Салам, Расул. Однажды ты спросил, Расул, не приезжает ли мой отец в город из аула. Тебе было любопытно его увидеть, после того, как я рассказал об отце, который цитировал твой стих друзьям в застолье. Отец мой в компании его друзей процитировал вас так:
«Дун г1одов виччарав г1адан вук1инч1о,
Г1емерав хъудана дуниялалда -
Гьабихъе к1ич1-к1ич1ун унеб лъар г1адин
К1игояс ккун унев мехатарав г1адин…»
Я не могу знать, как перевели эти строки твои переводчики, в подстрочном они звучат примерно так:
Нет, не был я тихим человеком в жизни,
Много шума сделал в мире подлунном.
Как та речка, что течет на мельницу, кривясь,
Или пьяный, кого ведут домой двое…
Ты от души посмеялся над строками и потом иронично бросил:
- Неплохой, оказывается, я поэт, если в аулах горцы еще цитируют. Ты отца обязательно приведи ко мне, когда он будет в городе.
Я вам обещал его привести, но уверен был, что отец не пойдет со мной. Другой менталитет у нас, и это не совсем по - джурмутски было бы – ходить с сыном вместе к известному человеку. Не все поймут меня тут. Отец безгранично любил твою поэзию, читал, цитировал, но со мной к тебе он не пошел бы. Я говорил ему, что Расул Гамзатов приглашает его в гости. Отец слегка улыбнулся: «У Расула и без нас гостей хватает, наверное. Ты там, как ненормальный, постоянно не ходи к нему. У него без тебя и тебе подобных гостей – миллион, у него в голове– думы о Вселенной. Надо с уважением относиться к нему», - сказал отец и уставился куда-то в даль – в окно нашего дома в ауле.
Отец рассказал по такому случаю:
- Я же с Расулом Гамзатовым один раз общался, хотя вряд ли он эту встречу помнит, таких мгновений в его жизни миллион было, наверное. Мы стояли с моим другом, директором Махачкалинского ремонтного завода Ильясом Гасановым и кем-то из Совмина. Неожиданно появился Расул Гамзатов и его свита, идут в нашу сторону. С Ильясом они оказались приятелями. Когда со мной здоровался, Ильяс представил меня ему:
- Он тоже наш джурмутский поэт, Расул Гамзатович.
— Это неправда, Расул Гамзатович, я не так глуп, чтобы стихи писать, когда у Дагестана есть сам Расул Гамзатов. Я этим людям, которые не слышали, кроме шума машин и железа, читаю ваши стихи, они не знают, стихи мои или ваши. Оттуда эта ошибка…
Все окружающие расхохотались. Посмеялся и сам Расул и сказал, что в наше время больше поэт тот, кто читает стихи, чем тот, кто пишет. И направился дальше. «Нельзя тратить время Расула Гамзатова на каждого, кто хочет его видеть и слышать. Ты тоже будь умеренным», – сказал отец.
Умеренным я не был, Расул, я страдал юношеским максимализмом, зашкаливающим самомнением, которое с годами понемногу прошло. Эти пороки под увеличительным стеклом видел мой ныне покойный отец, видел и ты. Вы оба меня любили. Отец любил как сына, но никогда это не выражал. Ибо нельзя было, не по адату это у нас. Ты любил, потому что нам вместе было интересно, и было о чём говорить...