Николай Островский – уфимский поэт, свободный (от кафедр, в том числе) философ, автор нескольких поэтических книг.
«Россия, изнемогающая от деспотизма николаевского режима, должна поведать Западу тайну свободы, она свободна от греха рационализма, заковывающего в необходимость. В своих стихах, поэтически очень посредственных, но очень интересных для мысли, Хомяков воскликнул: «Скажи им таинство свободы», «Даруй им дар святой свободы», им, т. е. Западу.
Религиозная вера лежит в основе и всякой цивилизации, и всего пути истории и философской мысли.»
/Так писал в 20-м веке о России и Западе великий русский философ-визионер Н.Бердяев. Рассуждая о славянофилах и русских западниках, одинаково ревниво любящих Европу как «Страну святых чудес» (по выражению Хомякова). Противопоставляя необходимости и магии как естественнонаучного, так и мифологического характера истинную свободу освобождающей сознание человека духовной культуры, мысли и совести. За которую тот же свободолюбивый Запад некогда сражался мракобесием земной католической церкви, пока его не накрыла техногенная цивилизация. Как, впрочем, и Россию сегодня, и пока не постигло их обоих информационно-технократическое поражение. Надо думать, что временное. И современный человек освободится от пут проводков, как некогда мифический грек освободился от пелёнок своего детского только мировидения. Правда, для этого ему потребовалось целое Средневековье. Но зато в результате явилась на свет «Божественная комедия»»/
- РЕАЛЬНОЕ.
Реальное – оно так сложно!
Проблем кипучее вино.
Нам без утопий невозможно
И верить в них нам не дано.
Фантазии и теоремы,
И вдохновений звёздный час.
Мы строим главные системы,
Пока Система строит нас.
Мы неуёмные созданья,
Мы толкователи глубин,
Всему мы ищем основанья,
И вновь загадки – до седин!
Как грянет ночь, мы ждём рассвета,
Мы наших истин винегрет.
Вопросы есть, но нет ответа,
А есть ответ – вопросов нет.
2. В ТЁМНОЙ КОМНАТЕ ЭПОХИ.
Я в тёмной комнате эпохи...
Здесь холодно... Об угол бьюсь!
Старьё вещей... От хлеба крохи...
Ой, мама, где ты? Я боюсь!
Здесь что-то призрачное вьётся...
Меня терзает боль и грусть...
И что-то злобно в дверь скребётся...
Ой, мама, где ты? Я боюсь!..
3. ИРОНИЧЕСКОЕ.
А ворон притворился вещим.
Вот катится авто калач...
Вдрызг опьяневший бородач...
В его зрачках заря не блещет!
Пропитан пылью он земной.
Его русалка-Маня держит
За шиворот одной рукой.
Гермес идёт хромой и нервный.
(Известный он поэт и плут!)
И с папкою Эрот степенный
Задумчиво летит в нарсуд.
4. ЛОЖЬ МИРОВАЯ.
Как ради счастья были люди злы
Уже узнали мы давно с тобою.
Оправдывались часто топоры
Грядущею чудесною зарёю.
На грабли люди наступали вновь,
Своих причуд отменные артисты,
А чтоб не проливать "святую кровь",
Сжигали свою жертву "гуманисты".
5. ПЕСНЯ МЫШОНКА ИВАНУШКИ.
Чуть не попал грабителям в полон!
В который раз! Доверчивый я очень!
И шепчет мне желтухи жертва – Осень:
"Дурак всегда найдёт себе урон!"
Живу я буквой между междометий,
А истин злых вкруг кружит хоровод.
Я слышал, даже нашу добродетель
Наивностью давно зовёт народ.
А умным – это быть коварной коброй,
Свой эгоизм лелеять и беречь!
Но я родился дефективно-добрый,
С дугой навечною своих сутулых плеч.
О, дайте мне мышьяк или цикуту,
Чтоб не тонул в пучине зряшных дел!
Из принципа мошенником не буду
И просто не смогу, если б хотел!
6. ПЕСНЯ БАРБОСА-МЕЛАНХОЛИКА.
Я устал от нашей канители,
Так позвольте просто помолчать,
Поглазеть на косточки по теле
И хвостом немножко повлиять!
Не нужны мне йоги или будды,
Чтоб в нирвану морду окунуть,
Погляжу в глаза мадам Анюты
И прилягу в конуру – вздремнуть.
Все в округе кошки пусть навечно
Влюблены в мою собачью стать
Мне дано самой судьбой, конечно,
На цепи свободу прославлять!..
7. ТУПИК.
За эпохой с верой в высшее следует
эпоха с культом низшего.
М. Бубер
Всё поменялось, хотя и не разом,
Уже обыватель реформами сыт,
Формой безумия кажется разум,
Формой разумности кажется быт.
Улицы зимние, толпы несметные,
Люди не верят высоким словам,
Оригиналы почти не заметные,
Их вытесняет серенький хам!
И вновь показуха, фальши парады,
Снова обманут властями народ.
Вновь конфликтуют разные "правды"
И лишь олигарх превосходно живёт.
А на вопрос потерялись ответы.
Принципы нынче уже не важны...
И не нужны уже людям поэты,
Сами себе иногда не нужны!..
8. ХОЛОД ВЫСОТ.
Цепями к высоте подвешен
Мой старый дух,
Порою слишком безутешен,
К низинам глух.
Тот мир особый! Дух не знает
Ни роз, ни дам;
Там слишком холодно бывает,
Ветров бедлам.
И мало образов обычных,
Нельзя вздремнуть,
Там сотня призраков различных,
А где же суть?!
9. ОТСВЕТ.
Я не хвалю, не проклинаю,
Пусть не даны мне чудеса, –
Незримому я больше доверяю,
Чем зримости. что бьёт в глаза.
В бочонке крохотного крова,
Чувств, дум и строк навечный страж,
Я знаю – Смысл богаче слова,
Всё воплощённое – мираж!
И пуст на Смысл не купишь хлеба,
Его сиянье не узришь,
Всё "очевидное" – нелепо,
Осколок тайны некой лишь.
Материальное нас давит.
К нему придаток я пророй,
Достоинства мне поубавит
И ляжет на судьбу плитой.
Его законы словно цепи,
Капкан души – его уют.
И эгоизма злые вепри
За счастья призраком бегут.
Ложь зримая темней вдвойне...
Необходимость в дверь стучится...
Но где-то там, на глубине,
Незримой Истина таится!
И отсвет Истины в строку
Поймать скорей, поэт, изволь-ка!
Извлечь её я не могу,
Что существует знаю только.
10. ИЗ ДОСТОЕВСКОГО.
И друг, и враг по-прежнему скучны,
Окаменел навечно в храме Будда.
Все правила природы так точны,
Не допускают ни на йоту чуда!
И всё ж хотим опять, опять, опять,
Чтоб дважды два порою было пять!
Устроить бурю хоть в воды стакане!
Преувеличить всё – мещанства страсть,
Великой кажется и мелкая напасть,
Так на фантазий мы идём аркане!..
11. СТИХ ИЗГОЯ.
Высокие обманы-сказы,
Чума всех нас предавших дней.
А мир всего лишь лужа грязи,
А люди лишь родня червей.
Всю власть мы скинули невеждам
И хищной кучке богачей,
Дано иссякнуть чувствам нежным,
Под гнётом тёмных, злых страстей.
И, растеряв добро и веру,
Средь человеческих теней,
Я смерти жду, как отрок деву,
Давно изгой страны своей.
12. РАСПЯТЫЙ ДЕНЬ.
Опять, опять! Распяли день
Скворцы сиюминутных выгод!
А вот придёт с косою Тень
И их попросит всех "на выход!"
Блудливо огоньки реклам
В экстазе чепухи мигают
И в тон один помады дам
Их самолюбье ублажают.
Несётся речка бурных слов,
Иль немота плетётся хмуро,
И только в министерстве снов
Не тычет явь в лик сердца дуло!
Деревья – столбняки рядов
Ветвей их вскрик такой корявый...
И гордо шествует Козлов
(Он чин большой, хоть и плюгавый!...)
13. БУРЛЕНЬЕ.
Кометы мыслей, тучи слов,
Созвездья странные сознанья,
То разрушенье, то созданье
На лучшее надежд миров;
Туманов люди, ураганов,
Сиянье-люди, люди-ночь,
С душой героев иль баранов
И скуки быта сор да скотч.
Любви и злобы бой суровый,
Клад сердца, спрятанный в золе,
Поход за счастьем вечно новый
И поиск неба – на земле.
Проходят атомы сквозь тело,
Проходят люди сквозь года,
Как много песен отзвенело!
И давит прошлого плита...
Бурление мечты и долга,
Вновь кто-то молится богам.
И снова Млечная Дорога
О силе света шепчет нам.
14. БЕЗУМЕЦ
Взирал на санитаров слепо.
Его разрушил идеал.
Ланиты целовал он неба,
И новый мир родить мечтал.
Электрошоком тело рвали,
Был день подобьем тени скал.
И всё ж его глаза сияли,
Он дать всем счастье обещал.
Он бреду радостно отдался,
Ему казался бликом прах.
И наконец-то он скончался,
С улыбкой детской на губах.
15. А я...
А я для музыки не создан.
Считаю, это мой порок.
Цепями флегматизма скован,
Граница жизни – мой порог.
Не греет часто духа пламя,
Мне космос бубном не звенит.
Меня стихом ненужным раня,
Поэзия со мной грустит.
Слова так часто не трепещут,
И не ласкает блик траву,
И строки волнами не плещут
На сердца тяжкую скалу.
Во мне сидят мои изъяны,
По жизни я ленив и тих.
Но иногда мне звёзды тайны
Прошепчут о "мирах иных"!
О том, что утром, воскресая,
И чудом жизни окрыляя
Живые блики, дети рая,
Вдруг озарят рождённый стих!
И будет снова строк волненье,
Вдруг отрицает мир земной
Лёд слов и дел, туман забвенья,
Став смысла вязью золотой.
16. ЭГОРЫЦАРЬ.
Он царь, но только в балагане,
Всем недоволен он порой.
Желанье дрыхнет на диване,
Любовь покончила с собой;
Несёт жратву и пиво Радость,
И лбом Тоска о стену бьёт,
И Страх шипит, как старый кот,
А в дверь уже стучится Старость...
А детство было безмятежным,
Казался мир таким безбрежным,
Надежда целовала в лоб.
Потом ничтожных дней чахотка,
Вместо души – усы, бородка
И Сожалений дряблый горб.
17. СКАЗКА В КАМИНЕ.
Ах, какая неувязка!
Что же делать? Как же быть?
Прячется в камне сказка
И не хочет выходить!
И кричит она мне: "Гадость
Эта ваша вся "реальность"!
Пети, Вити, Оли, Саши
Без меня живут пусть ваши!
У меня тепло в камине,
Бабки-Прозы нет в помине!
Ни конфеты и ни чай
Не нужны мне, не серчай!"
Я, естественно, стал ныть:
"Нам без сказки плохо жить!
Люди то ослы, то грифы,
Нас живее наши мифы.
А у Правды-то ангина!
Выйди, сказка, из камина!
Расскажи про чудеса,
Про раздольные леса,
Как герой с врагами бьётся,
Как любовь не продаётся,
Солнце говорит с луной,
Леший умный, но шальной;
Про волчонка, про козлёнка,
Про волшебные дела,
Как поётся песня звонко
И за миг цветёт гора;
Горбунок помог как другу,
Расскажи про фею-щуку,
Не забудь про идеал!.."
Сказка стонет: "Задолбал!
И в камине сгиб покой!..
Ладно, выйду, шут с тобой!"
18. ПОКА ЖИВУ...
Для жизни мировой мы только тени.
но что такое вечность без сердец?
Что наша жизнь без света озарений?
Терновый пусть, но всё же то – венец!
На чудо всё в реальности похоже,
Веду я диалог с сияньем грёз
И чувствую, что приобщён я тоже
И к свету зорь, и к аромату роз.
Через стихии тьмы, через пустыни боли
Иду вперёд – я к вечному иду.
Венок свой жизни скоро доплету
И стану частью волн всемирной Воли.
А если нет – мне будет всё равно,
Пока живу, враг всякой мертвечины,
Пусть помыслы мои пророю и наивны,
Но в мире злом быть словом мне дано...
19. НАДОЕЛО!
Надоело плакать и смеяться,
Хочется покоя, тишины
И в себя, в берлогу как, забраться,
Стать лучом всегда немой луны!
Но, земного шума вечно дети,
Долго в кельях мы не усидим.
И опять уже за всё в ответе,
Мы делами всякими бурлим.
Снова плачем или же смеёмся,
Ищем что-то, то, что вдалеке,
Об углы проблем своих мы бьёмся
И в событий плаваем реке.
Дни бегут, как серенькие мыши,
В круговерти нашенской земной.
Но приходит снова жажда тиши,
Когда высшим кажется покой.
И в событий плаваем реке.
20. НА КУХНЕ У ВЕДЬМЫ
Утром, вставши не с той ноги,
(уже век он скучает без девок!)
Там, на кухне, у ведьмы Яги,
Бармалей моет груду тарелок.
И слеза его в воду летит
И зрачки вспоминают былое;
Вот, с мечом, точно сокол, летит
На врага, бормоча что-то злое!
И бежит Айболит от него
И кричит:"Ай, болит поясница!"
Бармалейскому сердцу тепло,
Ну, а нынче нельзя и напиться!
Раздраженья нахлынул поток –
И тарелок он кокнул пяток.
Поминает всех бесов, краснея,
Пожалейте, друзья, Бармалея!..
Николай ОСТРОВСКИЙ
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!