Как и все эмигранты, то есть ли́ца без гражданства, он должен был зарегистрироваться в немецкой комендатуре. Однако идти туда Антон Иванович категорически отказался: он считал себя подданным Российской империи.
Ещё в январе 1942 года к Деникину пожаловал немецкий генерал с лестным предложением от самого Гитлера — возглавить немецкие части, составленные из советских военнопленных и перебежчиков. В Берлине не сомневались, что имевший жёсткую антибольшевистскую позицию генерал с радостью возглавит антисоветскую борьбу. Однако тот отказался наотрез, ещё раз повторив, что большевики и русский народ — это не одно и то же. Деникин вообще неоднократно презрительно высказывался о перебежчиках и коллаборационистах.
Победу СССР и союзников по коалиции во Второй мировой войне Деникин встретил восторженно. И уже в июне 1945-го возвратился с семьёй в Париж. Однако вскоре он почувствовал некоторое напряжение вокруг своей личности. По мнению его биографов, это было связано и с возросшим влиянием СССР в Европе, и с похищением белых генералов советскими спецслужбами, и даже с патриотической позицией самого Деникина — холодная война была уже на пороге. В общем, генерал принял решение перебраться в США — от греха подальше, как сам он охарактеризовал отъезд. Интересно, что получить американскую визу напрямую оказалось затруднительно и её пришлось оформлять через польское посольство, так как супруга Ксения была рождена на территории Польши. В декабре того же года Деникины прибыли в Америку. Пожилой Антон Иванович планировал сосредоточиться на написании на автобиографической книги «Моя жизнь», однако политическая обстановка, складывающаяся в мире, заставила его вновь обратиться к политической жизни и публицистике.
Так, в январе 1946 года Деникин обращается к генералу Дуайту Эйзенхауэру с настоятельной просьбой прекратить насильственную выдачу советским властям казаков, власовцев, бойцов национальных соединений и бывших белогвардейцев, служивших в вермахте или сотрудничавших с Третьим рейхом, которые находятся в зонах оккупации или на территории западноевропейских государств. Деникин указывает ему на то, что в Советском Союзе этих людей ждёт смерть. Однако никакой реакции на это заявление не последовало.
В июне 1946-го Деникин выступил с меморандумом «Русский вопрос», адресованным правительствам Великобритании и США. В документе он выразил уверенность в том, что рано или поздно произойдёт столкновение политических и военных лагерей: «Если западные демократии, спровоцированные большевизмом, вынуждены были бы дать ему отпор, недопустимо, чтобы противобольшевистская коалиция повторила капитальнейшую ошибку Гитлера, повлёкшую разгром Германии. Война должна вестись не против России, а исключительно для свержения большевизма. Нельзя смешивать СССР с Россией, советскую власть с русским народом, палача с жертвой. Если война начнётся против России, для её раздела и балканизации (Украина, Кавказ) или для отторжения русских земель, то русский народ воспримет такую войну опять как войну Отечественную».
Однако Деникин допускает и даже отчасти надеется на то, что война, оставив всё же Россию как суверенное государство, может привести к народному восстанию или перевороту, которые сметут большевистский режим. Для этого уже сейчас необходимо объединять под одним флагом все антисоветские силы и готовить внутреннее восстание, вести непрестанную идеологическую войну. Следует отказать от предоставления Москве любых кредитов, в общем, делать всё для свержения ненавистной власти. При этом Деникин постоянно подчёркивал, что борьбу надо вести исключительно против сталинской клики, но не против российского народа.
В этот период здоровье Антона Ивановича значительно ухудшилось: он перенёс инфаркт, стал быстро уставать и плохо себя чувствовал. Деникин продолжал работать над мемуарами, но силы уже оставляли его.
7 августа 1947 года генерал Деникин умер. Ему было 74 года. По утверждению жены последними его словами были: «Вот, не увижу, как Россия спасётся!» Он был погребён со всеми воинскими почестями, как главнокомандующий союзнической армии, на кладбище в Детройте. Позже, в 1952 году, прах А. И. Деникина по решению Белоказачьей общины США был перенесён на православное казачье кладбище в городке Кесвилл (штат Нью-Джерси). И только в 2005 году наконец обрёл окончательный покой в Донском монастыре.