Щелкнул замок, и калитка со скрипом начала открываться. «Смазать бы не мешало», – подумал Николай. Он удивился своей мысли. Ведь сейчас предстоит очень важный и, скорее всего, очень трудный разговор. А ему такие мелочи в голову приходят. В прочем так и должно быть. Когда настраиваешься на что-то важное, трудное, то внимание сосредотачивается и замечаешь любую мелочь. Войдя во двор, он внимательно осмотрел всё вокруг. Дорожки, выложенные фигурной плиткой, были обрамлены резным камнем. И на всём их протяжении стояли маленькие, симпатичные фонарики. Газоны были разбиты с большим разнообразием. В одной части были посажены стелющиеся хвойные породы, в другой – кустарники, в третьей – многолетние цветы. Деревьев было не так много и создавалось впечатление открытого пространства. Дом бы спроектирован и построен с размахом и со вкусом. Парадное крыльцо с мраморными ступенями, обрамлено по краям кованными железными перилами. Окна на первом этаже закрывались ажурными кованными решётками. Видно было, что и дом, и участок строились с размахом и буквально кричали о богатстве хозяев. Но при всём при этом бросалась в глаза некоторая запущенность всего этого великолепия. Складывалось впечатление, что хозяева уже пару месяцев как покинули дом.
Поднявшись по ступенькам, Николай с матерью вошли в дом. В гостиной их встретила пожилая женщина с накинутым на плечи платком. Непричёсанные курчавые седые волосы торчали в разные стороны. Худое лицо было уставшим с серой морщинистой кожей и впалыми отрешёнными глазами. На вид её было около семидесяти лет. «Если это была та самая главврач, то возраст явно не сходится с реальным», – подумал Николай. – Ведь как сказали в роддоме, она ещё три года проработала после достижения пенсионного возраста и два года как на пенсии. Следовательно, ей всего шестьдесят лет.» Но больше никого в доме не было видно и слышно.
– Здравствуйте. Я Вера Борисовна. А это мой сын Николай, – представилась мама Николая. – А Вы Ольга Всеволодовна?
– Да, это я, – ответила хозяйка. – Присаживайтесь сюда, – указала она на небольшой диванчик, и сама села в кресло, напротив. – Чем могу быть полезна? – Она ещё до слов гостьи догадалась, что перед ней не муж и жена. И речь, скорее всего, пойдёт не о патологиях оплодотворения.
Николай хотел резко начать беседу, но мать, видя его возбуждение, остановила его жестом.
– Ольга, Всеволодовна, не буду тянуть время и сразу перейду к делу. Речь пойдёт о событиях двадцати восьмилетней давности. Тогда я, молодая девушка, без пяти минут мама, поступила в роддом, которым Вы заведовали. Все исследования показывали двойню. Двух мальчиков.
Лицо хозяйки сразу стало резким, непроницаемым, а взгляд холодным, смотрящим куда-то мимо. Она прекрасно поняла о чём пойдёт речь. Но, не подавая виду продолжила молча слушать гостью.
Вера Борисовна продолжила свой рассказ. – Во время родов, после появления первого малыша я потеряла сознание. А когда очнулась, Вы мне сказали, что второй ребёнок задохнулся и умер от асфиксии. Но мою просьбу показать его, Вы отказали мне, ссылаясь на то, что это отрицательно скажется и на моём психическом состоянии, и что молоко пропадёт и я не смогу выкормить живого малыша, и массу других причин, которых я сейчас не вспомню. Вы так же сказали, что, учитывая моё состояние и то, что по документам я мать одиночка, администрация роддома берёт все расходы и юридическое оформление похорон на себя. Это сейчас я прекрасно поняла всю Вашу затею.
– Я нашёл своего брата! – Николай не в силах больше сдерживаться вскочил с дивана. – Вы за всё ответите! Я сейчас же обращусь в прокуратуру…
– Не утруждайтесь! – хозяйка резко вскинула протестующий жест, останавливая речь Николая. – Я прекрасно осознаю своё положение и все дальнейшие последствия. Мне нестрашно. Уже нестрашно… – Сделав паузу и смотря куда-то в пустоту, хозяйка продолжила, – Да, я сделала это. Да, не без корыстно. И не собираюсь сейчас оправдываться тем, что помогла бездетной паре, безнадежно мечтавшей познать родительское счастье, почувствовать радость материнства, отцовства. Это всё ничего не значащие мелочи… Мне хватает смелости признаться, что основная цель это были деньги. Деньги, деньги, деньги, будь они неладны! – со злостью и некоторым пренебрежением почти выкрикнула Ольга Всеволодовна. – Я хотела жить безбедно, позволять иметь себе всё! Я нахлебалась жизнью впроголодь Моя мать была одиночкой. Ни родственников её, ни отца своего я не знаю и никогда не видела. Она работала на трех работах, по утрам и вечерам мыла полы у богатеньких. А я видела с какой брезгливостью и насмешками смотрели на нас их холёные выкормыши!
Замолчав ненадолго, она вздохнула и продолжила свой монолог. – Я училась изо всех сил. Поступила в медицинский, подрабатывала посудомойкой в столовой, и сама построила свою жизнь. Но честным трудом много не заработаешь. А тут ещё и развал СССР, начались лихие девяностые… Что касается вас конкретно, то скажу так. О вашем предстоящем поступлении, я уже знала заранее. К нам ещё по старым советским правилам поступала информация из женской консультации о потенциальных роженицах. И я знала, про вашу беременность двойней. А о будущих приёмных родителях одно из двух близняшек я и подавно знала. Они давно ко мне обратились, и я всё ждала подходящего случая. И вот он настал. Да… тогда мне везло во всём… И пара подходящая, из другого края. И вы с двумя мальчишками в утробе. Да и то что вы потеряли сознание, как никогда на руку мне было. Документы готовила заранее. А потом только оставшиеся оформила, получила деньги и всё… Испытывала ли я угрызения совести? Нет. Не испытывала. Ведь вы не первые на ком я зарабатывала.
Ольга Всеволодовна сделала очередную паузу и уже спокойно посмотрела на мать с сыном, как бы изучая их. Затем её взгляд вновь стал холодным, уставленным в пустоту, и она продолжила. – Вы, наверное, удивлены почему это я так смело вам всё рассказываю. И почему мне не страшно. А просто устала бояться. Да и от жизни устала… Замуж вышла не по любви. Мой покойный муж мне был удобен. Старше меня на 10 лет, но к жизни был неприспособленный. Его родители рано ушли, оставив ему однокомнатную квартиру, всё наше с ним богатство на первое время. Работал рядовым клерком, а после развала СССР вообще гроши зарабатывал. А там и дочка народилась. Вот я и стала сама «зарабатывать». Да не сама это всё придумала. Вы же понимаете один человек такое дело не потянет. Появились «заботливые» люди. Муж потом прознал, про мой «бизнес» и очень возмущался. Просил опомниться бросить это дело. Но я уже не могла. И не потому, что жадной была. Компаньоны «накушаться» не могли и держали меня на привязи. Потому-то я и не задержалась долго после оформления пенсии. Страшно было. Вот я и ушла на покой. Только покоя-то не было. Муж ещё в мою бытность главврачом грозился заявить на меня, если я не прекращу это. Но его жизнь короткой оказалась… Нет, я не убивала его ни сама, ни мои компаньоны к этому руку не прикладывали. Со здоровьем у мужа было неважно. Сердце слабое. И в один из дней, когда я была очередное «дело» проворачивала, у него второй инфаркт случился. Скорая приехала несвоевременно, и он ушёл в мир иной…
Она вновь замолчала. Николай хотел что-то сказать, но она остановила его взмахом руки.
– Невелика была потеря. Это я бы спокойно пережила. Но, наверное, Бог решил покарать меня основательно. Памятуя о своём безрадостном детстве, я относилась к дочери как драгоценной вазе. Пылинки с неё сдувала, выполняла все её желания, защищала везде и всегда, не разбираясь кто прав, кто виноват. И вырастила… капризной, взбалмошной, истеричной. Не заметила, как она с наркотиками познакомилась и пристрастилась к ним. А я боялась, что её посадят и прикрывала всеми доступными способами. Думала она одумается… – Голос Ольги стал ещё более глухим и обречённым. – Одумалась… полгода назад её обнаружили в каком-то притоне мёртвой. От передозировки наркотиками…
Повисла неопределённая пауза. Все сидели опустошенные. Николай с матерью от всего услышанного, хозяйка, по-видимому, от того, что выговорилась обо всём накопившемся в её душе тяжкого груза. Затем она решительно встала.
– Мне больше не о чём вам говорить. Поступайте, как хотите. Информацию о приемных родителях вашего второго сына я вам не дам. Не дам просто потому, что у меня самой её нет. Всё данные уничтожались почти сразу после расчёта с клиентами, чтобы не оставлять улик. Всё что я помню, так это то, что пара была из Красноярского края. Это всё. Не смею задерживать. Уходите… – она устало опустилась в кресло.
Мать с сыном молча встали и пошли к выходу. Пройдя несколько шагов Вера Борисовна обернулась.
– Со своей ситуацией мы разберёмся сами. А вот как с другими обманутыми матерями и детьми, я не знаю. На пользу или во вред, на радость или горе будет им узнать всё то, что знаете вы о них, я судить не берусь. Решайте сами. Вам с этим жить. Бог вам судья…
– Что ты скажешь? – спросила мать Николая, как только они сели в машину.
– Даже не знаю, – в растерянности ответил Николай. – Надо серьёзно подумать и принять решения. Не знаю, что сейчас надо делать, но и понимаю, что ничего не делать, явно не в нашем положении. Давай поедем к тебе и поговорим.
Дома мать с сыном весь оставшийся день и вечер долго обсуждали создавшееся положение. Мать взяла с Николая слово, что он не будет обращаться в правоохранительные органы, пока они не найдут Вадима и не переговорят с ним. Да и Николай не горел желанием действовать официальным путём. В его голове вообще творился какой-то хаос. Мысли сумбурно перебивали одна другую и он никак не мог сосредоточиться. И больше всего в этой ситуации его беспокоил вопрос с женой. С его любимой Иришкой. Одно дело, когда какой-то аферист всего лишь на короткое время появился в её жизни и больше никогда не появится, и совсем другое, когда это оказался близки родственник и его появление в их семье априори подразумевается в дальнейшем. И опять-таки, беременность жены вносит дополнительный строгий нюанс. Как отреагирует она? Как это скажется на ребёнке? Вопросы, вопросы, вопросы. От них голова шла кругом. Хотелось закрыть глаза, уснуть и проснувшись увидеть, что это всего лишь был сон, кошмарный сон. Но это была самая настоящая реальность. И она требовала каких-то действий.
– Мама, завари, пожалуйста кофе. И покрепче. Нам надо уже сегодня решить хотя бы в общих чертах, какие действия осуществлять срочно. По копии договора с Вадимом, который есть в банке. Я могу узнать его адрес. Думаю, он там настоящий. Ведь когда мы его заключали, он явно ещё не знал меня лично и у него не было оснований прятаться за фальшивым. Но!!! Скорее всего он предполагал, что я сгину и не появлюсь больше. А после того, что натворил тут, он прекрасно понимает, что вычислить его особого труда не составит. И тем более он не знает о главном – о нашей родственной связи и предполагает, что в органы я обязательно обращусь, или уже обратился. Значит он будет заметать следы – уедет куда-нибудь. Но не мгновенно. Ему по любому нужно дня два-три, а то и больше, чтобы собрать все вещи, документы, снять деньги со всех счетов. И в идеале продать свою квартиру. Иначе на неё потом будет наложен арест. А это означает, что мне нужно ехать срочно в Ачинск. Но мне не менее важно переговорить с Ириной. Ты понимаешь в каком она положении. Я имею в виду не только беременность, но и её моральное и эмоциональное состояние. Особенно когда она узнает, кто он такой этот самозванец. Завтра в первой половине дня я поговорю с ней, соберусь и часиков в 15 поеду. Думаю, к вечеру буду на месте, отдохну ночью и с утра начну действовать. Одному будет сложно. Договорюсь с Егором. Поедем с ним на его машине. Мобильность там нам будет очень нужна.
– Сынок, я поеду с тобой. Боюсь тебя одного отпускать. Нет, конечно я тебе доверяю и при всей своей энергичности, ты довольно рассудительный. Не бросаешься сломя голову в пламя. Но пойми, материнское сердце многое может подсказать. Да и в разговоре с Вадимом это будет гораздо лучше, чем если ты с Егором вдвоём с ним будете разговаривать. И с Ириной мне кажется тебе лучше поговорить в моём присутствии. Всё-таки, мы, женщины, лучше понимаем и чувствуем друг друга. Да и её физическое состояние я лучше определю, чем ты.
– Мамочка, милая, как я тебе за это благодарен! Я и сам хотел попросить тебя помочь мне в беседе и Иришкой. В общем решено. Я сейчас еду домой, а то время уже позднее и Иришка волнуется. А ты собирайся и отдыхай. Завтра я за тобой заеду. Поедем в Ачинск от меня. Егора я предупрежу, чтобы он был готов часам к 15.
Всё произошло так, как Николай и планировал. Ровно в 15 часов они отъехали от дома. Мама обосновалась на заднем сиденье, а он на пассажирском рядом с Егором, ехал погружённый в свои мысли. Разговор с Иришкой прошёл нормально. Спасибо маме. Она тонко чувствовала, когда и что нужно вставлять при необходимости. Впрочем, по-другому и быть не могло. Там, где основа всех отношений любовь, то и самые сложные вопросы решаются быстрее и мягче. Божьи законы никто отменить не в силах.
Теперь оставалось найти Вадима. А как получится с ним – одному Богу известно. При всей доброте души и оптимизме, на котором вырос и строил свою жизнь Николай, он не был фантазёром. И прекрасно понимал. Такие вопросы не решаются в одночасье. Тут и неделями, и даже несколькими месяцами вопрос не решишь. Ведь построить человеческие отношения – это не дом построить. Не даром народная мудрость гласит: «Жизнь прожить – не поле перейти.» Но на душе у него уже было легко, вновь появилась былая уверенность в себе. Сердце подсказывало ему, что всё будет хорошо. Обернувшись назад, Николай улыбнулся маме. Серьёзное лицо мамы разгладилось, и она улыбнулась в ответ.
Мудрый Волк
07.02.2021
Начало рассказа здесь
Вторая часть рассказа здесь
Третья часть рассказа здесь