Встречаясь с людьми, которые близко знали ушедшую в вечность нашу сестру во Христе монахиню Агапию, слушая их воспоминания о ней, с удивлением отмечаешь, каким цельным, тонко чувствующим, интересным человеком была почившая матушка.
Анна Иосифовна Малеванникова (так звали монахиню Агапию в миру) родилась 16 мая 1939 года в поселке Новые Тарасовичи Осиповичского района Могилевской области. По образованию была швеей. Интересно, что еще подростком Анна с родителями ездила к матушке Валентине Минской, которая в то время была жива. Уже после замужества с супругом они посещали схиархимандрита Виталия (Сидоренко) на Кавказе. Муж Анны Иосифовны, Владимир Иосифович Малеванников, был строителем. В их семье родилось двое сыновей — Виталий (нынешний архимандрит Вениамин — ключарь Петропавловского собора г. Томска) и Павел.
Матушка всю свою долгую жизнь служила Богу. Фактически с 1978 года, как только в Минске открылась епархия, она со своим мужем начала там трудиться. Муж помогал по строительству для епархии, а она готовила кушать и всех кормила — и архиереев, и батюшек, и студентов, всех, кто приезжал. Кроме того, читала на клиросе, пела, пекла просфоры…
С духовником нашего монастыря отцом Андреем Лемешонком они были давно знакомы — более 45 лет. Когда упокоился супруг Анны Иосифовны, владыка митрополит Филарет (Вахромеев), хорошо зная матушку и видя ее труды, предложил ей принять монашество. Уже позже мать Агапия себя укоряла, что не сразу приняла это благословение и не прошла всех ступеней искуса монашеской жизни, что ее сразу постригли в монашество... Она понимала, насколько это высокое служение. И только когда владыка повторил свое благословение несколько раз, написала прошение на иночество. Но когда в 2012 году пришла в монастырь трудницей, в скором времени состоялся сразу монашеский постриг. Матушку нарекли в честь мученицы Агапии (Агапия — «любовь» [греч.]) за любовь, с которой она принимала людей, согревала, кормила.
Из 11 лет своей жизни в монастыре она 7 лет пролежала на одре болезни. Ей нужно было помогать во всем — поправить подушку, посадить, платочек помочь завязать. Для человека, который привык всем служить, для всех быть всем и отдавать, это было серьезное испытание. Однако когда приходили сестры, она обязательно чем-нибудь угощала. Кажется, ну что у нее есть? И вместе с тем — там вот лежит конфетка, там еще что-то — возьми! Обязательно возьми! И настолько настойчиво и твердо, что было понятно, что это благословение. Даже в немощи матушка думала про ближнего, про его нужды… Она почти утратила зрение, но прекрасно понимала, кто к ней пришел. Не видя, называла по имени практически всех.
Общение с матушкой — это было живое прикосновение к истории Церкви, потому что она была ее непосредственным участником. Так, как мать Агапия пела тропарь Минской иконе Божией Матери, не пел никто. Очень большой радостью для сестер было пропеть его вместе с ней на день Минской иконы, поздравить, почитать акафист. Не надо было много говорить. Просто спеть было подарком и утешением.
Мать Агапия всегда оставалась близким, родным человеком, и вместе с тем мудро подсказывала и направляла. Монахиня Пелагея (Капузо), которая по послушанию в монастыре встречает паломников, проводит экскурсии, вспоминает:
«Я зайду к ней в келлию и рассказываю про экскурсии, как приезжают паломники, какие задают вопросы, проблемы, еще что-то. Матушка сочувствует, что-то подсказывает. Один раз поделилась со мной опытом из своей жизни до монастыря. В 80–90-х годах у нее и у многих прихожан собора духовником был митрополит Нифонт. Он жил в Украине. Все, кто мог, каждые выходные ехали к нему, чтобы услышать наставление. А те, у кого не получалось, окружали вернувшихся счастливцев и с жадностью выпытывали: "Ну что? Какое слово батюшка сказал?" Они этим словом жили целую неделю. И вот что я поняла для себя: люди едут в монастырь, чтобы услышать слово и потом этим словом жить. Ты можешь говорить об архитектуре, строениях — это один уровень. И совершенно другой — когда словом о жизни с Богом живет не только тот человек, который смог приехать, но и люди, которые его окружают. Вот такая жизнь — труды, служение, семья, дети, заботы… Но приходят выходные — и душа рвется в монастырь, чтобы напитаться, вдохновиться на жизнь с Богом».
Матушка Агапия ни разу не сказала о ком-то плохо, хотя всё прекрасно видела — и немощи человеческие, и недостатки. Сестры, которые ухаживали за матушкой и были рядом, отмечают, что с ней очень легко было говорить о том, что у тебя на душе. Она и погорюет с тобой, и порадуется, и совершенно не возникала мысль, что матушка в 2, а иногда и в 3 раза старше по возрасту.
Послушница Елена Ткачева:
«Рядом с ней всегда было очень тепло и светло. Когда у меня были нестроения, скорби, я приходила к ней, рассказывала, просила молитв, и некоторые вещи, которые я глубоко переживала, Бог по ее молитве разрешал».
Про скромное служение матушки замечательно сказал духовник обители в слове на погребении:
«Мы можем говорить о чем-то таком сверхъестественном, чудесном. Но есть скромная, тихая жизнь в Боге. Это действительно сокровенно, это внутри человека. И Господь смотрит на сердце, что там. Если в сердце любовь к Богу, любовь к ближнему, то, конечно, такой человек не уйдет в темноту, где нет света. Он уйдет туда, где нет болезней, нет воздыхания, но жизнь бесконечная».
Подворье
Когда мать Варвара (Атрасевич), старшая сестра подворья, спросила у отца Андрея о причине переезда монахини Агапии из монастыря, где матушка прожила 9 лет, на женское подворье, он ответил: «Она сама захотела».
Для матушки подготовили келлию в одном из домиков, выделили сестру из насельниц подворья, ведь матушке было уже за 80, и она находилась в сильной немощи — практически не могла сама передвигаться и за собой ухаживать.
Первое время мать Агапия присутствовала на службах полностью. В храме стояло большое кресло. Сестры ее привозили в инвалидной коляске и пересаживали в него. Так продолжалось довольно долго. А последние полгода, когда матушка совсем ослабела, ее привозили только ко Святому Причастию. Служба для нее была радостью, она очень любила богослужение.
Днем матушка общалась, рассказывала, поучала подворских сестер. Они любили к ней приходить. С матушкой было действительно интересно. Для сестер Ирины и Нины ухаживать за мать Агапией было не просто послушанием, которое они должны были выполнять. Для них это была Любовь. И матушка это чувствовала. У Ирины, которая помогала довольно длительное время, было медицинское образование. Второй сестре, Нине, даже не давали послушания ухаживать за матушкой, ей просто было интересно с ней. Она рано вставала, помогала в уходе, покупала даже за свои денежки, если знала, что матушке что-то нужно.
Последние месяцы у матушки была очень сильная борьба, которая обострялась ночью. Сначала она мирно засыпала, а потом среди ночи начинала просить помощи: «Господи, помилуй!», «Люди, помогите!» Периоды были разные. Сестры ей часто говорили: «Матушка, защищайтесь молитвой!» Она отвечала: «Легко сказать! А ты попробуй!» Не пережив этого, конечно, сложно было что-то посоветовать… Но четки из рук она не выпускала: что бы ни было, она держалась за них и перебирала. Имя Божие не сходило с ее уст. Врач предлагал заглушить эти приступы таблетками, чтобы и больной было легче, и сестрам, которые за ней ухаживали. Но все-таки было принято решение отгонять страхования молитвой. Как только начинались атаки, сестры читали Псалтирь либо Псалтирь Божией Матери — и матушка сразу успокаивалась, засыпала. За ночь это могло быть несколько раз, а могли целую ночку бодрствовать. Было по-разному.
Матушка Варвара вспоминает:
«Однажды матушка попросила: "Возьми меня за руку". Я взяла, а потом поняла, что это относилось не ко мне, и я ей помешала. У нее границы стирались, она была уже и "там", и "тут". Матушка, видимо, кого-то просила из "того мира", а тут я подошла, и она не получила того, что хотела. После этого я стала осторожнее. Когда уже она явно звала меня — дать попить или еще что-то, — я вставала и делала. Но когда звала на помощь, я начинала читать Псалтирь, и она успокаивалась. Это другая жизнь, и ты к ней прикасаешься. Мне сочувствовали, что я не высыпаюсь (ведь иногда приходилось проводить целую ночь с мать Агапией), а у меня, наоборот, было больше сил, не было ощущения заторможенности или раздражительности».
Монахиня Агапия ушла тихо, под утро. Никто этого не видел, хотя сестры к этому готовились. В тот день, когда мать Варвара услышала слова сестры Ирины: «Матушка преставилась», это было неожиданным. Интересно, что за несколько дней до ухода мать Агапия стала паниковать: «Всё, умираю!» А Ирина сделала замечание: «Матушка, ну что Вы расшумелись! Кто так умирает?! Умирать надо тихо. Так не умирают». Мать Агапия приняла эти слова и тихо ушла — как монахиня, по послушанию. Может, это и было то, чего ей не хватало. Господь и раньше призывал душу, но у нее начинались страх, паника. А тут она услышала, приняла — и ушла.
Несмотря на борьбу, матушка почила в радости. Это была радость победы. Потому что, когда шла борьба, сестры не знали, какой будет конец. А после смерти мать Агапии было ощущение, что она просто уснула. Именно упокоение, покой. Мать Варвара делилась этой радостью:
«Как-то так красиво ручка у матушки лежала… Я стала на колени и поцеловала ее. Понимала, что вот это победа Божия — такая красота в ней, такая радость. Потом я уехала в монастырь. Вызвали врачей, милицию. Когда вернулась, зашла и поразилась перемене. Врачи смотрели тело почившей — было человеческое вмешательство. И вроде матушка в мирном состоянии, всё хорошо — а выражение лица уже другое. Эта красота, которую я увидела сразу, этот радостный покой — его уже не было. Что-то потерялось. Такая разница — вот Божья красота и вот человек вмешался… Кроме сестер, которые ухаживали, и меня, никто не заметил этого».
Отпевали почившую матушку на Димитриевскую родительскую субботу. И удивительно действие Божие, как мать Агапия всех собрала. Монахиня Пелагея поделилась своими переживаниями:
«У меня мысли: надо попрощаться, до подворья доехать. А у меня дела, послушания, еще и Димитриевская суббота — со скарбонкой стоять. Но так удивительно Господь всё управил. Батюшка благословляет отпевать в монастыре. И вот мать Агапия лежит в гробу в храме монастыря, ее отпевают. Потом вместе с почившей едем на Северное кладбище, где находится монастырское кладбище при храме. Там отец Сергий Черняк служит литию, рассказывает, что, когда он еще не был священником, пришел в наш монастырь и зашел в храм, где дежурной сестрой была матушка Агапия. Его очень согрела эта встреча… Такое маленькое чудо, что Господь сподобил с ней попрощаться, что матушка нас всех собрала. Это любовь, которая тебя согревает».
Завершить рассказ о нашей сестре хочется словами еще одного близкого к матушке человека — послушницы Елены Ткачевой:
«Я очень благодарна Богу, что матушка была в моей жизни. Она была абсолютно немощная в последние месяцы, но силы Божией было в ней очень много. Хочется встретиться с матушкой уже в Небесных обителях. Претерпевый до конца спасен будет. Она претерпела».
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU