Мы с мамой вышли во двор, и стали думать, что дальше делать. Если мать придет домой одна, то у нее будет вариант не пустить домой Витюшку. Сон в подвале, его приведет в себя, хотя бы на время. Мне не очень хотелось идти к Геннадию, не потому что я была не готова к контакту. К Генке я была готова всегда. Но сегодня все было как то загадочно. Генкины слова у двери. Просьба бабушки Лизы. Все это смущало.
Но надо было привести в себя Витьку, и я пошла. Дверь мне открыли моментально, хотя для того, чтобы открыть дверь надо было скатиться со второго этажа, а сделать это не слышно, было невозможно. Неужели Генка сидел у двери? Или ему Елизавета Константиновна позвонила? Ситуация становилась все интереснее и интереснее. Генка пропустил меня вперед, закрыл дверь, и мы двинули в квартиру на втором этаже.
Странным было то, что Генка не говорил пошлости, не лез мне своими ручками куда попало. А еще от него не пахло, ни свежачком, ни перегаром, и это было удивительно. Что случилось? Что отвлекло Генку от ведущих видов его деятельности, пьянки и женщин. На кухонном столе стоял тортик. Теперь я была уверена, что ждали именно меня. На столе стоял торт "Таллин".
А что я умела в тот момент? Чем я могла помочь Геннадию, если у него проблемы со здоровьем? Я же не врач. Я конечно рассчитывала на то, что переночую у Генки, но не в статусе спасателя, а в статусе любовницы. Но я уже поняла, что если у нас и будет постель, то не иначе, как дружеская. Генка, вместо того чтобы приставать ко мне, наливал мне чай и резал торт.
Я откусила торт, отхлебнула чай, и закрыла от удовольствия глаза. А что делать? Сегодня у меня будет такое удовольствие, сладкое, шоколадное , и правильно. Нечего напрягать беременный живот. Да и я понимала, что в связи с тем, что Витя пять дней хотя и плоховато, но выполнял супружеский долг, я не была разочарована в том, что любви не будет. Посплю в компании хорошего любовника.
Когда я открыла глаза, я чуть не упала со стула. И было от чего. На столе, на положенном на стол махровом полотенчике лежал Генкин красавец. Но в другом бы антураже я его не узнала бы. Честное слово. Передо мной лежал огромный человеческий огурец, опухший, покрытый прыщами, красного воспаленного цвета. А может это были не прыщи, а чирьи? У меня не хватило смелости все это рассмотреть. Но больше всего в тот момент мне хотелось заржать во весь рот и крикнуть:"Что козел, довыеживался?"
Но я взяла себя в руки, выровняла свое лицо и эмоциональное состояние, постаралась даже напустиль на себя грусть. И хорошо подумав над лицом, я взглянула на Генку. Он смотрел на меня и в глазах стояли слезы. Ну а как? У Генки отобрали одну из главных составляющих его жизни, как ему теперь дальше жить? А что я могла ему сказать? Я же не врач!
Я смотрела на Генку, он смотрел на меня, оба мы молчали. А какие слова могут быть в такой ситуации?продолжение