Мехмат тоже не справился со структурированием своего сценария. В этом они оказались похожими на ИПФ – очень много заделов по-настоящему интересных и даже талантливых, много интересных ходов, которые не складываются в четкий сценарий. Правда, у мехмата большее количество номеров работало на какую-то, не совсем понятную и прослеживаемую, но все же единую мысль. Но вот причины таких неудач со структурой программы все же разные. У ИПФ сказалось отсутствие опыта и навыков у режиссера, мехмат ставила Маша Верещагина, которую в отсутствии опыта не упрекнешь и даже не заподозришь. Так в чем же дело? Почему мехмат не вытащил все закладки своего замысла?
Это вопрос сложный, сходу и компактно на него ответить не получится. Придется медленно и с объяснениями.
Знаете, мне после разбора вспомнился почему-то один эпизод из забытого фантастического романа. Настолько забытого, что я даже и сейчас не могу вспомнить что за роман, о чем о в целом, и кто это писал. Да и не в этом дело – эпизод же только важен. Внешний символ. Там есть момент, когда земной космический корабль встречается с кораблем чужой цивилизации, они надолго зависают рядом друг с другом и пытаются наладить коммуникацию, как-то рассказать о себе и о самом главном в себе. Так вот в качестве первого шага там выходят по видеосвязи шесть человек – самых красивых и правильно сложенных юношей и девушек. Обнаженными. Не помню, чем эта история закончилась, по-моему ничем хорошим, но вот как символ открытости, искренности и доверия к собеседнику это врезалось в память.
Я, упаси Бог, не предлагаю поступать так в рамках весен, конечно. Да и смысла нет – мы же все люди, а не инопланетяне, нам людская анатомия и так знакома. Но вот искренность, открытость и доверие требуют специальных форм, особенно на сцене. И об этом нужно думать, особенно, если пытаешься поговорить о чем-то сокровенном. И такие формы требуют смелости. И в мыслях в том числе. Мехмат вроде заговорил о любви. И по некоторым признакам кажется, что желание было поговорить об этом без занижения темы. Но ведь это требует очень серьезных размышлений и решений. Они прорывались, но как бы сквозь внутреннее сопротивление самих исполнителей.
Монолог Гришковца, за который взялась сама постановщица программы Маша Верещагина должен бы по идее подытожить этот откровенный разговор, сформулировать само художественное послание факультета в этой программе, но то, что по идее должно было до нас дойти, прорвалось буквально в паре финальных строчек. И тут не в недостаточной технике исполнительской. Машу в этом тоже смешно подозревать, мы ее не только в чтецких номерах видели, а и в клоунском жанре, и в нормальной актерской работе, и в песне, в репе, в танце – универсальнейшая исполнительница, все умеет, и все умеет хорошо. Но вот не вывезла. А всего-то нужно было не побояться обнажиться, как те на космическом корабле. Не буквально, конечно - мысли обнажить, чувства какие-то важные, эмоции. Они же все равно мелькнули хвостиком.
Мне кажется, причиной того, что программа у мехмата не сложилась так, как задумывалось стал просто страх. Вот именно страх обнажиться душой. И это не только на сцене произошло. На сцене только уже последствия этого страха. Ребята, по-моему, испугались задолго до того как. Когда еще пытались писать сценарий. Даже еще не писать, а только придумывать его концепцию. Испугались самой искренности, серьезности, открытости, на которые их их же собственный замысел вытаскивал. Во всяком случае на осеннем семинаре аж две Маши - Верещагина и Язик подходили со своим замыслом и ко мне, и к Рамису с Женей. И там они были в своем замысле намного более уверенными. Почему побоялись подойти еще раз, когда стало ясно, что структура не крепкая и разваливается – можно только догадываться. Впрочем, после разбора Верещагина подошла, но она уже и так знала, что я ей могу сказать. А на мой вопрос, почему не подошла неделю или две назад, честно ответила – побоялась, что начнет валиться и то, что пока хоть как-то держится. Жаль. Я бы ей еще тогда рассказал бы и про космонавтов, и про страх. Ну, то есть все, что я вам сейчас рассказываю. И, поверьте, уж кому-кому, а Маше этого могло бы и хватить, чтобы рвануть нас по-настоящему и искренностью, и открытостью.
А так!.. Собственно, когда не хватило смелости на открытость и доверие, начались решения, направленные не на борьбу с этим страхом, а на то, чтобы максимально прикрыть искренность и открытость – юморок такой легкий, карты таро, которые только путают, шутки-шуточки и клоунские решения. Благо, в клоунаде мехмат уже третий год чемпионы, и это – беспроигрышный вариант. Но не для этой весны, и не для реализации первоначального замысла. Типа – не догоню, так хоть согреюсь.
Вот поэтому такое название – Я буду тебя… Что…? Боитесь сказать нужное слово? Любить? Жалеть? Принимать любым? Беречь? Можно накидывать варианты того, что спрятано за многоточием бесконечно, факт остается фактом – само слово не прозвучало. Ни в названии, ни в концерте самом. И я совершенно смело могу на это место поставить сразу два слова – Бояться сказать. Правда, для согласования придется и местоимение немного поправить – Я буду тебе бояться сказать. Так получилось. Ну, а поскольку собеседником мехмата стал весь зал – обращение такое оказалось адресовано в том числе и нам тоже.
На этом можно о мехмате перестать. Программа все равно оказалась довольно уверенной и интересной, хотя и не без некоторого налета пошлости, но и пошлость неминуемо возникает всегда, когда прячут настоящее и искреннее.
А ведь, если уж совсем по большому счету, мехмат хотя бы изначально придумал что-то совершенно настоящее, и только потом побоялся тащить это на сцену. У остальных даже и в замыслах ничего такого не ночевало. Исключение – биологи. То есть, разговор о страхе обнаженности души – это ведь почти про всех. Но, заметьте, победы приходят только тогда, когда этот страх преодолевается. «Мир такой маленький» ставить было страшно, но Караваев поставил, и победил. Он даже на разборе после показа уже в универе, не верил, что смог. Ему все казалось, что он чего-то не докрутил, не додумал, какие-то страхи не победил. Пока Антон Оборин ему не объяснил, что хватит тут разбирать несуществующие ошибки, а пора принимать поздравления. Ну и почему это именно так тоже объяснил. Доходчиво.
А ведь это очень важно – идти в замысле туда, где именно страшно. Победы только там. И честность только там, и все, о чем мы с вами на семинарах и индивидуальных консультациях говорим, тоже только там. Там, где не страшно, возникает только имитация жизни. Часто талантливая и даже умная, но имитация. Настоящая жизнь, как и ее сценическая проекция - это всегда преодоление страха. Даже в комедии.
В этом смысле мехмат – молодцы, они сунулись туда, где страшно. Но если бы не стали прятать свой страх, а попытались на самом деле его победить – были бы героями. А так – просто молодцы.
Кстати, дело-то к новому году, уже можно потихоньку чего-то желать. Поздравлять пока рано, а желать уже можно начинать. Так вот, я бы вам всем пожелал именно страха, и именно его преодоления. Это важно, и без этого любое творчество немного беззубо и не полно.
Да! И Маше отдельно в дополнение к этому же пожеланию. Ты сказала, что собираешься потихоньку сдавать дела новому поколению. Это не плохо, поколение нужно растить. Но тогда нынешняя программа окажется бесполезной для тебя. Мне кажется, тебе просто требуется эту тему закончить. Пусть не в весне, в театралке тоже можно. В подготовке программы на худслово можно. Где угодно можно. Я хочу тебе пожелать довести историю про искренность и страхи до конца. Не побояться и обнажиться наконец, и тем всех победить. Обнажиться в том самом смысле – в смысле обнаженности души. Ты сможешь. Мне кажется, в следующий раз ты не побоишься. А не сделаешь, будешь всю жизнь жалеть.