Глава 22
Я осторожно открыла входную дверь, пожелала себе удачи и только тогда перешагнула порог. Молчи. Оглянувшись, я увидела, что вся обувь Николая на месте, а ключи от машины на прикроватной тумбочке означают, что он дома. С одной стороны, это хорошо, я не смогу вечно убегать от него, рано или поздно нам придется поговорить, а с другой стороны, я была просто трусихой. Я не хотела, чтобы на меня снова обрушилась вся эта грязь.
Я бросила сумку на пол, сняла туфли и медленно пошла по коридору, готовая в любой момент столкнуться лицом к лицу с ревнивым мужем и услышать от него что-нибудь похуже. Но его нигде не было видно.
- Привет...
Конечно, как я могла забыть кухню!? Когда я обернулась, то увидела Николая, стоящего в дверях. Сердце забилось быстрее, глаза слезились. Боже, я живу в последнее время как самый отчаянный мазохист. Как еще я могу объяснить, что после стольких унижений с его стороны я все еще чувствую невыносимое влечение к нему. Тупой мазохист.
— Привет… — сказала я еле слышно, не поднимая глаз.
Николай не мог пошевелиться, отводил взгляд от Оксаны. Какой же он идиот. Как он мог сделать с ней что-то такое ужасное вчера? Сказать что-то подобное, даже не слушая ее?
Оксана сейчас выглядела такой маленькой, хрупкой и беспомощной. А он, здоровый мужчина, только и делал, что постоянно ее обижал, а она всегда первой шла на компромисс, первой подходила, пытаясь хоть как-то облегчить положение, в котором они находились.
Девушка опустила голову, даже не глядя на него, и только сжатые кулаки выдавали ее напряжение. Конечно, она была напряжена. Столько всего на нее свалилось. Это он? Что он сделал, чтобы облегчить их страдания? Она потеряла брата, осталась одна, у нее даже нет родственников, а выходить замуж пришлось в чужой среде. И все же она оставалась сильной, стойко выдерживала все удары судьбы.
В этот момент Николай понял, что все это время был слеп. Странная оговорка в завещании друга, которая еще недавно, казалось, порабощала его, теперь казалась подарком судьбы. Оксаночка, милая девочка... Прости.
- Нам нужно поговорить. До меня донесся приглушенный голос Николая.
Собрав всю свою волю в кулак, я резко схватила его за голову и посмотрела ему прямо в глаза. Я почувствовала, как во мне поднимается волна гнева.
- Беседа? - Я в шоке. - Мне показалось, вчера ты мне все сказал или нет, чего-то не хватает?
- Я был неправ. Неправ, как никогда в жизни. - сказал Николай, постепенно приближаясь ко мне, от чего мне стало не по себе. Его близость возбуждала меня, и я была беспомощна во власти его чар.
"Я не думаю, что разговор что-то изменит. — после паузы добавила я. - Знаешь, что мне нужно? Что я хочу? Я хочу, чтобы следующие два месяца прошли как можно быстрее. Я хочу вернуться в свой дом, жить своей жизнью, дышать спокойно. И чтобы вы наконец поддержали меня со всеми своими претензиями, нелепыми обвинениями. В конце моей гневной маленькой тирады мой голос дрожал, и я с большим усилием сдерживала слезы. В тот момент я почувствовала себя ужасно усталой, мне надоели все эти противостояния, постоянные разногласия, я устала плакать. Я хотела спрятаться в угол и побыть совершенно одна.
В каждом слове девушки Николай слышал боль и отчаяние. Ее глаза наполнились слезами, которые он вызвал. Он не помнил, чтобы она смеялась или улыбалась, но слезы… пожалуйста. Кажется, он мастер в этом.
"Мне очень больно думать об этом... ты... вот как ты думаешь обо мне это действительно так выглядит со стороны...? Я ничего не делала.
- Нет, конечно, нет... - прошептал Николай, нежно протягивая ко мне руки, и вот уже сжимая меня в объятиях.
Николай чувствовал, что Оксана натянута, как веревка, и только крепче обнимал ее и шептал ей на ушко ласковые слова.
"Нет, нет..." Вырвавшись из рук Николая, я отвернулась от него. Давайте покончим с этим и пойдем каждый своей дорогой. Два месяца не так уж и много... не так ли?
Два месяца… Николай выглядел так, будто его ударили в живот. Болван! Какой же он придурок, зацикленный на прошлом, которое, кстати, должно там остаться. Но вместо того, чтобы жить настоящим и радоваться жизни, он вывел на первый план свои детские страхи и переживания, и теперь они ему мешают, мешают жить и разрушают те нежные чувства, которые он начал испытывать к Оксане. Впервые в жизни он встретил такую девушку. Для него это самое необычное. И он знал это всегда, знал это с того момента, как Андрей познакомил его со своей маленькой сестренкой, веселой и смешной. Николай буквально боготворил Оксану, считая ее самым чистым и добрым человеком, которого он когда-либо встречал. Он даже намекнул Андрею, что у него серьезные взгляды на сестру. На что Андрей попросил немного подождать, пояснив, что Оксана еще маленькая и ей нужно немного подрасти. Но Николай был готов ждать столько, сколько надо. Он считал, что такую девушку, как Оксана, мужчина встречает только раз в жизни, и точно не хотел ее упускать.
И так бы все и продолжалось, если бы однажды я не увидел, как Оксана с утра ходит полуголая по дому в окружении двух голых молодых людей.
В этот момент что-то щелкнуло в его голове. Он злился на себя, на Оксану, на Андрея... Но больше всего на себя.
И он, конечно, понимал, что не имеет права так вести себя по отношению к ней, знакомить ее с чем-то, но все же ревность грызла его изнутри, и Николай ничего не мог с этим поделать. Это мужская сущность.
А потом... Николай больше ни слова не сказал о своей симпатии к Оксане. Сначала Андрей попытался спросить, что случилось, но, не получив ответов, вскоре бросил это бесполезное занятие.
Глупо, нелепо, но в тот момент он так чувствовал и руководствовался этими эмоциями. Хотя фактически позволил себе руководствоваться ими и по сей день, о чем теперь несказанно сожалеет. Если бы он мог повернуть время вспять, это изменило бы все. Он стер бы из памяти свою мать, Марину и других подобных ей женщин..., и он бы наслаждался жизнью с Оксаной, а он может только делать одну глупость за другой без видимой причины...
- Хороший…? Оксана повторила вопрос.
- Да, конечно... - согласился Николай, но в душе поклялся себе, что никогда больше не обидит эту девушку и сделает все, чтобы она была самой счастливой, а причиной тому будет он сам. Ведь у него еще есть два месяца. Не так уж и мало...?