Друг семьи когда-то, четверть века назад, сказанул как бы в пустоту: «Ай да Сеня! Казалось бы, такой мягкий… А какой кусачий…». Так он прокомментировал прочтение им подаренной ему моей брошюки «К сверхбудущему!». Проглядев теперь брошюрку, до меня как-то не доходит, кого из творцов искусства я так уж крепко покусал. Это значит, что теперь я стал гораздо более кусачий.
Ну да. Я ж ввёл для себя критерий художественности, со стороны глядя, совершенно волюнтаристский: только то художественно, что странностями для времени своего создания «говорит» о содержании подсознательного идеала автора. Всё ж вилами по воде писано: и странность для своего времени, и содержательный вывод из неё, являющийся угадкой, а не логической операцией. И ведь мало произведений со странностями.… То есть отказывать в художественности мне раз за разом приходится. То есть – кусаюсь.
Противно аж самому себе. Каково ж не покусанному автору даже, а просто моему читателю? Но я, как набравший скорость поезд не могу остановиться, и кусаю и кусаю. Как злая собака.
Вот, под эпигонство подвёл очередного писателя.
Я такого не читывал…. – Речь о – как его назвать? – полифоническом письме и, соответственно, чтении. Правда, когда-то мельком читал я о таком у Брюсова, как мол, несколько человек на сцене в театре одновременно говорят. Тут, у Анатолия Калинина в рассказе 2022 года «Последнее воспоминание» (в «Новой литературе»), это так (разговор главного героя с Анькой):
Я отнекивался, говорил, что занят, на речку, мол, а там как дальше – неизвестно ещё,
«Приходи,»
мол, может, умотаюсь на речке этой, потому спать лягу сразу, как вернусь,
«нужен сегодня.»
так что не приду сегодня.
«Разговор есть.»
Что-то она говорила – пустое всё. Мысли я занимал другим…
«Мне кажется,»
И т.д. Собственно, картина изменённого психического состояния. Человек тут и не тут. И это, как оказалось, предварение другого изменённого психического состояния этого же персонажа: как он, ожидая на речке Фросю, - как оказалось сегодня, всю жизнь им любимую инактуальной, так сказать, любовью (то есть подсознательно), - задумался, представляя, что он пошёл купаться, ему свело ногу, он попал в водоворот и утонул с последней мыслью о Фросе, а она подошла к нему, сидящему на берегу, и спросила:
«– Что не купаешься? Меня ждёшь?».
И пошла купаться сама, оставив сына (несколько лет же прошло с их последнего сидения вечером на лавочке у края берёзовой рощи, когда он опозорился нерешительностью), - оставив сына на берегу собирать камушки. И главный герой подумал:
«Пойти, что ли, искупаться?».
И на этом рассказ кончается. А перец его в… выраженном автором экзистенциализме.
Бессмысленна жизнь, - понял парень, - без любви, всё шлёндрать типа со всякими Аньками из другого села.
Экзистенциализм ценит в жизни только любовь и смерть. И то, и то есть в коротком рассказе. Довольно неплохо оформлено. Можно привести цитаты.
Но.
В этом же только и радости, что в освоении выражения экзистенциализма, чуть не век уже известного литературе и знающему читателю.
Или я зря высокомерен так? Приятно ж смотреть, как делает первые шаги ребёнок… Особенно, если он твой. Что тебе из того, что миллиарды и миллиарды умеют ходить…
Но мне-то Калинин не мой ребёнок. Я заплакал, когда мой внук нарисовал кувшин масляными красками, и тот как живой выглядел. Но он же мой внук…
Или это всё-таки редкость – стилизовать рассказ под экзистенциализм? И потом… много ли теперь вообще людей, читающих книги? Кто доберётся до Сартра или Камю? А тут – свой… И так коротко… Сартру и Камю спрятаться.
Я иногда себя ненавижу. Если я не озадачен чтением, если я не мучаюсь мыслями, что хотел сказать автор, если я не теряю сон в потугах понять – я не считаю, что вещь хорошая. Это разве не жестоко по отношению к автору… Если б я не зажился на этом свете так долго, может, я б не стал таким чистоплюем? – Хорошо, что есть смерть…
*
Невозможно определить по этому рассказу, проба пера тут в таком-то стиле или что-то более глубокое. Надо смотреть другие его вещи.
Рассказ «Мандарины» (2018), тоже в «Новой литературе».
Та же история. То, что персонажу подумалось, привиделось, но на самом деле когда-то было. И то была любовь. Что первая, не важно. Важно, что только любовь чего-то на свете стОит. А она больше никогда не случается. И жену он не любит. «Медлительно влекутся дни мои»…
Стихотворение 1816 года… Смешно, Пушкин, кажется, всегда пылал любовью. Так зато, в какие идеалы ни увлекала его творческая жизнь, в один он никогда не впадал – в ницшеанство (повторяющееся в веках, и до рождения Ницше тоже, и экзистенциализм – один из его вариантов). (А оно – самое-самое пессимистическое.) – Так зато и Россия тогда была на пике своего величия.
- «Не то, что сейчас», - требует приписать логика разбора?
- Да, если думать, что Калинин, если глубок сколько-то, то выражает пессимизм увядающего после пика в 2012-м году белоленточного движения в России. Это как экзистенциализм возник во Франции 30-х годов для тех, кто при виде набирающих силу коллективистских СССР и Германии, остро до нельзя переживал кризис индивидуализма.
16 декабря 2022 г.
