Очнулась Женька от крепкой пощёчины. Продрала глаза и обнаружила, что все трое столпились рядом с ней, как тесном чулане, а сверху, высоко-высоко, прозрачное до невозможности небо. Лопатки увязли в чём-то липком, но в шею и позвоночник упёрся каменный скол, засыпанный остатками налетевших за лето лепестков и листьев, так и сгнивших на уступе. Поёрзала, но острый хребет камня только больнее врезался в спину.
— Кто меня ударил? — грозно рявкнула Женька и попыталась встать, но не смогла.
Молчание.
— Кто ударил, я спрашиваю?
Ты ещё поплачь, вдруг кто обратит внимание на необычный шум, сама себе подсказала Женька, стряхивая с шеи гнилушки.
— Я ударил, — мрачно сообщил Князь, — кроме меня никто не рискнул. Но ты не приходила в себя, даже Варвара… Пришлось применить силу.
— Спасибо, — с выражением продекламировала Женька, — добрый орк! Я уж думала, всё, отмучилась.
Судя по их серым лицам, тут недавно проводился целый консилиум по оценке её шансов на выживание. Даже Варвара обеспокоенно сопела и украдкой тёрла слёзы.
— Уже лучше? — виновато протянул Сухарь, — Можем вернуться домой, если хочешь.
Очень смешно. Говорил, а сам в это не верил. Да и Женька уже попала на крючок. Курган её так просто не отпустит, так что проходим лабиринт до победного. Женька нащупала на щеке след от Князевой ладони — кожа там зверски горела. Небось и покраснела, вот прелесть-то, но зеркала нет, так что и переживать не о чем. Ходи с отметинами, раз не в состоянии бороться с наваждением, волнами накатывающим из кургана.
Любовные песни орков (начало, назад)
Источник чудовищной силы съехал куда-то вниз, под курган, вроде бы провалился в подпол, зато голова теперь варила гораздо яснее. Или это пощёчина помогла, или зелье, которые недавно пихала ей под нос Варвара, судя по пустой склянке в судорожно сжатой руке.
Если склянка — жаль, закончилось, а если пощёчина — хорошо, Князь будет лупить, только попроси, ишь глаза как вылупил.
— Ага, всё бросим и по домам? Нет уж! Работаем! — Женька оторвалась от камня и встала, слегка пошатываясь, а Князь без церемоний ухватил за ноющие предплечья. — А что со мной было, кстати?
— Ты… даже не передать, на что похоже. Как будто машина зомбецов по тебе проехалась туда-сюда, так ты тряслась. А потом просто одеревенела. Дышать перестала. Это уже перебор, нельзя тебе сюда. Противопоказано.
— Угу. Без сопливых разберёмся. Мальчики и девочки, а вы-то как?
Князь обвёл остальных двоих совершенно стеклянным взглядом.
— По-моему, у остальных ещё и не началось толком.
— А со мной — порядок уже, — Женька нацепила идиотскую улыбку лихого покорителя курганов, — я привыкла, честно. И могу показать, где вход.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Если опустить веки и смотреть на курган не напрямую, а ощупывать иначе — мысленно, то провал в земле различался отчётливо. Рыхлая почва тонким слоем прикрывала люк приличных габаритов, туда и высоченный Князь войдёт, не сгибаясь в три погибели.
Сухарь поддел рукоятью ржавый кусок металла и рывком сдёрнул перегородку. Почва клочьями провалилась далеко вниз, открывая взору головокружительное начало лестницы.
— А курган-то рукотворный. Не пионеры ли часом выкопали? — усмехнулся Сухарь, пряча под бравадой заползающий в душу страх.
Теперь и они чуяли — место дурное. Манит, но и предупреждает — беги, орк. Как можно быстрее, и не оборачивайся.
Женька хлопнула в ладоши, выдёргивая товарищей из плена иллюзий.
— Ау, герои! Ну что застыли, пошли? — она щёлкнула пальцами и пионерская зорька, горкой насыпанная в прозрачный сосуд, не дающий нахальному сквозняку разметать порошок, послушно озарила мрачный ход.
Князь вздрогнул, но зашагал вниз по склизким ступеням, а Сухарь угрюмо догнал товарища. Варвара громко сглотнула и покосилась на невозмутимую Женьку, будто опасалась, что та исподтишка стукнет её по макушке чем-нибудь тяжёлым, но покорно пристроилась за ребятами.
Женька завершала процессию, и тени перебегали со ступени на ступень под её ногами, путая фигуры орков и многократно повторённые, кривые очертания.
Лестница упёрлась в пустой и гулкий грот, больше похожий на дно колодца. Своды стремились вверх, замыкаясь на потолке где-то в толще кургана или вовсе не смыкаясь, но естественный свет внутрь не проникал.
Эхо принесло чей-то шёпот. Голоса принадлежали мужчинам, но разобрать отдельные слоги или определить, где источник, никак нельзя, шёпот отражался от стен и возвращался вновь. Духота вдруг стала зловещей — все четверо одновременно представили, как захлопывается крышка ловушки и они навеки остаются здесь, в скопище бесконечной и равнодушной к незваным гостям силы.