Пока они едут туда по широкой, привольной степи, по ее зелено-золотому океану, наблюдая, как «поднимается из высокой травы мерными взмахами чайка и роскошно купается в синих волнах воздуха», можно и нужно сказать несколько слов о характерах трех главных действующих лиц повести.
Нам хорошо известно, что Бульба «упрям страшно», закален в битвах и отличается грубой прямотой своего нрава; Остап хладнокровен, надежен и непоколебим; Андрий… Андрий смел, пылок, имеет развитое воображение (что, вообще говоря, вредит иногда воину) и неравнодушен к женским прелестям и чарам.
Но есть «нюансы».
Тарасу грубая прямота нрава ничуть не мешает сплести ловкую интригу против кошевого, который не хочет вести войско на войну, будучи связанный мирным договором с турками и, соответственно, с их вассалами – татарами. А какую духоподъемную речь произносит он во время осады польской крепости перед своим, приунывшим и поредевшим после ухода многих товарищей на татар, войском! В хорошем, сравнительно недавно снятом фильме прекрасно отыграл эту сцену актер Ступка.
Остап, невозмутимый, флегматичный и, как будто, туповатый, явил в себе качества полководца и был дружно выкрикнут прямо на поле боя всем уманским куренем в атаманы вместо сложившего свою голову на этом же поле предшественника.
Андрий… Всем хорош Андрий, красив, смел, удачлив, но сбила козака с пути истинного прекрасная полячка. Да так сбила, что отрекся козак от отца с матерью, от товарищей и от отчизны. «И погиб козак! Пропал для всего козацкого рыцарства! Не видать ему больше ни Запорожья, ни отцовских хуторов своих, ни церкви божьей! Украйне не видать также храбрейшего из своих детей, взявшихся защищать ее. Вырвет старый Тарас седой клок волос из своей чуприны и проклянет и день и час, в который породил на позор себе такого сына».
Эти «нюансы» и оживляют героев повести, делают человеческими их физиономии, разливают румянец жизни по их щекам, наполняют плотью и кровью придуманные образы.
Недолог был в Сечи школьный урок для молодых Бульбашей. Вскоре двинулось запорожское войско всею силою в коронные польские пределы. Весь польский юго-запад сделался добычею страха. Всюду пронеслись слухи: «Запорожцы!.. показались запорожцы!..» Все, что могло спасаться, спасалось. Все подымалось и разбегалось по обычаю этого нестройного, беспечного века…»
Войско быстро продвигалось вперед, вглубь Польши, рассылая впереди лазутчиков, отдыхая днями в глухих, незаселенных местах, совершая ночные переходы и появляясь в тех местах, где его не ожидали, – и все тогда прощалось с жизнью: скот, лошади и люди, которые не угонялись за войском, были избиваемы тут же на месте, местечки и городки предавались огню. «Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу, – словом, крупною монетою оплачивали козаки прежние долги».
На пути войска стоял город Дубно, где, как носились слухи, было много казны и богатых обывателей. Старшины решили брать город. Жарко было полезли запорожцы на приступ, но были встречены картечью. Тогда, отступив, войско облегло весь город и от нечего делать занялось опустошением окрестностей, выжигая пригородные деревни, скирды неубранного хлеба и пуская табуны коней пастись на нивы, еще не тронутые серпом, «где, как нарочно, колебались тучные колосья, плод необыкновенного урожая, наградившего в ту пору щедро всех земледельцев». Горожане со стен с ужасом наблюдали гибель всех средств к их существованию.
Пошла осада, вперемешку с перестрелками и схватками в поле, когда осажденные отваживались на вылазку; было несколько и более крупных сражений, когда в бой втягивалось чуть не все запорожское войско. Молодые Бульбаши, и в общих свалках и в поединках заслужив одобрение старых козаков, тешили самолюбие отца. Осада была плотной, среди осажденных начался голод.
Воспользовавшись тем, что Переяславский курень, расположившийся перед боковыми городскими воротами, был мертвецки пьян, в город прорвалась подмога. Произошло генеральное сражение, которое Николай Васильевич живописует с поистине гомеровским размахом, закончившееся, впрочем, ничем.
Для нас оно знаменательно тем, что во время него Тарас из уст жида Янкеля узнает о предательстве Андрия. При этом между ними происходит весьма характерный диалог, из которого я не могу не привести хотя бы нескольких отрывков.
Итак, Янкель сообщает Тарасу, что он побывал в осажденном городе, куда и мышь не проскочит, и видел там Андрия.
Бульба: «Где ты видел его? в подвале? в яме? обесчещен? связан?»
Янкель: «Кто же бы смел связать пана Андрия? Теперь он такой важный рыцарь… Весь в золоте, и наплечники в золоте, и нарукавники в золоте, и зерцало в золоте… И коня дал ему воевода самого лучшего под верх: два ста червонных стоит один конь».
Бульба остолбенел: «Зачем же он надел чужое одеянье?»
Янкель: «Потому что лучше, потому и надел…»
Бульба: «Так это выходит, он, по-твоему, продал отчизну и веру?»
Янкель (внимание!): «Я же не говорю этого, чтобы он продавал что: я сказал только, что он перешел к ним».
Бульба: «Врешь, чертов жид!..» и проч.
Янкель: «У воеводы есть дочка-красавица. Он для нее и сделал все и перешел. Коли человек влюбится, то он все равно, что подошва, которую, коли размочишь в воде, возьми согни – она и согнется».
