Найти тему

В надежде на чудо: современные ex-voto и retablos от Фриды Кало до Альфредо Вильчиса

Подогреваем интерес к нашей новинке – книге медиевиста Михаила Майзульса «Восковые ноги и железные глаза. Вотивные практики от Средневековья до наших дней»: публикуем отрывок из книги!

В декабре мы ждем нашу супер-новинку от автора бестселлера «Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем» Михаила Майзульса и примкнувших к нему Сергея Зотова и Дмитрия Антонова, тоже хорошо знакомых поклонникам феномена Страдающего Средневековья. Подогреваем интерес к будущему бестселлеру «Восковые ноги и железные глаза. Вотивные практики от Средневековья до наших дней»: публикуем отрывок из книги!

Отправимся в город Агуаскальентес, расположенный в центральной Мексике. 1777 год. Донья Жозефа Перес Мальдонадо (род. в 1736), 41-летняя мать шестерых детей, лежит на высокой кровати. Сзади ее поддерживает монах-францисканец. Хирург, дон Педро Мейе — француз, который получил медицинский диплом в Монпелье, а потом эмигрировал в Новую Испанию, — удаляет ей левую грудь, пораженную раком. Льется кровь. Рядом стоит ассистент с ножницами, еще два монаха и четыре женщины — видимо, члены семьи больной. Перед нами самое раннее свидетельство мастэктомии, сохранившееся в Новом Свете.

В тексте, который приводится в нижней части изображения, донья Жозефа благодарит за успех операции святейшего Христа из Дуба (El Señor del Encino — распятие, за несколько лет до того обнаруженное внутри старого дерева) и Деву Марию из Пуэбло. Под этой надписью идет вторая, более мелким шрифтом. Из нее мы узнаем, что меньше чем через два месяца донья Жозефа все равно скончалась. Хирургия оказалась не в силах ее спасти.

Эта вотивная картина выделяется из ряда подобных даров, которые приносили в церкви Новой Испании, тщательностью проработки деталей — интерьера состоятельного дома и одежд персонажей. И еще больше тем, что здесь нет высших сил, которые из небесной выси явились бы на помощь донье Жозефе или хотя бы внимали ее мольбе. Христос и Дева Мария присутствуют только в виде раскрашенных и одетых статуй, расставленных на домашнем алтаре, и нескольких иконок, висящих на стенах.

Этот алтарь ясно говорит о том, на чью помощь она уповала. В центре стоит распятие. Это и есть Христос из Дуба. Крупная статуя Девы Марии из Пуэбло (в белом), держащая Иисуса (в красном). Рядом еще несколько изображений Богоматери — маленькая Дева Мария из Сан-Хуан-делос-Лагоса, которую можно узнать по синему плащу, белому кружевному воротнику и короне. Этот образ представлен в комнате доньи Жозефы еще дважды — в прямоугольной рамке справа над алтарем и в овальной — над дверью. В католическом благочестии, особенно в культе Девы Марии, было очень много локального. Верующие — и в Мексике, и в Европе — обращались не к Деве Марии вообще, а к ее конкретному воплощению, связанному с конкретным местом, — почитаемой статуе, фреске или алтарному образу.

Вотивная картина доньи Жозефы напоминает о том, что традиционное католическое благочестие и надежды на (современную для того времени) медицину были вполне совместимы. Конечно, в Средние века многие клирики критиковали упование на врачей и призывали страждущих сразу же прибегать к духовным средствам: покаянию, посту, молитве, силе таинств и вотивным дарам. Этот дискурс, связанный с частым бессилием медиков, стремлением духовенства превознести силу небесных патронов и гарантировать свою монополию на истину, все же не был господствующим, а в Новое время и вовсе отошел на второй план. На бессчетных вотивных табличках мы видим врача, который осматривает больного или делает операцию — иногда в госпитальном зале, но чаще дома у пациента.

Такие таблички и другие типы ex-voto даровали святым, чтобы поблагодарить их за чудо. Но что считали чудом? Не на уровне определений, которые предлагали богословы, а на уровне ощущений верующих и повседневных практик. Конечно, если тяжелобольной внезапно выздоравливал, немой обретал речь, парализованный начинал ходить, корабль, который уже почти ушел под воду, все-таки оставался на плаву, а преступник, которого вели на казнь, вдруг получал помилование, это было нетрудно назвать вмешательством высших сил.

Однако судя по вотивным картинам и записям в регистрах, какие вели при многих святилищах, чудесами часто именовали события, которые вполне могли обойтись без вмешательства свыше.

К примеру, горит дом или амбар. Со всех сторон бегут люди с ведрами, ставят лестницы, заливают огонь. А вверху на происходящее взирает св. Флориан — небесный заступник от пожаров, покровитель огнеборцев. Огонь потушили люди, но их успех приписывали помощи святого. Без него они не справились бы. Ту же логику часто применяли к работе врачей и хирургов. Разве они могли бы спасти больного без содействия Господа? Нет, значит, успех операции — тоже чудо.

Продолжение - в блоге на сайте издательства СЛОВО/SLOVO: https://slovobooks.ru/blog/v-nadezhde-na-chudo-sovremennye-ex-voto-i-retablos-ot-fridy-kalo-do-alfredo-vilchisa/