Дорогие друзья, сегодня вспомним ещё один рок-адрес на карте Петербурга. «Кино»-адрес. Об этом адресе не писал разве, что ленивый. Но мы превзошли всех и доселе - ещё ни строчки. Исправим этот недочёт. Итак, вперёд! Дом культуры «Красный Октябрь», который в советское время принадлежал заводу им. А.А. Кулакова, имеет два адреса (ул.Яблочкова,1х/Блохина,8), поскольку находится на углу двух улиц. Что тут скажешь?... Петроградская сторона – маленький Париж. Этот самый загадочный район Петербурга изобилует самыми разными «кривыми» извилистыми улочками и переулками. То поднимаешься в гору. То спускаешься… Париж. Того и гляди, за поворотом появится Сакре-Кёр. Но мы отвлеклись. Вернёмся к объекту нашего повествования. Итак, дом культуры «Красный Октябрь». Первое, что бросается в глаза, глядя на дом культуры, его архитектурная мощь. Брутальный портал с высокими колоннами, уходящими в мощный фронтон.… Ну, прямо, питерский Парфенон! На самом деле, всё просто: «сталинский ампир».
Когда-то на фронтоне красовалась неоновая вывеска «Красный Октябрь». Сегодня этого нет. Лишь невзрачная табличка при входе с тоскливым содержанием. Даже не хочется приводить. Если коротко, то сейчас здесь государственное учреждение. Возможно, в будущем у входа появится ещё одна табличка. Мемориальная: «В этом здании 30 сентября 1986 года выступала группа «Кино»». Просто и лаконично. Да, это так. Но прежде чем, перейти к этому важному для группы «Кино» концерту, перелистнём пару страниц истории назад. В начале XX века на месте описываемого нами здания на углу улиц Яблочкова и Блохина, находился дом, в котором по легенде жил скандально известный священник Георгий Гапон. Скандальный, поскольку… ну, все знают… агент охранки, за которым тянется кровавый шлейф расстрела рабочих 9 января 1905 года. В любом случае, личность неоднозначная. К рок-истории, правда, Гапон имеет опосредованное отношение. Вернее, никакого. Гапона убили, дом, в котором он жил, снесли, а на его месте в 1957 году по проекту архитектора И.В. Похитоновой построили дом культуры с обычным для советского времени названием «Красный Октябрь». Какое же ещё? Можно предположить, что это был один из сотни ленинградских ДК с кумачовыми или серыми кулисами на сцене, убогим светом и звуком в зале и недобрыми (или напротив добрейшими, в зависимости от настроения) бабушками-билетёршами на входе. Скрипучий паркет, фикус в фойе, идеологические плакаты и доска почёта – обязательно! К сожалению, не удалось найти ни одного фото интерьера.
И вот, в этом классическом ДК 30 сентября 1986 года выступил Виктор Цой и группа «Кино». Это так называемый «серединный» период группы. Переходный. От лирики к героики. От условных «Это не любовь» к «Группа крови». 1986 год… Виктор Цой и группа «Кино» снимаются сразу в двух фильмах («Конец каникул» и «Йя-Хха»). Впереди «Рок», «Игла» и «АССА». Ещё пару лет и Цой – стадионная звезда. В стране всё быстро менялось, и это чувствовалось. Не только в очередях за полуфабрикатами и алкоголем, но первыми росточками свободы. Свободы слова, торговли, культуры. Рок-музыканты всё чаще стали появляться на телеэкранах. Наступали перемены. Именно в 1986 году и родилась у Цоя песня с таким названием «Перемен». Несмотря на упорное отрицание автором социального содержания песни, она невольно стала гимном времени, когда желание, что-то изменить вырывалось наружу … Выпрыгнуть из социально-политического болота. И вот, по иронии судьбы на сцене дома культуры с советским названием «Красный Октябрь» Цой исполнил актуальнейшею духу времени песню «Перемен». Не впервые. До этого она уже звучала как минимум на 4-м фестивале ленинградского рок-клуба в ДК «Невский» (весна 1986 года).
Важность концерта «Кино» 30 сентября 1986 года заключается в том, что на нём в качестве зрителя присутствовал маститый московский кинорежиссёр Сергей Соловьёв. Успешный признанный режиссёр («Станционный смотритель», «Спасатель», «Сто дней после детства», «Наследница по прямой линии»). В общем, уважаемый советский режиссёр. Что тут говорить. Сергей Соловьёв поймал, что называется, тренд времени и работал над картиной «АССА». Здесь мы повторяться и умничать не станем. Всем всё известно. Напомним лишь, что нужна была финальная песня, и Сергей (Африка) Бугаев привёл на концерт Соловьёва, чтобы тот лично увидел Цоя на сцене. К слову, до этого, Соловьёв «не принял» Цоя. Тогда Африка решил «лично показать» героя, что называется, в действии. В бою. И этот вариант сработал. Соловьёв проникся живой энергией…Нашёл финальную песню и её исполнителя. При этом, Соловьёв взял с Цоя слово не исполнять «Перемен» на концертах до выхода фильма на экраны. Цой слово сдержал. И «Перемен» в финале «АССы» был подобен взрыву. Автор этих строк отчётливо помнит, как в 1988 году зрители в кинотеатре нетерпеливо ждали именно финальную песню. И тогда весь зал ревел «Перемен»! Фильм смотрели с уважением, но ради Цоя. Так, во всяком случае, казалось.
В книге Виталия Калгина «Цой. Последний герой современного мифа» опубликованы воспоминания Дмитрия Защеринского - очевидца того самого концерта группы «Кино» 30 сентября 1986 года в ДК «Красный Октябрь». Вот эти воспоминания:
«Концерт начинался в семь или восемь вечера. Место также было мне не известно. Это был ДК „Красный Октябрь“ на площади Добролюбова (города я тогда не знал, так как жил в Пушкине). Мы доехали до станции метро „Невский проспект“ и дальше ехали на троллейбусе несколько остановок, затем вышли и шли пешком, петляя по малознакомым узким улицам… Подошли к площади, на которой стоял Дом культуры. Уже на подходе стало понятно, что что-то изменилось: с нами, видимо, к той же цели шли другие молодые люди группами, парами и поодиночке, но все они отличались от обычных людей на улице, как строй солдат отличается от пешеходов… Все были веселыми, позитивными и необычно одетыми (потом это станет называться термином „неформально“). <…> При подходе к ДК концентрация групп нарастала, а у самого входа в ДК творилось невообразимое: была толпа и давка на вход. С такой концентрацией людей можно было встретиться в те времена только в торговле, когда продавали какой-нибудь дефицит: бананы, сгущенку, гречневую кашу… Или в железнодорожных и авиакассах, где также не хватало билетов на юг и еще куда-нибудь. Мы отстояли давку, протолкались в двери в ДК (двустворчатой, но открытой только на одну створку – так, чтобы мог протиснуться только один человек). Позже я узнал, что это традиция. В дверях нас встретил кордон, состоявший из двух пожилых билетерш ДК, которые были насмерть перепуганы таким ажиотажным спросом на их помещение и видом прибывающих посетителей, каких-то администраторов зала, дружинников (была такая форма народной полиции), людей такого же вида, как и прибывающие, но с ответственными взглядами, относящимися к менеджменту концерта…
Мы вошли в фойе ДК, которое было заполнено такими же молодыми, энергичными, общающимися людьми, похожими, как на подбор, и главное, что бросалось в глаза, – живыми и органичными. Далее мы прошли в зал. Наши билеты были на 10 или 11 ряду прямо по центру, плотность людей в зале также была неестественной. Люди стояли и сидели на чем только можно (кроме самих кресел зала): на ступенях лестницы, амфитеатра, стояли у стен, стояли у сцены, перед первыми рядами… (Только потом я узнал, что на любой концерт того времени разными путями набивалось в 2–3 раза больше публики, чем сидячих мест в зале.) Но пока они все стояли вдоль стен либо сидели на ступенях. Среди этой публики (в основном молодой и разношерстно одетой) выделялась группа людей другого возраста – старше в среднем на 10–20 лет, классически одетых и сидевших прямо перед нашими местами. Время от времени к ним кто-то подходил или подбегал, что-то спрашивал, уточнял и уходил. Они были центром какого-то административного поклонения.
Как называется группа, на которую мы идем, и что она играет, я не знал (точнее, название мне приятель сказал, но оно для меня ничего не значило, просто слово, как слово банан, или морковь… Без ассоциаций…) <…> Начался концерт, при первом виде выходивших на сцену людей зал пришел в неистовство: крики, свист и выражение эмоций зашкаливали все виденное и слышанное ранее. Вышли солист, два гитариста и два ударника (что странно). С первыми аккордами зал стал подпевать, энергия свистков и шума приобрела направленный характер, каждую новую песню зал встречал овациями и овациями провожал, в зале творилось неистовство. Так начался первый концерт Ленинградского рок-клуба, на который я попал. На сцене была группа „Кино“.
Концерт продолжался, энергия зала пульсировала по нарастающей… Большая часть зала стояла, это было следствием того, что стояли люди перед сценой, они загораживали вид первым рядам, вставали те и так далее. Стояли в проходах. Группа играла все более любимые песни, темп и энергия которых нарастали. Группа стояла, как и зал, что придавало своеобразный визуальный дизайн. Дело в том, что „Кино“ выступало не только с двумя ударными установками (на второй, как выяснилось потом, играл Сергей Бугаев “Африка”), но и ударники стояли, это не встречалось больше ни у кого, однако придавало ритмам большую динамику, и „вертикальную архитектуру“.
Солист Виктор Цой пел без гитары, его движения были подчинены своеобразной пластике, одет он был также своеобразно: в черный комбинезон, перетянутый снаружи ремнем электросварщика, который имел два ряда застежек. В какой-то момент у соло-гитариста (Каспаряна) порвалась струна, и группа была вынуждена сделать перерыв. Музыканты ушли со сцены, в зале повисло безмолвие. Пауза продолжалась и затягивалась… Из-за кулис на сцену вышел солист, уже с гитарой. Его встретили овациями. Он немногословно сказал в микрофон, что порвалась струна и нужна пауза для ее замены, а пока он сыграет один. Он начал играть, зал стал подпевать каждое слово мелодичной песни. Так я в первый и единственный раз услышал исполнение песни, ставшей культовым произведением – „Алюминиевые огурцы“. Позже оказалось, что ни один концерт рок-клуба не был похож ни на какой другой, двух одинаковых не было, даже если группа давала концерты два дня подряд. Затем вышли музыканты, и концерт продолжился. В одном из ударников я узнал человека, несколько раз подходившего к нашим впереди сидящим соседям и говорившего, видимо, с самым главным человеком в возрасте из этой группы. Позже, через несколько лет, я узнал в этом человеке известного советского режиссера Сергея Соловьева, выпустившего фильм „Асса“, а в тот вечер так же, как и мы, первый раз пришедшего на концерт „Кино“ со своей творческой группой. Концерт закончился несколькими бисами, группа уходила, но ее вновь вызывали, весь зал стоял. Музыканты были мокрые от пота, такими же мокрыми были первые ряды стоящих и все, кто двигался в ритм. Овации и рукоплескания были неподдельными и живыми, сильно отличавшимися от оваций партийных съездов и пленумов, транслируемых в тот период по Центральному телевидению…»
Вот такие яркие воспоминания очевидца того осеннего концерта группы «Кино». Как видим, зал ревел… Музыканты, как боги с небес, метали со сцены в зал молнии энергии. Бедные бабушки-билетёрши, привыкшие к новогодним детским праздникам и тихим просветительским мероприятиям в их скромным доме культуры.
Можем предположить, что с песни «Перемен», вернее, с её участия в фильме «АССА», и у группы «Кино» начались серьёзные перемены. Участие Виктора Цоя в фильме, который увидела вся страна, обернулось сильнейшим медийно-рекламным эффектом. Лучше не придумаешь. После этого группе «Кино» ничего не оставалось, как выступать на стадионах. Затем вышла на экраны «Игла» Рашида Нугманова, которая усилила и окончательно укрепила медийность Виктора Цоя. Цой стал героем для всей страны! А ещё за год до этого кидал лопатой уголь в топку забытой богом котельной, которая, к слову, находилась в трёх минутах ходьбы от дома культуры «Красный Октябрь».
Так что концерт группы «Кино» 30 сентября 1986 года стал важным событием в биографии группы.
Добавим пару штрихов к концерту. Группа «Кино» выступала в расширенном составе. Второй басист – Андрей Крисанов (художник, автор обложки к альбому «Группа крови»), дубль-ударник – Африка. Цой выступал, на что обратил внимание присутствовавший на концерте Дмитрий Защеринский, с широком монтажным ремнём на поясе. Интересная деталь. С этим же ремнём спустя пару недель Цой появится на сцене ЛДМ на концерте «Спасём мир». Виталий Калгин писал об этом ремне. Цой взял его для концертных выступлений у своего друга Сергея Фирсова. Всё просто.
Ещё маленькая ремарка. Позднее в доме культуры «Красный Октябрь» состоится показ фильмов режиссёра-экспериментатора, некрореалиста Евгения Юфита. Друга юности Виктора Цоя. Вот такое переплетения истории.
Дополняя историко-географические переплетения, скажем, что дом культуры «Красный Октябрь» находится рядом не только с легендарной «Камчаткой», но и дома на Зоологическом переулке, 1, где в январе 1984 года состоялся квартирник Виктора Цоя и Майка Науменко - «Сейшн на Петроградской». Вот так. То ли Ленинград – город маленький, то ли история и люди в этом городе столь масштабны, что заполняют собой всю географию.
Дорогие читатели, спасибо, что были с нами.
История продолжается!
