- А ты, Лиза, мужа любишь своего? Только честно, передо мной душой кривить нет смысла, зачем? Он мужик красивый, явно не бедный, не простой, а ты смотришь мимо него. Понимаешь, я о чем? Даже не мимо - сквозь...
Никодим сидел, привалившись спиной к печке, вытянув вперед ноги с такими длинными ступнями, что можно было подумать, что это не ступни, а короткие лыжи. Был в Лизиной жизни человек с такими большими ногами, вот только вспоминать она его не могла, стерся он из памяти - то ли та пачка лекарств его вытравила, то ли психушка, в которой ей мозги правили, но не приходил к ней его образ, хоть режь - мутное что-то, неясное, неоформленное. А вот ноги эти она запомнила - в щегольских ботинках, шикарных носках, выставит их перед собой, как будто хвастается. Но шерстяные лапы Никодима в носках со штопанными пятами никак не вязались с этим воспоминанием, и Лиза улыбнулась своим мыслям.
- Что хихикаешь? Я ведь не просто так спросил, не из праздного любопытства. Важно это мне.
Лиза обошла ноги, мельком глянула на себя в зеркало, отметив, что она выглядит просто отлично - помолодевшая, румяная, нежное белокожее личико в облачке шелковых рыжих кудрей, можно дать и сорок и двадцать, но двадцать, наверное, дали бы многие. Подошла поближе, встала напротив, уставилась мужику в глаза, усмехнулась, чуть скривив полные посвежевшие губы
- Важно? А зачем тебе это? Виктор ведь мой не первый муж, тебя которая моя любовь интересует - первая или вторая?
Никодим вдруг обиделся, посуровел, подобрал ноги, пружинисто встал, хрипловато ответил
- Не смешно. Я про Виктора спрашивал, покойники мне не интересны. Но ты говорить искренно не расположена, смеешься. Значит - не время еще, а может оно и вообще не придет, время это.
Никодим пошел к выходу, но Лиза поймала его за руку, развернула к себе, виновато опустила глаза.
- Извини. Глупо это я… Хочешь откровенности - давай. Я отвечу, но и ты ответишь…
Никодим странно глянул, но кивнул, снова сел на свой стул. Лиза тоже уселась напротив, подвинув табуретку, вздохнула.
- Правды хочешь? Вы тут любители копаться в душе, но мне и самой хочется тебе ответить. Нет, Никодим. Господи, имя у тебя дурное, не произносится. Нет. Мужа я своего не люблю. Я очень хорошо к нему отношусь, уважаю, я ему благодарна просто вот по гроб жизни, но я его не люблю. И никогда не любила.
Никодим смотрел внимательно и серьезно, на лбу у него вздулась вена, как будто то, что она ему говорила ранило и его. Лиза улыбнулась, снимая напряжение, отошла к окну, отдернула занавеску, впустив луну. И та с удовольствием ворвалась к ним, расчертила комнату на светлые и темные квадратики, как будто собралась играть в классики.
- Ты услышал то, чего ждал? Ну, а ты? Колись, раз уж у нас тут сеанс психотерапии. Ты был женат?
Никодим поморщился, потер большой красивой ладонью висок, снова встал
- Я тебе говорил, Лиза, я не помню ничего. Моя жизнь началась здесь, прямо вот в моем холостяцком доме. А до этого была другая жизнь, но это, скорее, театральная постановка, и там лишь изредка приподнимается занавес. И то - не полностью, щелочка одна.
- И что там? В той щелочке?
- И это я тебе уже говорил. Черные волосы, острая боль, запах нарциссов, ветер, темная вода. Да, пожалуй, и все. Пойду я, Лиза, пора.
…
Посуда на этот раз кончилась быстро, Лиза настрополилась работать споро и ловко, полчаса - и она управилась. С утренней дойки она пришла совершенно разбитая, но усталость быстро схлынула, уж больно хорош чаек был, Нина заваривать умела. Обтерев распаренные руки полотенцем, она натянула платок и вдруг вспомнила про приглашение Марфы. Подумалось вдруг, что надо было бы для дочки купить что-либо, было тут небольшое сельпо - шоколадки всякие, печеньки продавали, а она не догадалась, с пустыми руками придется идти. Мелькнула неприятная мысль, что собирается, как к чужой, но она отогнала ее, оделась и пошла в дом Марфы.
Погода снова менялась, солнце, весело светившее с утра, погрустнело, стало мутным и сонным и норовило спрятаться за негустые и пока еще легкие облачка. Но ветер, срывающий с сугробов снег, усилился, постепенно суровел и обещал бурю. Крыльцо дома Марфы уже запорошило, хоть пурги еще не было, тяжелый валик лег у двери, и Лиза попыталась смести его растрепанной метлой, приткнутой у дверей.
- Вы к нам? Давайте мы сметем, а то прямо неудобно, гостья, а работает. Лешка, бери метлу, что встал - руки в боки? Или я мести буду? Хотя, тут лопата нужна, тащи лопату.
Звенящий колокольчиком голосок больно резанул Лизу прямо по сердцу, она обернулась, вздрогнув, и застыла, не зная. как себя вести. К дому подходили двое - Алиса и молодой парень, высокий, плечистый, в смешной шапке-ушанке, напяленной немного набок. Он смущенно подошел к Лизе, взял у нее метлу и разом смел кучу снега с крыльца, как будто это был гусиный пух. Алиса взлетела на крыльцо, обдала мать ароматом чего -то нежного и свежего, толкнула дверь и пропустила ее в сени. От ее тела шел сейчас совсем другой запах И в нем не было тех дьявольских и больных нот.
- Пойдемте. Марфа нас за семечками послала, да за яблоками к Антипу. Ему яблоки с юга шлют, он всех угощает. Марфа! Мы пришли! И у нас гости!
Алиса скрылась за дверью зала, Лешка тоже вошел, стянул свою шапку и замер, комкая ее в руках. Лиза тихонько сказала ему, слегка подмигнув.
- Тоже побаиваешься? Вот и я…
- А вы проходите, проходите, гости мои дорогие. Аля сейчас обед накроет, вот и поедите со старухой. А то мы все вдвоем и вдвоем с девочкой, прямо одичали.
Марфа шла навстречу, протягивая радушно руки, но смотрела она с прищуром, въедливо, непросто.
- Хорошо, что ты пришла, Лиза. А то Алечка своего жениха знакомиться привела. а я уж и не знаю. как быть. Без году неделя, как встренулись, а , глянь, женихаются. Быстрые они сейчас, молодь, не угонишься.
Лиза так и стояла. разинув рот, смотрела. как стрекозой порхает дочка, накрывая на стол. как смущенно лыбится Лешка. потирая потные мозолистые ладони, как одобрительно кивает головой Марфа. глядя на прерывистый полет Алисы.
-А что? Коль парень хороший, так и обженим Чего тянуть-то? На хозяйство поставим, обучим ее всему, глядишь и дитенка родит. Что скажешь., Лизавета?
Лиза не знала. что сказать. Она с трудом терпела все это - Алиса смотрела на мать так. как будто ее не видела. Насквозь. Как через пустоту.
…
К вечерней дойке подоспел Никодим. Он постоял. пока Лиза доила Бубу, забрал ведро и пошел к выходу, бросив на ходу.
- Додоишь. соберешься. выходи к овину. Я тебя жду. угощений припас целую сумку. У меня сегодня именины, в этой - новой жизни. Отметим, а?
Лиза добежала до овина вприпрыжку, как девчонка. которую пригласили на свидание. Единственное. что ее смущало - когда она выходила, то под елью у самой фермы стояла Марфа. И смотрела внимательно и цепко из-под низко повязанного на лоб платка.