Гуля и Тамара ждали Савелия у входа в больницу.
Каким-то чудом он договорился с дежурным врачом, чтобы тот разрешил поговорить с Лукой.
Лука выходил на улицу прихрамывая, кривя рот и что-то бормоча.
Узнав Тамару быстро вернулся в нормальное состояние.
— Чем обязан такому вниманию к моей персоне? — голос Луки был недовольным.
"Кромка льда" 21 / 20 / 1
Савелий смотрел на него пристально, сверлил взглядом.
Девчонки молчали.
Лука продолжил:
— Ты, стало быть, тот самый Савелий. Я чувствовал, что ты придёшь рано или поздно. Но я ни в чём не виноват. Ингу не обижал, она живёт в более-менее сносных условиях. Но это временно.
Скоро я выйду отсюда, и мы будем вместе.
— Более-менее, — раздражённо произнёс Савелий. — За те деньги, которые я позволил ей взять, она живёт в более-менее условиях?
Гуля подошла к Савелию и удивлённо на него посмотрела.
Он отвёл глаза и прошептал:
— Гуля, я всё объясню…
— Как ты мог, Савелий? Ты всех обманул… Плакал, я пожалела тебя. Степан, оказывается, был прав.
— Гуля, — опять прошептал Савелий, — я всё объясню.
— Не стоит, — ответила Гуля, отвернулась и пошла по улице.
Савелий её не окликнул.
Лука напомнил о себе:
— Ну я так и не дождался от вас ничего. Разговор-то будет?
— Будет, — Савелий несколько раз оглядывался, пока Гуля не скрылась из виду. — Где Инга?
— Так вот эта малявка адрес знает, — Лука указал на Тамару. — Она записку носила ей.
— Эта малявка, — недовольно произнёс Савелий, — обнаружила Ингу в пустой холодной комнате. Это сносные условия?
— Ой, да что мы мне тут поёшь, Савелий? — усмехнулся Лука.
— Я не пою, я говорю. Инга была в пустой комнате с ребёнком. Она попросила Тамару подержать ребёнка, пока сходит по нужде, и не вернулась. Она бросила ребёнка на эту малявку.
Лука встревожился.
— Не может быть. Инга жила там с моей матерью. Там были сносные условия для жизни. Не верю я вам! Инга не могла уйти, она меня любит и ждала меня.
— Она ушла, — повторил Савелий. — А ребёнок сейчас у меня. Тамара принесла его.
Луку трясло.
Он вдруг стал тереть глаза, отвернулся.
— Вы специально так говорите! Не обманывайте меня, я болен. Я болен. Вы кто? Зачем вы меня сюда позвали? Я вас не знаю?
Лука скривил рот и прихрамывая направился к больнице.
Савелий схватил его за руку и ударил кулаком по лицу.
— А я тебя сейчас излечу, и ты вспомнишь, кто я такой. Не надоело притворяться?
— Отпустите меня! — кричал Лука.
Он упал на землю и стал дёргаться. Его губы посинели, а пальцы стали крючковатыми.
Тамара испугалась и захныкала.
Савелий присел рядом с Лукой и опять ударил его по лицу.
Лука затих.
Тамара уже рыдала в голос.
— Уйди отсюда, — приказал ей Савелий. — Иди домой немедленно. Хватит самодеятельности, Тамара. Скажи остальным, что я задержусь. И никому ни слова о том, что тут произошло.
Тамара побежала по улице.
Савелий стал тереть щёки Луке.
Тот зашевелился, стал кашлять.
Открыл глаза и уставился на Савелия.
— Я болен, — прошептал он. — Не мучай меня. Я не обижал Ингу. Я не знаю, где она. Она жила с моей матерью.
Савва помог Луке сесть. Тот ещё немного дрожал.
— Я работаю здесь. Вхожу в доверие к медсёстрам, врачам. Они дают мне деньги. Жалеют меня. Здесь я в третий раз. Мне повезло, что медсёстры меняются часто, не все выдерживают. Пациенты здесь тяжёлые. Нужно быть хладнокровным, чтобы выдержать всё это.
В вашем городе мы с матерью обосновались недавно. До этого были другие города. Когда нас разоблачали, удавалось в последний момент сбежать.
Здесь город большой и надежды на спасение больше.
Мать сняла квартиру. Мы жили там вместе до моего очередного приступа. Приступы были настоящие. Они проходили быстро, и я большую часть времени проводил здесь уже будучи здоровым.
Когда познакомился с Ингой, понял, что влюбился. Она была моей первой женщиной. Я рассказал ей всё о себе. Она обещала, что мы будем счастливы. Хвасталась тем, что у неё есть деньги и в случае чего она без проблем их достанет. Она уговаривала меня сбежать, бросив мою мать. Но я не мог так поступить.
Чтобы не потерять Ингу я договорился с мамой, что она поживёт с ней какое-то время.
Мама Ингу невзлюбила с первого дня. А особенно взбесилась, когда узнала, что Инга беременна. И у Инги, и у моей матери сложные характеры. Я смог уговорить их потерпеть друг друга. Через 6 дней меня должны выписать. Я попросил эту малявку передать весточку для Инги, чтобы она не беспокоилась. И я не верю, что она сбежала. Никогда не поверю, пока сам не увижу своими глазами. Я и сына ещё ни разу не видел. Зовут его Женькой.
— А я видел его. Я его кормлю каждый день. И это мой сын, Лука…
Лука поднялся на ноги и уставился на Савелия:
— Не может быть. Инга говорила, что она с тобой была. Но со мной она была чаще. Этого не может быть. Ты специально так говоришь, чтобы я стал ненавидеть Ингу.
— Да ты можешь думать что угодно. Лечись, больной. Сына своего я никому не отдам. Если встретишь Ингу, передай ей привет. Прощай, Лука!
Савелий похлопал Луку по плечу и пошёл прочь.
Лука крикнул ему вслед:
— Лжец! Инга никогда не сбежит от меня!
Савелий обернулся и выкрикнул в ответ:
— Идиот!
Пока шёл к подземелью, думал о Гуле.
Вчера в порыве злости он проговорился, но, кажется, никто не обратил внимания. Не до этого было друзьям.
Савелий тяжело вздыхал. Вспомнил последнюю встречу с Ингой. Труднее всего было делать вид, что он страдает.
Он страдал, но понимал, что удержать девушку сложно. Она сама решила уйти, а он мог только помочь деньгами.
Инга не отказалась и даже удивилась такой щедрости. На прощание поцеловала Савелия в губы и ушла.
А он теперь даже не знал, остались ли к ней чувства. Не понимал, что происходит у него внутри.
Спустился в подземелье, и Гуля, и Тамара были там.
Гуля кормила ребёнка.
Савелий подошёл к ним, долго смотрел, как малыш усердно мусолит соску.
— Женька… А Бычок тебе подходит больше.
— Узнал всё-таки имя? — поинтересовался поп.
— Узнал.
— Давай крестить его, — предложил Колька и пытливо посмотрел на предводителя.
Савелий равнодушно махнул рукой.
Вечером Гуля подошла к Савелию и сказала:
— Я никому не расскажу. Прости, что я так себя повела. Я устала, Савелий. Устала от той жизни, которая наступила у нас. Мы все какие-то недружные. И если я раньше рвалась домой, то сейчас долго брожу вокруг, прежде чем зайти. Может быть нам и впрямь нужно расстаться?
— Гуля, я никого не держу здесь. Ты можешь уйти, если сильно хочешь. А ведь недавно ты говорила, что не бросишь меня.
— Ты тоже много чего говорил, Савелий. Я больше не вернусь в больницу. В детский сад тоже. Я буду искать работу в городе. И сниму комнату. Мне пора становиться на ноги.
Савелий подошёл к своей тумбочке, посчитал деньги. Разделил их на шестерых. Одну часть протянул Гуле. Она взяла и произнесла:
— Я уйду завтра. Спасибо, что ты был моей защитой все эти годы. Если бы не ты, я могла и не выжить. Когда я устроюсь, обязательно сообщу. Всегда буду рада тебе, Савва.
Утром все прощались с Гулей.
Ленка плакала, Абрам уговаривал девушку остаться.
И только Тамара ликовала. Ни Инги, ни Гули теперь не было на её пути.
***
Настя медленно ходила от лавки к столу.
Но чаще лежала. Почти все раны затянулись. На подбородке остался небольшой шрам. Он не уродовал лицо, но Настя очень по этому поводу грустила.
— Да его и не видно, — успокаивал её Егор.
Настя улыбалась, как будто соглашалась с ним, но продолжала грустить.
Разговаривали мало.
Егор в свободное от работы время штопал валенки. Ему приносили их часто.
Украдкой поглядывал на спасённую.
Ночами спал плохо. Отгонял от себя мысли о том, что влюбился. А они лезли и лезли.
Как-то Егор спросил у Насти, помнит ли она что-то из своего прошлого.
Она ответила, что помнит. Но рассказать пока не готова.
Он кивнул и больше ничего не спрашивал.
Односельчане вроде успокоились, привыкли к тому, что Егор выхаживает сестру.
Но сплетнями всегда полнится земля русская.
Настя впервые вышла во двор, когда Егор был на работе.
На воздухе почувствовала себя такой окрылённой, что даже стала кружиться.
В это время Егор вернулся с работы, заметил женщину, подошёл к ней и воскликнул:
— Умница моя! Давно бы на улицу вышла.
И поцеловал её в лоб.
Но злые языки тут же разнесли по круге такую новость: «Сторож сестру свою целовал во дворе. Никого не стесняются. Позор какой!»
И началось.
— Она ему и не сестра вовсе. А даже если и сестра, то грешники они.
— Да он специально так сказал, чтобы отвести подозрения. Надо бабу эту проверять. Нам чужие не нужны.
— Да и сам Егор какой-то нелюдимый. Разве ж мужику можно жить одному?
Егор стал приходить с работы суровым.
Ужинал и ложился спать.
Когда вечером нагрянул председатель и попросил показать документы сестры, Егор ответил недовольно, что документы остались в городе. Мол, некогда было думать о них, спасать надо было сестру.
— Ну ты из города их привези, а то люди молвят разное. Мне как поступить прикажешь? — спрашивал у Егора председатель.
— А как надобно, так и поступай. Я вот уеду отсюда, и молва притихнет.
— Ой, не геройствуй, Егор! Уедет он. Прижился вроде тут.
Председатель подошёл к нему ближе и шепнул на ухо:
— Ты с сестричкой-то при людях не целуйся. Как-то это не по-людски. Сам понимаешь…
— Не буду целоваться, — кивнул Егор.
— А документы привези! Мне пригодятся.
Когда председатель ушёл, Настя сказала:
— Я вам жизнь порчу. Простите. Если вы сможете отвезти меня в город, буду благодарна.
— Завтра поговорим, — пробормотал Егор.
У него даже и в мыслях не было, что спасённая вот так быстро захочет его покинуть.
Опять не спал всю ночь. А к утру решил, что признается в любви.
За завтраком мялся.
Потом встал, обошёл стол несколько раз, положил руку на плечо Насти и сказал:
— Вы мне ответьте, прошу, свободно ли ваше сердце?
Продолжение тут
"Планируется", потому что на меня напал вирус и раскатал меня по кровати в лепёшку. Если я его не изгоню до завтра, то встретимся в субботу.
Берегите себя и не болейте! Всем добра и здоровья!