Часть II
Глава 1
Ночь. Огонь луны сияет,
Льется тихо в ставней щель.
Чу!.. В сенях ли кто вздыхает,
Будто ходит, дрогнет дверь.
То ли топот, то ли шепот,
То ли стон и мокрый всхлип…
Князь поднялся, дрожь и ропот
Вознеможа, сер и сип.
- Кто тут? – голос дряблый, ватный
Дрогнет с мокрых покрывал.
- Кто?.. И ставней стук невнятный,
Будто кто-то их держал.
Тень, луною залитая,
С щели смотрит на него.
Замогильная, слепая
И уж хочет влезть в окно.
Всхлип и хлюпанье за дверью –
Взглядом все не устеречь –
Мутным блеском, мертвой червью
Из-под двери крови течь.
Маслянистая, крутая
Топит бархат половиц…
- А-а!.. – Владимир, загребая
Воздух ртом, валится ниц.
Хлясь! – удар. И дверь внутрь рвется,
Крак! – распахивается в стын…
Голова катится, бьется,
Брызжа кровью, перед ним.
Замерла…. Глаза открыла,
Силит мертвый рот скривить,
А обрубок перевила
Цепочка с крестом как нить.
Владимир застыл глазами,
Ужас лик перекосил,
А над кровью, за дверями
Кто-то белый внутрь заплыл.
Полотняная рубаха,
Руки свернуты в излом,
Белы волосы до паха…
- А-а!.. – узнал девицу он.
Да, она – чудянки мертвой,
Испоганенной им, тень,
Из глазниц отсветом блеклым,
Смотрит сверху набекрень.
Вдруг к главе клонится зрящей,
Плавно изменяя ход,
В рук овал, в излом дрожащий
Цепочку с крестом берет.
К князю – чу! – все ближе телом,
Движется, колеблясь, тень,
Губы, синие до бела,
Шепчут, шевелясь: - Надень!..
Хлопают, открывшись, ставни…
Кто там?.. Боже!.. Ярополк!..
Мертвым месяца сияньем
Залит…. Взгляд суров и колк.
Кровь сочится с мертвой груди –
Перерублен – ребр плетень,
Голос слаб и грустно-труден:
- Брат, прошу тебя, - надень!..
Владимир – назад, натужась,
Ноги дрогнули в присест.
Но все ближе руки…. Ужас!
Руки, кровь и крест…. И крест!
Вот растет червленой медью
И сияет все сильней,
И глаза как словно плетью
Свет тот хлещет все больней…
* *
И Владимир, хрипя, проснулся
В холодном, липнущем поту,
Едва на бок перевернулся,
Слюны глотая кислоту.
Глаза сплошным огнем горели,
И плавал розовый туман,
На лбу, надувшись, багровели
Косые жилы по краям.
И боль – тупая боль глазная…
Он стонет… - Княже, чем подмог?
Добрыня с Блудом наклоняясь,
Над князем развели полог.
Блуд с Ярополковой кончины
Был к князю приближен с дружин,
Следил, чтоб требы все и чины
Богам справлялись с нужных дин.
Князь мутно-вспухшими очами
Склонившихся над ним обвел.
- Приснилось что ль? Мы уж кричали…
Постельный на испуг привел.
- Воды несите!.. – князь промолвил,
- Сызнова мар крестом терзал…
И после, часто морщась болью,
Кошмары те пересказал.
- Видать, пришла пора – я чую, -
Косматый Блуд вдруг стал вещать,
- Богам за хворобу худую
Всех полных треб сполна отдать.
Ведь, знамо же, Перун карает
Всех тех, кто жертву дать забыл,
А князь великий не бывает
В святилище, что преждь любил.
И вся дружина за тобою
Пусть жертвы принесет сполна,
И хворь твоя тропою злою
Уйдет как с берега волна.
- Быть по сему, - Владимир молвит,
- Путь защитит меня Перун,
Я с верой дедовской помолвлен,
Служил богам от самых юн…
И вскоре требище Перыни
Под сонмом собранных богов,
Зайдясь в горючем смольном дыме,
Пылало заревом костров.
Жрецы до вечера взывали
Под среброликим Перуном,
Седые власы, брады рвали,
Неистово мечась кругом.
То с пеною в золище бьются,
То песнью строен хор гласов,
Пуская кровь, в пыли трясутся
Обрубки белых петухов.
С дружины поступила жертва –
Одних коней чуть не табун,
И долго вдаль над лесом мертвым
Неслось сторыкое: - Перун!..
(продолжение следует... здесь)
начало - здесь