Коты поселились в литературе давно. Обжились там, грациозно перепрыгивая от Гофману к Тривизасу, лакомясь рыбкой в романах Мураками и потягиваясь сквозь страницы Сосукэ Нацукавы. Если котам не отводили главную роль, видите ли - не все книги могут быть о котах, то они гордо уходили, подняв хвост и оставляя на память шерсть то в одном, то в другом тексте: где только кошка в истории литературы не пробегала.
Григорий Служитель выбрал нынче редкий в русской литературе жанр, назовем его "животный эпос". Почему редкий? За последние 10 лет навряд ли вы найдете больше 2 книг в длинных списках всех возможных российских премий, где животное бы обладало голосом, и как сопутствующими - характером и судьбой.
В общем, писатель нашел "голубой океан": редкая тема, редкий жанр. И уж совсем редкое описание Москвы. Откроешь, скажем Глуховского, а там не центр Москвы - а гетто, на улицах пьяные зеки режут милиционеров и скидывают в люки прям у Трехгорной мануфактуры. Люди по городу не ходят, а скрючившись, ползут, оборачиваясь от каждого шороха и готовые вцепиться зубами в обидчика. Просто пост-апокалиптический Мордор. Так начинаешься наших современников про Москву и страшно туда приезжать. А приедешь - и все, как у Савелия: Баумановский парк, женщины-йоги, Яуза течет, Аскары и Жомоарты метут улицу и развозят заказы, и каждый норовит познакомиться да подобрать кого-то заплутавшего. Как говорил небезызвестный герой Гайдая: "Лепота!"
За Григорием Служителем прочно закрепился тег "актёр, ставший писателем". Журналисты и критики раскручивали историю книжного Золушки, который с улицы, абсолютно случайно, принес первую и единственную туфельку рукопись "Дни Савелия". И она оказалась в руках прекрасного принца, даже целого короля совлита Евгения Водолазкина.
И вот, по красивой легенде, Водолазкин нехотя открыл рукопись, а потом не смог от неё оторваться. Была и фея-крестная тоже не последняя в литкругах Марина Степнова, преподаватель магистратуры "Литературного мастерства" в ВШЭ и различных писательских курсов. Она дала лестные отзывы о романе, которые подхватил потом еще и основатель платформы Ridero.
При этом сам Служитель самиздатом издаваться не планировал, говоря в интервью, что если бы книгу не взяло ни одно издательство, то лучше бы выкладывал по частям в Фейсбуке. А литературные курсы, по его же словам, никогда не посещал. Не удивлюсь, что и с творчеством Водолазкина он был не знаком, просто никто не догадался об этом спросить.
Изначальный слоган "Дней Савелия", не вышедший в печать "Книга странствий и потерь".
Кот по имени Савелий, как несложно догадаться, коротает свои дни в поисках смысла жизни и еды. Кот тем особенный, что для него понятия эти не тождественны, как для многих мохнатых лежебок, а прямо противоположные. Как только Савелий находит пристанище с полной миской, так поиск смысла жизни начинает свербить под хвостом и толкать его на побег.
Четвероногий Одиссей пристает к разным берегам: из родной гавани- коробки его похищает мальчик Витя, а дальше череда лиц, имен, рук хозяев на день. Это набор каких-то аватарок, расписанных детально и не без таланта характеров, сборник актерских этюдов. Как будто автор готовился сыграть эти роли, но ему так и не достался полный сценарий, и что делать дальше с женщиной йогом, садистом с тростью, близнецами, Митей расклейщиком или Абдуллохом, - не понятно.
Они живут и пропадают, и также параллельно им живёт Савелий. Кот в крысиных бегах.
Больше, чем на чтение самой книги, я потратила на просмотр всех доступных интервью с писателем и обзоров "Дней Савелия" на ютубе, чтобы разгадать секрет: Что это было? Что случилось с повествованием ближе к середине книги? Что это еще за вставка с "Записями Белаквина"?? Но об этом так никто и не узнал.
У меня несколько предположений: первое, повествование о жизни кота показалось Служителю недостаточно... интеллектуальным. И писатель решился на оригинальный литературный кульбит. Поставить историю Савелия на паузу, чтобы еще раз заняться любимым описанием персонажей: вплести старушку, рассматривающую фотоальбомы, парня, ремонтирующего мобильники и еще каких-то случайных прохожих, которые заблудились среди страниц. А может, Григорий Служитель решил добавить мистики, или... в рукопись вкрался отрывок из другого текста, ну, а если ... издатель попросил увеличить объем на пару тысяч знаков?
Я перечитала несколько раз "Записки Белаквина", но кто их писал (они от разных лиц и, видимо, ни один из авторов не Белаквин), зачем, для кого и главное - какую роль они должны были сыграть в тексте - неразрешимые вопросы.
Так же внезапно нас возвращают к побитому жизнью одноглазому уже, постаревшему Савелию. Был бы Савелий трикстером-хитрюгой, пронырой, меняющим жизни своих хозяев, изгоняемым за "делишки" или за "инаковость", но нет... Нет причин почему суждено ему быть вечным странником. Служитель пытается сказать, что его герой уходит из одного сытого места в другое просто так, из любви к свободе и одиночеству.
Он ведёт себя как бестолковый хипстер, уезжающий оттого, что давят его «свободы». А потом побирается по помойкам под причитания таких же котов-бедолаг «ах, как с хозяином было сытно и тепло». Хочется немного приправить цитатой из Балабанова, адаптированной под служительский текст: "свобода там, где жопа в тепле".
Если бы Савелий был человеком, то диагноз получил неутешительный: социопат со склонностью к бродяжничеству. Эмоции других считывать он не может, да ему вовсе насрать мимо лотка на то, что Аскар и друзья отдают последние копейки на его операцию, на то, что чувствует бедная администраторша салона красоты, которой он оставил дохлого папугая и свой ошейник, даже на старого Боцмана и пти-брабансона, которого они с Гретой кидают в опустевшем парке. Единственная маниакально-параноидальная привязанность к другому существу полностью растворяет его хрупкие границы психики и, потеряв свой объект, Савелий не может совершить ничего, кроме самоубийства.
Хорошо, что он только серый кот. Жить стало бы проще, если мы относились бы к таким людям, как к блохастым подкидышам судьбы. И после потерь и их исчезновения не корили себя, говоря: ну, такой сегодня день, день Савелия.