Крымоведам хорошо известно имя Александра Львовича Бертье-Делагарда, который, имея инженерное образование и опыт работы (Севастополь - планировка города и Приморский бульвар, водопровод и адмиралтейство, Ялта - порт, мол, водопровод, Феодосия - железная дорога, порт), был еще по натуре исследователем, а потому все то, что попадало в его поле зрения при производстве строительных работ, становилось объектом изучения. Так Александр Львович стал историком, археологом, нумизматом, собрал удивительные коллекции монет, предметов крымскотатарского быта, книг и рукописей, артефактов. Отсюда же его активное участие в самых разных обществах - Таврическая ученая архивная комиссия, Одесское общество истории и древностей, Императорская археологическая комиссия, Крымский горный клуб, где он был сначала товарищем (заместителем) председателя, а потом и председателем правления. Уже значительно позже Б.-Д. стал членом еще одного общества - Крымского общества естествоиспытателей и любителей природы.
Но была у Александра Львовича еще одна страсть, о которой мало кто знает - растениеводство. Свидетельством тому его сад при доме в Ялте, где собрана отличная коллекция древесных растений. В этом, вероятно, помогло ему Императорское Российское Общество Садоводства. Именно там он однажды выступил с просьбой, в которой просил помощи в выборе травянистых растений для укрепления и декорировании линии севастопольских бастионов. Случилось это выступление в 1876 году, когда он уже два года живет в Севастополе, когда жизнь в этом городе начинает возрождаться, и причинами тому стала не только отмена условий Парижского мирного договора, но и прокладка железной дороги, и превращение Севастополя в торговый город-порт. У города появились деньги и желание восстановить Севастополь и сделать его памятником.
Тогда и рождается идея обустройства Исторического бульвара, который должен был протянуться вдоль всей линии обороны, охватывая все восемь бастионов. Собирали деньги по подписке, но не собрали, поэтому Исторический бульвар появился только на месте 4-го бастиона. Меж тем, к 1905 году к третьему бастиону была протянута мемориальная стенка, созданная по проекту инженера О. Энберга. Очевидно в планах было вместо неудавшегося Исторического бульвара таким образом отметить главную линию обороны. Но еще задолго до этого момента появилась идея обозначить линию высадкой растений. Вероятно, с этой же целью и был привлечен инженер Бертье-Делагард, который должен был решить задачу и озеленения, и укрепления склонов, по которым позже проложена мемориальная стенка. За помощью он обращается в Общество, где и получает ценный совет от И. И. Палимпсестова. Этот совет был оформлен в целый доклад.
Ниже приведены выдержки из протоколов собраний Императорского Российского Общества Садоводства в 1876 г. Кстати, председателем этого Общества садоводства был один из сыновей Алексея Самуиловича Грейга, некогда стоявшего во главе Черноморского флота и города Севастополя - Самуил Алексеевич. Тоже, кстати, очень непростой - генерал-адъютант и министры финансов, вдруг обратившийся в садовода. (Кстати в честь этого человека назван один из видов тюльпана - тюльпан Грейга).
Протокол №184
V. А. Л. Бертье-Делагард, занятый посадкой растений по линии севастопольских бастионов, обращался с просьбою, указать ему многолетние травянистые растения, из которых можно было бы образовать газон, по возможности более сопротивляющийся тамошней засухе при знойном солнце.
Правление полагало указать г. Бертье-Делагару на следующие растения: Achillea millefolium L. (Прим. Тысячелистник обыкновенный), Cynodon Dactylon Pers. (Прим. Свинорой пальчатый), Festuca Ovina L. (Прим. Овсяница овечья), Mesembryanthemum acinaciforme L. (прим. Мезембриантемум саблевидный), Sedum Forsterianum Smith (Прим. Седум Форстера ) и S. reflexum L.
Председатель предлагал собранию поименовать еще растения, удовлетворяющие той же цели. Вследствие этого Н. И. Анненков назвал Carex arenaria L. (Прим. осока песчаная), Э. К. Ган – Lolium perenne L. (Плевел многолетний), а М. И. Раевский – Poa bulbosa L. (Прим. Мятлик луковичный), успешно растущий, по наблюдениям г. Данилевского на южном берегу Крыма, и также Triticum repens L. (Прим. Пырей ползучий). Независимо этого, было высказано предложение г. Бертье-Делагарду обратиться по этому вопросу к проживающему в Севастополе А. Г. Недзельскому, которому вероятно ближе известны растения, могущие быть в настоящем случае пригодными.
Протокол №185
V. По поводу вопроса, предложенного г. Бертье-Делагардом и рассмотренного в прошедшее заседание, о многолетних травянистых растениях, из которых мог бы быть образован газон на месте бывших севастопольских укреплений, - г. вице-президент представил составленный, по его просьбе, Н. К. Срединским список местных дикорастущих растений, которые могут выносить тамошнюю засуху.
После проходивших рассуждений, из злаков, наиболее годных для объясненной цели, были названы следующие виды: Agrostis alba(Прим. Полевица гигантская), Cynodon Dactylon (Прим. Свинорой пальчатый), Festuca duriuscula(Овсяница жестковатая), glauca (Прим. Овсяница сизая), ovina (Прим. Овсяница овечья), valesiaca(Прим. Овсяница Валлисская, или типчак), Koeleria cristata (Прим. Тонконог гребенчатый), Poa bulbosa(Прим. Мятлик луковичный), compressa (Прим. Мятлик сплюснутый) и pratense (Прим. Мятлик луговой).
К этому списку И. У Палимпсестов добавил Juniperus Sabina (Прим. Можжевельник казацкий), который, хотя и не принадлежит к травянистым растениям, но может образовать превосходный зеленый газон, требующий некоторого ухода в начале, впоследствии же оказывающий в высшей степени выносливость к знойной засухе. По мнению г. Палимпсестова, для укрепления откосов и насыпей, мог бы с пользою быть употреблен Lycium barbarum (Прим. Дереза обыкновенная). Во всяком случае, травянистый зеленый газон в Севастополе без ирригации не мыслим.
О растениях, из которых можно образовать газон на местах бывших севастопольских бастионов
Сообщение И. У. Палимпсестова
В дополнение и пояснение сказанного мною в собрании Общества (7 февраля), по вопросу об образовании газонов в данных местностях г. Севастополя, я имею честь присовокупить следующее.
1) Принимая во внимание тамошние весенние и летние жары и то скудное количество водяных осадков (росы и дождя), которое, если я не ошибаюсь), для Севастополя не превышает 7 – 8 дюйм., я положительно утверждаю, что там образование зеленеющих газонов их данного рода злаков возможно только при обильнейшей их ирригации, которая в летнее время должна производиться по крайней мере один раз, при захождении солнца. Во все время моего пребывания на юге России (с 1851 г. по настоящий) я мог, на основании самых разнообразных и многочисленных опытов, убедиться, что образование газонов, какие мы видим в Англии или Германии, или более или менее северных местностях России, дело не возможное без самой обильной ирригации их. Мы пытались употребить для этой цели английский рейграсс, а в особенности итальянский, как ближе подходящий, по климатическим условиям, к югу России; но и эти трав страдали от засухи и, стремясь образовывать стебли и семена, через год редели и вытеснялись местными сорными травами.
2) Если уже непременно нужно для севастопольских газонов употребить злаки, то я советовал бы обратить исключительное внимание на пырей (Triticum repens) и некоторые виды овсюка (Avena elatior и др.) Последний злак иногда сплошь покрывает перелоги или даже вытесняет собой хлеба на худо обработанных и обсемененных полях, и превосходно выносит засухи, кустясь при том довольно сильно. Подобное неимоверно сильное размножение этого злака на перелогах и обсемененных хлебных полях я многократно видел не только на юге России, но и в Заволжье, в саратовской губернии и других местностях. Жаль, что наши южно-русские хозяева до сих пор не сделали из этого злака искусственно возделываемой луговой травы, тем более, когда произведенные некоторыми хозяевами опыты увенчались полным успехом. Но такова, верно, судьба нашего русского хозяйства: оно или жжет помощи свыше, от матери природы, или, оставляя без внимания указания местного климата и почвы, старается основываться на опытах и фактах чужих стран, не редко, если не большею частию, совершенно не схожих с нашими.
Другое растение – пырей, еще более надежно для образования сплошной массы или покрова из зелени, на юге России. Это растение необыкновенно сильно кустится, размножаясь главным образом своими корнями, и отлично переносит засухи. Некоторые из южно-русских хозяев, дорожа этою превосходною, питательною травою (по их мнению, не уступающей зернам овса), заметя всходы е весною, сильно боронят поле, и через одну эту операцию получают самый обильный урожай пырея. По ненадежности урожаев пшеницы в окрестностях Одессы и при ценности сена в этом городе, некоторые из хозяев (например, г. Малаховский), заметивши весною на приготовляемых полях прорастание пырея, боронили его, и пшеницы не сеяли; не редко в результате оказывалось, что эта трава давала больший доход, чем средний урожай пшеницы. Эта трава должна быть предметом общей культуры на юге России; но к сожалению этого нет, хоть мне и были известны некоторые из южно-русских хозяев, которые сеяли пырей на 10-20 и даже 200 десят., и один из них даже посылал семена этого злака на бывшую последнюю всемирную лондонскую выставку, где практические хозяева Англии обратили на них особенное внимание (*), не смотря на то, что мешок с ними (как я лично видел) был брошен под одну из витрин.
(*) Через культуру и подбор семян они, эти семена, были необыкновенно крупны, приближаясь к зернам тощего овса.
Рекомендуя этот злак для дерна, я не утверждаю, чтобы он сохранял свою зелень в течение всего теплого времени; но рекомендую его потому, что он выносит засухи, что он всоими корнями и частию стеблями (из которых также пускаются корни) может образовывать сплошной покров, в виде войлока, что имеет особую важность для откосов. Но присоединю к этому следующее: не смотря на то, что пырей принадлежит к числу тех растений, которые выдерживают самую упорную борьбу за существование, и пырей силится вытеснить всякого соседа; но, при отвердевании почвы, и его выгоняют другие растения: он редеет и наконец совсем пропадает. Чтобы удержать за ним господство на данном поле или газоне, нужно, при видимой разреженности его, взрыхлять землю, что на полях делается бороною, а на газонах сильными железными граблями. Не худо подобные газоны время от времени покрывать (впрочем слегка) или полуперегнившим навозом (под зиму) или рыхлою черноземною землею (весною или также под зиму).
3) Но я снова повторю, что на юге России для образования дерна, особливо на откосах, всего надежнее разводить кустарниковые и частию древесные породы. В заседании Общества я указал на казацкий можжевельник (Juniperus Sabina procumbens), из которого мне приводилось видеть самые роскошные вечно-зеленеющие ковры или газоны, на которые южные жары не имели ни малейшего влияния, как только это растение покрывало собою землю. Но оно (как уже и сказал), в молодости требует особого попечения. Известный южно-русский лесовод, покойный В. П. Скаржинский, все свои хвойные насаждения, в первые два года, притенял тростниковыми тычинками. Можжевельники (в том числе и обыкновенный, и виргинский, достигающий на юге России вышины деревца средней величины) лучше переносят жар, чем сосна или ель; но во всяком случае уход и за ними в первые годы должен быть довольно тщательный.
Другой кустарник, на который я указал, - это лиций (на юге его называют воздушным жасмином – Lycium barbarum) (Прим. Дереза обыкновенная) драгоценное растение для покрышки откосов, и если его время от времени подстригать то, по способности его укреплять почву и выносить самые сильные засухи, лучшего растения для этой цели трудно найти. На юге России этот кустарник, по необыкновенной способности вести борьбу за существование с другими растениями (травами, кустарниками, особливо виноградом, и деревьями), считается самым ненавистным, и не знают, что делать с ним; но заграницею, при тамошнем умении, делают из него превосходные загороди и покровы на откосах.
Не худо было бы владельцам наших южно-русских дорог, которые так усердно преследуют одни выгоды настоящего дня, обсадить резервы дорог хотя бы этим презренным кустарником, - и наши дороги не терпели бы такого зла от снежных заносов. В окрестностях Одессы одна проселочная дорога на небольшом впрочем протяжении, засажена этим кустарником, который образовал собою густую сплошную стену в 1 сажень высоты.
Упомянувши в прошедшем Собрании об этих двух кустарниках, при настоящем случае я обращаю благосклонное внимание его еще на два: бисерник (Tamarix gallica) и обыкновенную белую акацию (Robinia pseudo-acacia). Первый кустарник, достигающий на юге высоты средних деревцов (до 1 ½ - 2 саж.), растет на самых бедных почвах, даже на солонцах, и превосходно выносит засухи (напр. в окрестностях Одессы он растет на солонцеватых, частию сыпучих песках, и был посажен незабвенным для этого города градоначальником, ныне членом госуд. совет. А. И. Левшиным). При этом я не знаю другого растения, которое так легко размножалось бы черенками – и однолетними, двухлетними, даже трех и четырехлетними. Этого мало: если из лоз его (напр двухлетних) нарезать палочки в вершок длины и даже менее, и посеять, - то этого одного достаточно (если в это время посев не застигнет засуха), чтобы получить бесчисленные всходы тамарикса, которые пересадивши в следующую весну на место, можно быть уверенным, что плантация, при очищении ея от сорных трав, совершенно обеспечена (*). При периодической стрижке этот кустарник, пр том очень красивый, может образовать вечный покров на данных откосах. По моему совету некоторые хозяева одевали им внешние откосы плотин и опыты были самые удовлетворительные.
Белую акацию, как мне приводилось видеть, заграницею, употребляют для покрыши откосов железных дорог, постоянно подрезая ее почти под самый корень. Почему бы и в Севастополе не употребить в дело этого драгоценного во всех отношениях растения? В пятидесятых годах, некто Леканем предложил акацию как кормовое растение, в видах большего обеспечения южно-русского скотоводства, которое, вследствие сухости, так часто страдает от бескормицы. Бывший директор Импер. общества сельск. хозяйства южной России, г. Изнар произвел опыты, которые нельзя было не признать самыми блестящими.
Не описывая их, я скажу одно, что через подрезку акации можно заставить ее так славно куститься, что засаженное ею поле представляется покрытым самою роскошною, густою, высокою травою. Если же акация годится для этой цели, то тем более – для покрыши откосов или образования своего рода газонов.
(*) Если при засухе есть возможность поливать такой посев, то можно прямо производить его на откосах, разумеется очищая всходы от сорных трав.