Мне заварили чай -
кипяток, пакетик и кружка.
Здесь все всегда невзначай -
есть чай,
значит есть подружка?
Тело ее бело,
без родинок и прожилок.
И за окном светло,
занавес из снежинок.
Тихо колышется все -
белое небо и тело.
- Душу-то что вознесет?
Смерть (?)
или та, что согрела?
Чай... Ненавижу чай
с прелой отдушкой и пылью.
- Слушай, мороз, крепчай,
тают в тепле мои крылья.
Кто говорит:
- любовь
жду и дождусь любого... -
клетку душе готовь
из нерушимого слова.
И привезут тебе
тело, что обгорело,
кланяйся век судьбе
за это бездушное тело.
Думаешь шрамы пройдут?
Думаешь храм в оболочке?
Коли ты часто лют,
Быть и в семье одиночкой.
Да, я забыл сказать,
женская нежность к чаю,
это чтоб краше врать,
что вот и так кончаю.
Снег, он белИт небеса,
Бога белИт у церкви,
вдребезги здесь образа,
лики святых померкли.
Купола нет и крест
кем-то поставлен в воронку.
Здесь, говорят, оркестр
дружно играл похоронку.
Слезы.
Слезливый Бог!
Что же и ты лукавишь?
Видел парнишку без ног?
Его на крыло поставишь?
Я головой к кресту,
Боже! Взгляни как много,
тех, кто с душой в аду
требуют нынче Бога!
Пью я отвратный чай,
Где-то гешефт куется...
Боже! мне силы дай!
Эта пусть кровь прольется...
За Русь святую! Хотя бы чаем...
