оглавление канала
Я заснула уже под самое утро. Задремала часа на полтора, кажется, даже еще глаза не успела закрыть, а уже нужно было вставать. С утра пораньше я планировала отправиться в лесничество. Но нужно было придумать какое-нибудь дело, серьезное и жутко нужное. А вот информацию об «егере» следовало выдать вскользь, словно уже почти позабыв, и вспомнив об этом только почти перед уходом, стоя в дверях, и готовясь их уже закрыть за собой. Но придумывать ничего не пришлось. Не успела я после ежеутреннего обливания привести себя в порядок, как в дверь постучали. На мое громкое «войдите», в комнату сначала просунулась голова Андрея, увидев, что я вполне себе бодра, он просочился весь полностью, и с озабоченным видом затоптался у порога, мусоля свою вязанную шапчонку в руках. На мой вопросительный взгляд, скороговоркой выпалил:
- Мать, проблемки у нас. В двух бригадах цепей совсем не осталось целых. Там у них в делянах березы много. А морозы сама видишь, стоят не шуточные. От пил аж искры летят, когда березу пилят. В город ради цепей, вроде, ехать не с руки. Так я чего подумал, может Саныч выручит. У него там мастерская неплохая, и мужичок один цепи клепает мастерски. Я вчера цепи все драные пособирал по бригадам. Хотел взять одного Пашку-вальщика из третьей бригады, он, вроде, самый толковый. Посадил бы его в той мастерской, пусть бы делом занялся. Ты как? Если занята, могу сам сгонять, только машину дай. – И он вопросительно уставился на меня.
Я слегка нахмурилась, думая, как бы мне все это половчее устроить. А потом, согласно кивнула головой.
- Нет, Андрей, вместе поедем. Давайте, завтракайте, бери Пашку и – вперед! У меня тоже кое-какие дела есть в деревне. Да спроси у Василича, может ему чего из деревни привезти.
Андрей, словно джин из бутылки, тут же испарился за дверью. Я успела еще выпить горячего чая, прежде чем мастер подогнал уазик и коротко посигналил. С Санычем вопрос по ремонту цепей мы порешали быстро. Пока Андрей увозил Пашку-вальщика в мастерскую, устраивал его там, Саныч пригласил меня почаевничать. Понятное дело, я с удовольствием согласилась. Каюсь, не без задней мысли. После того, как Андрюша уехал, а тетя Шура принесла в кабинет лесничего неизменный простенький пластиковый поднос с нехитрым угощением, Саныч прикрыл плотно дверь и с заговорщическим видом уставился на меня, словно ожидая от меня чего-то необычного и таинственного. Я с самым невинным видом принялась швыркать шумно из чашки чай, делая вид, что этих самых взглядов не замечаю по причине моей полной сосредоточенности на горячем и ароматном напитке.
Сан Саныч долготерпением никогда не отличался, вот и сейчас, принялся сопеть, как сердитый бычок трехлеток, и хмуро поглядывать на меня с выражением тайной обиды во взоре. Я примерно предполагала, чем этот молчаливый поединок может закончиться, и предпочла до крайностей не доводить.
- Ну и чего ты на меня уставился, будто я у твоего нового трактора МТЗ полуось по ночи сперла? – Тон был в меру ворчливый, как раз подходивший к теме «напраслину возводите, дяденька».
Лесничий слегка прищурил один глаз, стараясь придать своему лицу выражение проницательности и одновременно хитрости, этакую смесь Вольфа Мессинга и Ходжи Насреддина. Получалось у него не очень хорошо. По-видимому, он это и сам понял, поэтому, придав своему лицу обычное, нормальное выражение, с легкой обидой проговорил.
- Ну чего ты дурака валяешь? Ведь не просто так приехала, по глазам ведь вижу… - Я попыталась вытаращить на него глаза в праведном негодовании уже было затрясла головой, но он поднял указательный палец, и погрозил мне. – Катька!!! Брось мне тут комедию ломать!! Я ведь тебя, как облупленную знаю. Говори, чего надо? Что я, враг тебе что ли? Помогу всегда, чем смогу, сама ведь знаешь. – И взгляд вдруг у него сделался таким грустно-обиженным, причем, обиженным совершенно незаслуженно, что мне и правда, стало стыдно.
Я поставила кружку с чаем на стол, и, вложив в голос всю возможную убедительность, на которую только была способна, проговорила:
- Да ты чего, Саша? Неужто думаешь я перед тобой тут комедию бы ломала, если бы какая нужда в помощи была? Ты же знаешь, с порога бы начала земно кланяться, да в ножки бухаться. Была нужда с цепями, так ты уже помог. А дел и правда много. Сейчас Андрей приедет, поедем на добычу. Василич список дал. К Лукачихе за овощами, да и так, солонинки прикупить, сальца там, может и еще чем разживемся. На охоту то я сходить так и не успела. – Тут, я будто вспомнив, торопливо проговорила. – Кстати, насчет охоты… Вот заговорили, я и вспомнила. Вчера у знахаря старика была, проведывала, как он там один. Сам понимаешь, старик совсем, а вокруг тайга, холод. Ну так вот, нашего егеря у него застала. Его совсем чего-то распластал радикулит, ни пошевелиться, ни дернуться не может. Говорит, еле до избы старика добрался. А теперь, останется у знахаря на недельку. Может больше, может меньше, короче, как дела у того пойдут, как быстро он его на ноги поставит. Так просил тебя, чтобы ты его начальству передал по рации, что он пока на заимке у знахаря поживет, вроде как, на санаторно-курортном лечении. Ну, в общем, чтоб не теряли его. Хотя, я предполагала, что чем-то подобным это должно было кончиться. Изба у охотников из сырого леса поставлена. Там щели – кулак твой пролезет. – Все это я выдавала, почти не глядя на лесничего, но чувствовала всей своей кожей его напряженный взгляд.
Под конец речи, тяжело вздохнула, вроде бы, скорбя о судьбе несчастного егеря, и тут же схватилась за свою кружку с остывшим чаем. Повисла пауза, в тишине которой было слышно только мое швырканье, да слабое шуршание рации. Выпив чая, я вернула кружку на стол и уставилась на лесничего честными и преданными глазами. Саныч моего старания по честности взгляда не оценил, только еще больше прищурился и протянул, глядя на меня с подозрением:
- А не связана ли эта его внезапное заболевание со вчерашней грозой?
Я вытаращилась на друга, словно он мне сообщил, что вчера планету захватили инопланетяне.
- С какой такой грозой? – Захлопала я удивленно ресницами. – Какая гроза может быть посредине зимы, Саныч? Ты чего это? Какая такая гроза? Слыхом не слыхивала… - И я непроизвольно поморщилась.