Сестра Фотиния Демченко — режиссер первого фильма о Свято-Елисаветинском монастыре «К вершинам любви». Когда-то она ушла с телевидения, чтобы посвятить свою жизнь служению Богу и людям. Она была одним из первых учителей воскресной школы нашего монастыря, трудилась в аудиостудии, в золотошвейной мастерской, в монастырской видеостудии. Сегодня сестра Фотиния трудится на сайте обители и несет послушание во 2-й больнице.
Чем живет сестра Фотиния, что считает самым важным, откуда черпает силы — в ее истории.
«Бог есть на свете»
— С детства я чувствовала, что Бог есть на свете. Когда делала какое-то плохое дело, например мясо запихивала за батарею, потому что не хотела его есть, я всегда знала, что это Кто-то видит, и пыталась с Ним договориться. О том, что рядом есть Ангел, я тоже знала всегда. Хотя в какой-то момент это меня уже не сдерживало…
К сожалению, много лет упущено, но я точно знаю, что Бог никогда меня не оставлял.
Еще я всегда чувствовала, что кто-то молится обо мне.
Детские воспоминания — бабушка Маня, папина мама, молящаяся на коленях ночью.
Бабушка Маня в детстве водила меня в церковь. Это было всего несколько раз, но удивительно, что когда я, взрослая, попала в тот храм в Пружанах, то вспомнила многие иконы. Бабушка рассказывала, что в детстве я была усердная молитвенница: и на коленочки стану, и земные поклоны кладу. А однажды, видимо, Великим постом, я, наверное, устала. Поднялась и на весь храм сказала: «Ну всё, бабушка, помолились, а теперь в ресторан пойдем». Я с родителями обедала в ресторане.
Родители
— Мама пришла к Богу вслед за мной. Последние годы она жила в Фаниполе, там строилась церковь. Перед своим уходом она пела на клиросе, тихонечко отдавала на строительство храма почти все свои деньги. Скромно жила, строго постилась. Умерла неожиданно. Для меня ее смерть была большим испытанием.
Папа пережил маму на два года, он был военным разведчиком. Прошел Афганистан. Незадолго до смерти он рассказал мне, что во время войны в Афганистане просил Бога, чтобы никого не убить. Но одного человека убить пришлось: за спиной папы стояли солдаты, они бы все погибли. Папа очень себя винил и говорил, что глаза этого человека видит до сих пор.
За два дня до папиной смерти ко мне в метро подошел старенький батюшка и заговорил со мной, вызвался проводить. Говорил он необычно — стихами и прибаутками — и крепко держал меня за руку. А когда мы прощались, он сказал: «Деточка, тебе будет очень трудно, но ты должна выдержать».
В самый момент смерти папы я в монастыре причащалась Святых Христовых Таин. После Причастия узнала о его смерти.
Ночью возле гроба я читала Псалтирь. У папы было очень строгое выражение лица. В какой-то момент я почувствовала за спиной чье-то присутствие. Это было очень неприятно. Мне было страшно, я боялась обернуться. Нужна была чья-то поддержка. Я взяла папу за руку, прижалась к нему и продолжала читать Псалтирь. Наконец запели птицы, и сразу стало легче.
На отпевание приехали духовник монастыря батюшка Андрей с матушкой Евфросинией, игуменией.
По мере того как шло отпевание, выражение папиного лица менялось. Все заметили, что он стал улыбаться. Это было удивительно.
«Надо с кем-то держать совет»
— Нельзя сказать, что путь к Богу прямой, — прямо пойдешь и дойдешь. Это же человек: он сбивает ритм, отклоняется в сторону. Человек сомневается: вдруг он что-то понимает не так, не так чувствует.
С одной стороны, нельзя себе доверять. А с другой, если не доверять, то как жить? И всякий раз ты этот вопрос себе задаешь.
И я поняла, что надо с кем-то держать совет. Однажды я причащалась у одного священника. Впереди стоял человечек, который, видимо, впервые причащался, и я увидела, что капельки Крови и даже Тела Христова упали на плат. На глазах священника, который причащал, показались слезы. Я увидела, как ему больно и как он любит Бога. В скором времени он стал моим духовником.
«Белые птицы»
— Всё только начиналось. Строительство монастыря еще не велось. Вокруг отца Андрея Лемешонка в Петро-Павловском соборе сплотились сестры, и первые из них вышли со скарбонками на улицы города. Я на них смотрела как на ангелов.
В этом суетном городе, где люди куда-то бегут, чего-то не хватало. И вдруг появились такие белые птицы.
Они были каким-то примером. Иногда я стояла в стороне и смотрела на них. В их стоянии было что-то высокое. Они были очень красивыми, собранными.
Подарок Божией Матери
— Я увидела очень странный сон и пришла к отцу Андрею поделиться. Батюшка сказал: «Тебе надо в сестричество». Какое сестричество? У меня маленькие дети…
После декрета я не вернулась на работу на телевидение, а вышла на послушание со скарбонкой. Это произошло на Иверскую икону Божией Матери. Сначала я не понимала, что тоже стою: было так странно…
Я ответственно относилась к послушанию: старалась правильно всё делать. Тогда к сестрам подходило очень много людей, потому что у них было много вопросов.
Что я могла сказать? Я же ничего не знала. Молилась про себя, и так удивительно, но правда — Бог иногда давал слово.
Позже батюшка мне пояснил, что так бывает. Бог дает сестре слова, которые Он хотел бы сказать человеку. Но это было не всегда. Как только подумаешь, что ты такая классненькая, всё уходит.
Потом за гордость я заболела и больше не могла стоять со скарбонкой.
«Ночами сижу, вышиваю»
— Первый раз отца Николая Гурьянова я увидела во сне.
Он такой был красивый, улыбался, и столько любви было в этой улыбке, радости в глазах!
Я захотела вышить то, что увидела. До этого я никогда не вышивала и никаких швов не знала. Но положу детей спать и ночами сижу, вышиваю. У меня был знакомый иконописец, который часто ездил на остров Залит к отцу Николаю Гурьянову, знал его лично. Законченную работу я отнесла показать ему. Он поместил вышивку в дубовый киот, за что я благодарна ему до сих пор.
После этого я оказалась в золотошвейной мастерской. Но одно дело вышивать по вдохновению и совсем другое — трудиться изо дня в день, слушаться, смиряться. У меня ничего не получалось. Потом я пришла в аудиостудию. Здесь мы работали над аудиоспектаклями, записывали жития святых. Это была прекрасная работа!
Как только в монастыре организовалась воскресная школа, я стала ее преподавателем. Ездила с детьми в наше монастырское поселение, в паломничества, на экскурсии. Мои дети, Верочка и Ванечка, тоже посещали занятия воскресной школы.
Между собой дружили не только дети, но и родители. Дни рождения, праздники проводили вместе. Я до сих пор молюсь за ребят, которые ходили в мою группу, радуюсь их успехам. Сколько всего пережито! Слава Богу.
Очень красивое послушание
— Как-то сестра Татьяна Масалович спросила, не хочу ли я ходить в больницу. Я с радостью согласилась, — продолжает свой рассказ сестра Фотиния. — Как разговаривать с больными? Что ты можешь сказать человеку? И как сказать, чтобы человек услышал, не отвернулся и понял, о чем ты говоришь? Это очень сложно.
Помню, мы шли мимо реанимации и там на коляске сидел мужчина. Сестра Татьяна Масалович говорит мне: «Фотиния, поговори с ним, не получается человеку слово сказать. Может, ты что скажешь».
Я это запомнила: не получается у тебя — обратись к другому. Может быть, через него сердце человека расположится.
Больница — это очень красивое послушание. До коронавируса я ходила в реанимацию и видела, как люди, даже те, которые находятся в коме, реагируют на твой приход. Они совершенно точно реагируют. Помню, как я сидела с таким больным: просто держала его за руку и читала Иисусову молитву, а потом спросила: «Ты, наверное, исповедоваться хочешь?» И смотрю — у него пульс стал зашкаливать, он реагировал.
Нас в реанимации знали. Когда после перерыва мы опять стали ходить, медики говорили: «Как без вас плохо! Пожалуйста, ходите». Потому что там люди стоят уже на границе жизни и смерти.
Еще запомнила одного человека лет сорока. Он уже лежал в реанимации, и вот через месяц я снова его там встретила. Было понятно, что он умирает. Ему было трудно говорить, но лицо у него было какое-то спокойное, одухотворенное.
Я спросила: "Вы смерти боитесь?" А он головой качнул: "Нет". Мне было удивительно, что человек уходит и ему не страшно…
Этот больной часто причащался и был искренним.
Больница — это чудо. И вообще жизнь может быть насыщенной только тогда, когда ты хочешь чему-то учиться и идешь за Богом, смиряешься.
Одна матушка мне как-то сказала, что монахи — это те люди, которые видят, как Бог тебя любит. Так вот в больнице ты видишь воочию, как Бог любит человека. Это очень красивое послушание. Ты иногда просто присутствуешь при этой любви Божией.
«Литургия — это жизнь»
— Литургия — это жизнь человека. Хотелось бы, чтобы твоя жизнь была литургией. Я считаю, что это вершина всего. Литургия не заканчивается на Земле: в одном месте она начинается, потом в другом. Часовой пояс. Всё время этот круговорот. То есть в каждый момент времени Бог приносит Себя в жертву за нас.
Хочется научиться хоть капельку молиться, чтобы меньше грешить, но не получается пока. Всё внутреннее имеет и внешнее выражение здесь.
Вся жизнь человека по мере его возрастания, если человек хочет жить с Богом, становится служением.
Где бы ты ни находился, даже если ты просто едешь в троллейбусе, ты тоже можешь послужить Богу и ближнему.
Театр кукол
— Красота, как и любовь, необъятна, и ты по-разному ее понимаешь и воспринимаешь по мере своего внутреннего изменения. Бог создал этот мир, нас и вложил в нас это понятие красоты. На самом деле человек знает, что красиво и что некрасиво. Поэтому то, что напитано и создано Богом, — красиво. Многие говорят, что я, например, писал эту музыку и чувствовал, что со мной кто-то присутствует и помогает мне. Если Дух Святой помогает человеку, то, что он делает, — красота.
Я пришла во Дворец культуры и говорю, что могу открыть детскую киношколу, а мне отвечают: «Нет, это очень дорого. У нас есть кукольный театр». Я никогда с куклами не работала, но художественный руководитель почему-то поверила в меня и взяла на работу. Оказалось, что это очень интересно: и с детьми интересно, и с куклами. Но я не в творчестве вижу цель, а в том, что приходят дети, и им тоже хочется показать, что такое настоящая красота.
Иногда надо побороться за эту красоту: и в себе, и вокруг себя. Это я для себя положила самым главным.
Когда ты просто идешь и стараешься выбирать правильно, результат сам рождается. Ты просто хочешь послужить Богу и ближнему: в лице этих детей, и в этом творчестве, и в создании спектакля, и в выборе темы — и Бог очень помогает. Получился спектакль, и я думаю: «Неплохой получился спектакль. Как это так вышло?»
Борьба идет
— У нас есть планы и, надеюсь, мы поставим новый спектакль. Но мне нелегко заниматься творчеством, как человеку гордому. Ты всё время падаешь, а потом с помощью молитв ближних твоих, духовника встаешь как-то, как-то двигаешься, а потом опять падаешь. А иногда просто лежишь и думаешь, что ничего уже не хочется. Бывает всякое. Не так всё просто. Идет процесс борьбы человека. Даже за посещение храма, за прочитанную молитву идет борьба.
Иногда кажется, что жизнь с Богом — не главное. Но когда тебе плохо, ты понимаешь, что всё остальное — чепуха. Что твоя жизнь перед Богом — самое главное, а всё остальное от этого пляшет.
Когда погружаешься в этот мир, в котором столько прелести, вкусностей плотских, начинаешь что-то делать просто для галочки. А ведь это всё сердце, и по сердцу будет спрашиваться. Поэтому всем нам надо быть ближе к Богу и друг к другу. «Послушание», что есть жизнь, мы несем перед Богом.
Моя семья
— В юности я была на грузинской свадьбе и очень захотела такую же большую семью. Бог всё исполняет, но не всегда так, как мы это видим. У нас с мужем двое деток, но Бог привел меня в сестричество. Здесь появились и сестры, и дети. Вот такая у меня большая семья! Их помощь и поддержку я сильно ощутила, когда заболела. За всё слава Богу. Так здорово, что у меня такая большая семья!
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU