Любимая забава - прятаться, да удирать. Прятаться по-разному - за маму, за дверь, за холодильник, опустив глазки, натянув покрывало, наклонив голову, в ладошки и проч.
«Лови его!» – и малыш удирает со всех ног, размашистой походкой, едва успевая подбирать свои маленькие ножки, улепетывает от погони. Приближаешься к нему, а он от азарта и восторга, то сжимается, то вздрагивает от волнения и удовольствия.
Откуда это в ребёнке? От чего возникает желание прятаться, удовольствие от этой игры? При этом он хочет, чтобы его искали, ждёт, выглядывает из своего убежища. Если не «искать» его, то он выждет какое-то время, и сам пойдёт за тобой – игра должна продолжаться.
Заползёт за штору, сидит, притаившись, не шелохнётся, милый малыш. Как можно отказать ему в нахождении?
Или сидит рядом, вдруг посмотрит на меня и быстро спрячет глазки, наклонив голову, и всё – он спрятался, нужно его «отыскать». Любуюсь и восхищаюсь этим непринуждённым, наивным и чистым восприятием окружающего мира.
Но что-то подсказывает, что за этой простотой скрывается совсем небанальные вещи. Нечто тонкое психологическое, механизмы социального развития человека «прячутся» за этими играми.
В одном исследовании говорилось, что зрительный контакт обладает несравнимым ни с чем социальным потенциалом, играет решающую роль в формировании способности к соотношению нескольких точек зрения – своей и чужой. «...люди живут в глазах других, о чем, кажется, знают даже маленькие дети» (*).
Может за фразой «он любит внимание», прячется «он ищет себя»?
__________________________________________________________