После обеда около конторы появилась милицейская машина. Из нее вышел капитан, быстро прошел в контору, но вскоре вышел оттуда в сопровождении секретарши Зиночки. Ее так звали все, хотя сколько ей лет, не знал никто: она всегда была одета по моде, всегда в туфлях на высоком каблуке. У нее были даже резиновые ботики с каблуком, которые она надевала на туфли в сырую погоду.
Зиночка впорхнула в милицейский «козлик», и они направились в сторону дома Мелентьевны, где остановился Иван. Через некоторое время водитель привез ее обратно.
Капитан, приехавший к Мелентьевне, хотел что-нибудь узнать о происшествии, но старушка сразу сообщила:
- Ночевал у меня, а куда ходил, с кем встречался, мне не докладывал. Нашли его вон там, в сирени, а больше я не знаю ничего.
- Ну хотя бы к кому он приехал, вы знаете? Друзья, подруги, родственники у него тут есть?
- Родственников у него, - начала рассудительно Мелентьевна, - нету никого, мать-отец померли, братьев-сестер у него не было, друзья – вишь, как они его отделали, друзья-то, видимо. А подруга была, да замуж вышла, как только он уехал. Вот и все, что я тебе могу сказать, мил человек.
- Но ведь он к кому-то приехал, - не сдавался следователь, - не к вам же, бабушка!
- Ну, внуков у меня нету, а зовут меня Прасковья Мелентьевна, - поджав губы, проговорила старушка.
- Извините, Прасковья Мелентьевна, - с запинкой выговорил следователь. – Но все-таки, к кому он мог приехать? Неужели он не сказал вам, ни о ком не спрашивал?
Мелентьевна молчала, видимо, не собираясь рассказывать то, что знала. Она помнила, как в тридцать седьмом забрали ее отца, колхозного учетчика, и все потому, что кто-то неосторожно пошутил, сказав, что он мог не все учитывать или учитывать не тому, кому надо. А кто-то донес об этом как о правде, и отца посадили на десять лет, откуда он не вернулся.
- Нет, не спрашивал и ничего не говорил, а я не любопытная. Мне нету дела до чужих делов.
- А кто эта подруга, что замуж вышла? Как ее фамилия? Где она живет?
- Да здесь и живет, на соседней улице. Колобова она теперь. Только сейчас она на работе.
- Спасибо, бабуш... Мелентьевна!
Старуха усмехнулась: умный, а имя запомнить не может. Обычное русское имя.
Следователь уехал, а Мелентьевна задумалась: кто ж, действительно, так изуродовал Ваньку?
Зоя вечером после разговора с Тосей не могла дождаться Петра. Как только он появился, она бросилась к нему с вопросом:
- Петя, кто избил Ивана? Тося считает, что это я всем рассказала об их встрече, и поэтому его там подкараулили! Но ведь я не говорила никому, даже тебе!
- А ты знала, что они должны были встретиться? – удивленно спросил Петр.
Зоя поняла, что проговорилась, но продолжала:
- Сегодня приезжал следователь, спрашивал у всех про это. Петя, если найдут того, кто это сделал, его ж посадят! Это ведь не ты? – с надеждой спросила Зоя.
Петр рассмеялся:
- Вот что тебя волнует! А я думал, что ты о Ваньке беспокоишься!
- Ну, его тоже жалко, но я боялась, что ты был с теми, кто его бил.
Петр обнял Зою:
- Не бойся, там обошлись без меня. Я даже не знал, что его собираются бить.
Он закурил, шумно выпустил дым.
Они шли по улице почти в полной темноте, только тусклый свет из окон слабо освещал палисадники, пробирался сквозь частоколы. В некоторых домах света уже не было, луна уже ушла, поэтому эти дворы выглядели будто нежилыми. И только шепот и сдержанный смех на некоторых лавочках у таких дворов говорили о том, что жизнь все-таки есть.
- А вообще-то, правильно сделали: нечего чужих баб трогать! Уехал – значит, уехал! - твердо проговорил Петр. - И хватит про него! Пойдем со мной!
Он увлек Зою в темноту зарослей двора Пантелеевых, чей дом стоял на краю улицы.
- Куда мы идем? – слабо сопротивлялась Зоя.
- Васька уехал на ночь в Ивановку, а мать ночует у своей матери, так что хата в нашем распоряжении!
- Неудобно, Петя! Ты сказал ему, что мы придем сюда?
- Ну да! Он дал мне ключ, и мы можем здесь быть столько, сколько хотим, хоть всю ночь!
- Петя, это неудобно, а если он кому расскажет?
- Ну и пусть! Мы скоро поженимся, и никому до нас не будет дела.
Он открыл замок, они тихо вошли в темный коридор. Петр достал спички, зажег, посветил. По полосатой самотканой дорожке прошли в комнату. Глаза Зои привыкли к темноте, и она уже смутно видела и стол, накрытый светлой скатертью, и горку подушек на кровати. Петр повел ее в дверь рядом с кухней.
- Пойдем, тут Васькина спальня, - Петр подтолкнул Зою в темноту комнаты...
...Тося лежала с открытыми глазами, из которых непрерывно текли слезы. Почему так случилось? Сегодня на ток, где она работала, приезжал следователь, спрашивал, не встречалась ли она с Иваном. Тося помнила любопытные и осуждающие взгляды женщин, провожавшие ее со следователем, помнила его недоверчивые вопросы. Спрашивал, во сколько встретились, во сколько разошлись, не видела она кого-нибудь там. Да если б видела, неужели ушла бы от него тогда?! Кто же это был? Женя не разговаривает с ней, лег сегодня на лавке возле печки. Не верит, что она отказала Ивану. Но Ивана не бил, говорит.
- Если б знал, что вы там милуетесь, убил бы обоих, - тихо сказал он. – Но не знал я. Даже когда у соседки не нашел, не подумал про Ваньку. И поверил тебе, что в сарае была.
Не знала Тося, что в тот день, когда к ней пришла Зоя, стоял под окном один человек и слушал, как Зоя говорила, где и когда будет Иван ждать Тосю. Что спрятался за угол дома, когда она вышла, а потом пошел через задний двор в огород и скрылся в подсолнухах.