Вдова Анна Дмитриевна Терещенкова
Оказывается, для меня еще ничего не закончилось. Ведется расследование по убийству в камере. Пока оно еще прокатывает вроде как по неосторожности. И снова я главный подозреваемый. Видно, следствие хочет конкретно подстраховаться, повесив на меня еще одну тяжелую статью. Скорее всего, прошедший суд и приговор получились не очень убедительными, и могут быть обжалованы адвокатами в Верховном Суде. Я переведен из общей камеры в одиночку. Я же убийца, человек представляющий угрозу обществу. И снова тянутся долгие дни и ночи в утомительном ожидании неприятностей. В тюрьме их ждешь постоянно. А наперекор им иногда случается и хорошее. Неожиданно мне вручили передачу. По тюремным меркам просто царскую. Четыре палки сухой колбасы, порезанной надзирателем на кусочки. Шмат ветчины килограмма на полтора. Печенье и молоко пастеризованное в пакетах. И записку, которую после прочтения забрал надзиратель.
«Спасибо тебе Федор и низкий поклон. От всей души благодарю тебя за то, что ты наказал подлого убийцу моего мужа. Именно подлого. Этот подонок работал у нас, имел все блага, и вот так по - скотски расплатился за все хорошее. Ты снял с меня то, что должна была сделать я. Вернее обязана. И как ни прискорбно признаться, мне это сделать было невыносимо трудно. Я страшно боялась, что не решусь на это никогда. Хотя люди были готовы и ждали только моего приказа. Вот за снятие с моей души неподъемной тяжести тебе моя вечная благодарность. А чтобы хоть как то облегчить твою судьбу, я наняла лучшего в городе адвоката. И клянусь, что буду помнить о тебе всегда и помогать чем смогу. Еще раз с благодарностью Анна Дмитриевна Терещенкова, вдова подло убитого Владимира Терещенкова».
Вот так дела. Я, оказывается, нежданно – негаданно выполнил роль мстителя. Прямо Робин Гуд какой то. Со всех сторон весь из себя положительный. Такой правильный, что даже уголовный мир ко мне претензий не имеет. Я слышал про это громкое убийство крупного бизнесмена, владельца сети мебельных магазинов чуть ли не по всей России. Организовал убийство один из его менеджеров. Вроде как близкий друг и одноклассник. Убил из-за долга в сто тысяч долларов. «Жаба» заела, не захотел денежки отдавать.
Это сообщение и посылка встряхнули меня. Еще не все потеряно. И если ты сделал что-то хорошее, это людьми не забудется. Так что надо выживать, как бы это трудно не давалось.
Этап. Дорога дальняя
Мое дело о не преднамеренном убийстве закрыто. Состава преступления нет. Все случилось, оказывается, по неосторожности самого потерпевшего. Адвокат Анны Дмитриевны сработала на отлично. Я снова переведен в общую камеру на двадцать человек. Отсюда моя дорога ляжет на этап, на место постоянного отбывания наказания. А куда точно, не знаю.
В купе, если так можно назвать это место, нас восемь человек на шесть лежачих мест. Тесно, душно, голодно. А ехать далеко, на самый восток страны. А может и еще дальше, на необъятные севера нашей родины. Колеса стучат, вагон качается. И пусть мое везение не заканчивается, как этот мчащийся в неизвестность тюремный вагон. Время идет, и с каждой минутой я все дальше и дальше от родного дома.
Через семь суток меня выгрузили в городе Иркутске и переправили в местное СИЗО. В такую же переполненную камеру, как и в моем родном городе. В этой камере все на подрыве. Все ждут отправки по лагерям. Высадили в Иркутске меня одного. Хороший это знак или плохой пока не понять. Сутки в этой проходной камере и снова дорога. Теперь в обратном направлении. И это похоже на плюс. Со мной никто не говорил, на допросы не вызывали. Значит, что то решилось не на местном уровне.
И снова переполненное купе тюремного вагона. Снова духота, грязь, вонь, от которой тошнит. Снова очередность на право поспать. И целое дело попасть в туалет. Все чешемся от проклятых вшей. На дворе двадцать первый век, а я попал в скотские условия. Бесправный, грязный, обовшивевший, постоянно голодный. И, наконец, снова темный и холодный перрон родного города. И снова конвойная машина везет меня в СИЗО. И снова та же камера, из которой начиналось мое путешествие на восток. Оказывается, еще не всех отправили по этапам. И трое встречают меня как своего. И по своему немалому опыту сидельцев предполагают, что в моем деле вскрылись какие то обстоятельства. И эти обстоятельства явно в мою пользу. Что-то случилось, и довольно серьезное.
Свобода и счастье
В девять утра меня отконвоировали в оперативную часть СИЗО. Бледный, как смерть подполковник, зачитал постановление о моем освобождении. Весь из себя кругленький прапорщик в новеньком камуфляже, вернул ремень, шнурки, документы и деньги. Он же вывел меня на улицу через мощные железные ворота, которые открылись и закрылись автоматически, не скрипнув. И я один на пустой улице. Стою, оглушенный свободой, свежим воздухом и счастьем. Кто не терял свободу, тот, наверное, не знает такого чувства, которое охватило меня сейчас. Наверное, в таком состоянии счастья, радости и любви ко всему на свете возвращаются домой после длинного и тяжелого рейса моряки. В общем, дышу не надышусь, и слезы текут по щекам. У меня всегда так. Когда ни о чем не думаю, ничего не планирую, на меня всегда сваливается что то неожиданное. И в основном всегда хорошее. И, наоборот, в пролете, когда что-то жду, надеюсь, желаю очень сильно. А пока бреду, еле передвигая ноги, как пьяный. А я и есть пьяный от свободы и свежего воздуха. Соображаю, как мне отсюда выбираться. Из этого окраинного тупика, в котором расположилось СИЗО.
Удивительно, но на улице мало прохожих. Хотя, вообще то, еще раннее утро. Рабочий люд схлынул, а свободные от забот и тревог люди еще не покинули теплые квартирки. Идти мне далеко, и не могу себя заставить сесть в автобус. Я свободный человек. Мне так хорошо и спокойно шагать по родному городу. Я могу позволить себе никуда не спешить. Я могу идти куда хочу. И это так здорово, что ни какими словами не передать. Через час я увижу свою женщину. И такой кайф оттягивать встречу на минуты, зная, что она неотвратима. Мне плевать, что на меня оборачиваются редкие прохожие. Видно печать неволи ярко засветила меня своим неухоженным видом и запахом. Только сейчас до меня дошло, что я не мылся горячей водой все время заключения. Представляю, каким духаном от меня сейчас тянет. Это обстоятельство укрепляет меня в желании добираться домой на своих двоих.
Продолжение следует... ----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук