К 40 годам Катерина поняла, что Валентин больше её не любит, и решила посоветоваться с мамой, как ей быть.
«А с кем ещё? — подумала Катерина. — Только с ней. Другие меня не поймут».
— Ты уверена, что он тебя не любит? — спросила мама.
— Уверена.
— А с детьми он как?
— Вот детей наших он любит, — ответила Катерина. — Это точно! И сына, и дочку. Он им дарит дорогие подарки, проводит с ними всё своё свободное время. А меня не любит. На меня вообще никакого внимания не обращает.
— И давно он так себя ведёт?
— Год уже, — ответила Катерина. — Такое впечатление, что он готовится от меня уйти и специально с детьми налаживает хорошие отношения.
«Всё может быть, — подумала мама, — некоторые мужчины именно так и ведут себя перед уходом».
— И что собираешься делать? — спросила она.
— А разведусь с ним, — ответила Катерина, — зачем мне такой муж? Что он есть, что его нет. Я ещё молодая. Другого найду. Которому буду нужна я, а не мои дети.
«Вот, значит, как, — подумала мама. — И это после пятнадцати лет супружеской жизни. Эх, Валентин, Валентин. Как же ты мог. А я-то думала, что ты хороший зять. Хвасталась всем, какой ты у меня золотой. А ты? И что теперь с тобой делать после всего этого? А?»
— Ты вот что, Катерина, — сказала мама, — не говори сейчас мужу, что хочешь от него уйти. Потерпи чуток.
«Куда спешить? — рассудила мама. — Уйти от мужа — дело нехитрое. Всегда успеет. Прежде подумать нужно. Как дальше жить? Что делать? А иначе опасно уходить. Ну, уйдёт она сейчас, и что? Ещё неизвестно, чем это всё закончится».
— А когда сказать? — спросила Катерина.
— А вот как только он твой дневник прочитает, тогда и уйдёшь, — ответила мама.
— Что прочитает? — не поняла Катерина.
— Дневник нелюбимой жены, — ответила мама, — который ты ведёшь вот уже пятнадцать лет.
— Но я ничего не пишу.
— Правильно, — согласилась мама. — Не пишешь. Но муж твой этого не знает. И когда случайно он попадёт к нему в руки, Валентин ничего не заподозрит.
— Как же он его найдёт, если его нет?
— Поэтому я и говорю, чтобы ты немного подождала. Не спешила уходить. За месяц я напишу тебе его.
— Валентин не станет читать чужие дневники, — уверенно сказала Катерина. — Тем более мой.
— А он, когда начнёт читать, не будет знать, что это ты написала, — произнесла мама. — В нём не будет имён. Он станет догадываться об этом только по мере его прочтения. Начнёт читать, а остановиться не сможет. Пока всё не прочитает. Читая страницу за страницей, он увидит тебя, себя и ваших детей. А главное, что он увидит твою другую жизнь.
— Мою другую жизнь? Но у меня нет никакой другой жизни, мама!
— Есть! Только ты об этом ещё не знаешь. И в этой своей другой жизни, Катерина, ты не такая, как обычно. Ты абсолютно другая. Можно даже сказать, полная противоположность себе. И на протяжении пятнадцати лет ты вела двойную жизнь. О которой твой муж не догадывался.
— А как записи к нему попадут?
— Он их случайно обнаружит.
— Ну, обнаружит. А читать не будет.
— Будет.
— Почему?
— Он откроет первую страницу. Ему станет интересно. И он дочитает до конца.
— Он вообще мало читает. И зачем ему читать что-то, написанное от руки?
— Любопытство.
— Хорошо. Пусть он его найдёт. Пусть даже прочитает. Из любопытства! Допустим. Но я не понимаю, мама, чего ты хочешь этим добиться?
— Хочу, чтобы ты снова стала ему интересной, — ответила мама. — Я уверена, что эти записи заставят твоего мужа посмотреть на тебя иначе. Не исключено, что он в тебя снова влюбится. Да так влюбится, что ты сама от него бегать станешь. Устанешь от его внимания. А про детей ваших он вообще забудет.
— Это невозможно. Для этого я должна стать другой женщиной.
— Ты ей и станешь. Я придумаю для него другую тебя.
— Он не поверит.
— Ещё как поверит! Можешь не сомневаться. Главное, соблюдать золотую пропорцию. Правды и вымысла должно быть поровну. Одна только правда, как и один только вымысел, никому не интересны. И поэтому никто не хочет в это верить. Люди, конечно, живут мечтами, но! Мечтают они на прочном основании реальности. Понимаешь?
— Нет.
— Наивны те, кто полагает, что люди верят только в то, что есть на самом деле. Ничего подобного. Люди верят в мечту, основанную на реальности. В пропорции 50 на 50. И твой Валентин — не исключение. И даже если у него сейчас кроме тебя никого нет, это ничего не значит. Наверняка в своём уме он уже создал какой-нибудь идеал. Который на сколько-то процентов — ты, а остальное — неизвестная женщина. Другая женщина! Женщина-мечта.
— Допустим, — согласилась Катерина. — Но как, мама, как вспомнить всё, что случилось за пятнадцать лет! Даже на пять процентов я не помню точно, что неделю-то назад было, а ты говоришь… Откуда достоверные данные брать будешь?
— Из моего дневника, доченька, — сказала мама. — А там у меня всё записано. И моя жизнь, и твоя жизнь с Валентином тоже. И жизнь ваших детей.
— Ты его вела?
— Вела и веду, — ответила мама. — Вот уже почти шестнадцать лет. Начала вести его сразу, как не стало твоего отца...
— Зачем?
— Помогает жить, — ответила мама. — И на его основе я напишу твой дневник нелюбимой жены.
— Пятнадцать лет жизни, мама, — сказала Катерина. — Объёмный томик получится.
— Всё вместится в одну тетрадь девяносто шесть листов. Не беспокойся. Там будет только главное.
— И что там будет такого, мама, что заставит Валентина пересмотреть свои взгляды на жизнь? А тем более... влюбиться в меня.
— Ну, конечно, вымысел, девочка моя, — радостно ответила мама. — Вымысел, основанный на правде. Что же ещё? Как в любом хорошем литературном произведении.
— Не понимаю, — сказала Катерина. — И что он поймёт, прочитав?
— Что рядом с ним та самая другая женщина — 50 на 50, о которой он мечтает, — ответила мама.
— Более весёлая?
— Нет.
— Более раскованная?
— Нет.
— Щедрая, которая всё прощает, не ворчит, не...
— Дру-га-я! — сказала мама. — А не та, которую вот уже пятнадцать лет он видит рядом с собой. И не та, которую ты сейчас пытаешь угадать. Другая.
— Ладно, — сказала Катерина, — не хочешь говорить, не надо. Сама прочитаю.
— А вот этого ни в коем случае делать не надо! — попросила мама. — Всё испортишь. Обещай, дочка, что не станешь читать то, что я напишу.
— Почему?
— Потому что тогда ты не сможешь в его глазах выглядеть той самой «другой женщиной», которую, читая, он увидит, — ответила мама. — Ты тогда начнёшь её играть и всё испортишь. Всё, что тебе следует знать, что ты для него на пятьдесят процентов загадка. Но точно такой же загадкой ты и для себя должна быть. Он думает, что ты — не такая. А ты не возражаешь, не зная при этом, что он думает. Тогда только всё у тебя получится, доча, когда ты себя будешь знать только на пятьдесят процентов. А он при этом будет думать, что знает тебя на все сто.
Через месяц мама отдала Катерине тетрадь.
— Не читай! — строго напомнила мама. — Спрячь так, чтобы он не сразу нашёл. Выбери такое место, куда он редко заглядывает. Когда увидишь, что он нашёл и читает, веди себя естественно. Он, когда прочитает до конца, обязательно на место положит. А ты тогда мне вернёшь. Всё поняла?
— Всё.
— Не читай!
— Не буду.
Только через полтора месяца Валентин нашёл старую тетрадь. И нашёл-то случайно.
— Чьё это? — подумал Валентин, листая старую тетрадь. — Может, от прежних жильцов осталась?
Валентин прочитал первую страницу. Через два дня вернул тетрадь на место. А через год у Валентина и Катерины было уже трое детей.
/ Михаил Лекс / 14.12.2022 / Благодарю за лайк, комментарий и репост. Подпишитесь, чтобы не пропустить новые истории.