Я был на войне снайпером, обычная армейская профессия, но попал я туда совсем необычно. Когда, ранней весной 1942 года, наш завод эвакуировали, меня не взяли, квалификация, сказали, не та. Было обидно, но с другой стороны, после снятия брони, я мог уйти на фронт, чего очень желал. Опасаясь, что до военкомата ещё не дошла информация о заводе, я решил перестраховаться. Узнав, когда будет отправка на фронт, заранее попрощавшись с родными, пришёл к зданию военкомата уже с вещмешком. Из-за угла наблюдал, как людей построили, послушал торжественную речь, оставалось только гадать, куда их поведут: на речной вокзал или железнодорожный. Судя по тому, что колонну повернули в сторону окраины города, я понял - повезут рекой, пора было мне выходить. Размахивая руками, я побежал наперерез строю:
- Еле успел, пока попрощался.
- Как фамилия? – командир колонны достал списки.
- Евдокимов.
Командир перелистнул два листа, бросив поиски моих данных, указал на строй, я нашёл себе место. На речном вокзале было шумно, родственники уходящих на фронт, провожали родных, со всех сторон был слышен плач женщин и детей. Через два дня пути на теплоходе нас высадили на пристани, где мы построились.
Строй обошёл капитан, он заметно прихрамывал, а его правая рука, которой он, позже, указывал на выбранного человека, с трудом поднималась выше пояса. Идя обратно, он спрашивал: «Какие военные навыки имеете?». Кто-то чем-то хвалился, кто-то молчал. Опасаясь, что капитан пройдёт мимо меня, я заранее расстегнул пальто, на моей груди был знак «Ворошиловский стрелок ОСОАВИАХИМ второй ступени». Подойдя ближе, капитан, обратив на меня внимание всего на секунду, сказал:
- Неплохо. Выйти из строя.
Я сделал шаг вперёд, а в душе бурлил вулкан: «Неплохо?! Да я один в городе, у кого есть такой знак!». Вышедших из строя, рассортировали, у каждой группы был свой командир, меня с ещё тремя ребятами увели на теплоход, предстоял день пути, только теперь в обратную сторону.
В школе снайперов, куда я был зачислен, нам дали понять, что то, что мы хорошо стреляем совсем ничего не значит, нам нужно ещё учиться. «Куда ещё?! Меня везде хвалили, дома пять медалей висит. Чему ещё меня можно научить?!». Но всё оказалось не так просто, как я думал. Действительно, предстояло научиться многому, мы это поняли после первого же занятия в поле. Перед нами было несколько мишеней, над каждой табличка: пулемётчик, солдат, офицер, снайпер и для смеха – повар. Но это одно, другое, что нас учила женщина-сержант. Проходя мимо нас в широких галифе, она вызывала усмешку у молодых и не очень мужчин. Застав с улыбкой на лице одного из курсантов, она подошла к нему вплотную, её большая грудь упёрлась в худощавого парня.
- Хочешь потрогать?
- Хочу, - он обернулся на стоявших рядом, те подбадривали его одобрительными взглядами.
Не успел он руку протянуть, как оказался на земле, корчась от боли.
- Кто ещё хочет?
Желающих не нашлось, обучение продолжилось. Нам предстояло выбрать главную цель из всех. Не просто выбрать, а попасть так, чтобы убить с первого выстрела. Я выбрал пулемётчика, после возвращения в казарму, нам объяснили наши ошибки. Правильным выбором был – офицер, а если есть возможность второго выстрела – пулемётчик.
К концу осени того же года, я был уже опытным снайпером, на моём счету были и солдаты и офицеры. Моя усидчивость, помогала дождаться хорошей цели, после чего я делал один выстрел и незаметно уходил. Особенно хорошо мне давалась маскировка, я залезал в такие места, где никому и в голову не придёт искать. Однажды летом, я три часа стоял по грудь в воде, укрываясь за поваленным деревом, дождался, в мою копилку добавился вражеский капитан, который вольготно прохаживался по берегу реки. В атаку, вместе со всеми, я не ходил, меня берегли, а при обороне я был незаменим. Заняв выгодную позицию, используя шум боя, я уничтожал солдат противника, не всех удавалось убить, но ранить, вывести из боя – это тоже дело.
Я лежал на берегу неширокой реки, ноябрь выдался сравнительно тёплым, тонкий лёд был только в заберегах. Через реку, с нашей стороны на вражескую, шёл деревянный мост. Машина по нему не проедет, слишком узкий и ненадёжный. Говорили, что на той стороне были покосы, люди ходили туда пешком, косили, метали стога, а зимой перетаскивали их по льду. Со стороны немцев мост был разрушен, но его можно было восстановить, вот это немцы и решили сделать, вовремя их попытку заметили разведчики. Они же предложили его сжечь, но командование решило пока оставить, он мог пригодиться. Моей задачей было отвадить врага от моста, что я с успехом и сделал, уничтожив одного из трёх немецких солдат, которые хотели выправить балки. Обстреляв кусты, где я укрылся, оставшиеся двое скрылись в лесу. Сменив позицию, я ждал, знал, что не успокоятся. Так и вышло. Ближе к вечеру немцы принесли два пулемёта, установив их за деревьями, отправили к мосту солдат. Дождавшись, когда они войдут в воду, я выстрелил, тело убитого солдата подхватило течение, другие поспешили на берег. Когда стемнело, меня сменили трое бойцов, эффективность моей стрельбы ночью, была мала.
Утром я снова был на берегу, замаскировавшись на пригорке, прямо напротив моста, я стал ждать. А вот и враг! Я заметил между деревьями движение, но не ожидал увидеть то, что произошло позже. К реке шла девушка, её платье было в крови, лицо разбито, за её спиной был виден немецкий офицер, он подгонял девушку плёткой. Они подошли к самой воде, немец что-то прокричал и снова пустил в ход плётку. Я навёл прицел на девушку, она плакала, шевелила губами, но я её не понимал. К воде приближались солдаты, они несли с собой инструмент: топоры, пилы. Я снова навёл прицел на обезображенное лицо девушки, она прижала правую руку к груди, пальцем указывая на своё сердце. Теперь я её понял, но как стрелять в своего человека, это же не враг?! Немец ударил девушку по спине, она скривилась от боли, я на секунду отвёл от неё свой взгляд, мне было её жаль. Солдаты принялись ремонтировать мост, из леса принесли два бревна, жерди. Девушка, вытерпев ещё один удар, постучала пальцем по своей груди, я прочитал по её губам – стреляй! И я выстрелил. Не успела девушка осесть, как я выстрелил второй раз, офицер замертво свалился на землю. Побросав инструмент, немецкие солдаты бежали. До самого вечера возле моста было тихо. Я рассказал пришедшим ко мне на смену бойцам о том, что произошло. Утром они принесли тело девушки, сказали, что ночью немцы забрали своего офицера. До конца войны у меня было много целей, но эту я буду помнить всю жизнь.