Статья Андре Грина Истерия и пограничные состояния: хиазм. Новые перспективы была издана в 2000 году.
Хиазм – обозначает перекресток, что предполагает некий обмен противоположных течений и направлений, именно это понятие было выбрано Грином для рассмотрения возможного переплетения таких единиц как истерия, известная еще с древности, слово, в переводе с греческого означающее «матка» и пограничных случаев, изучение и концептуализация которых относится к середине пятидесятых годов 20 века.
Концепция пограничных случаев – случаев не собственно невроза, но и не обладающих симптоматикой явного психоза, в процессе их изучения приводила разных авторов к мысли, что между истерией и пограничными состояниями может быть связь.
Клиника пограничных состояний расширяется с течением времени и психоанализ все больше исследует ее, Грин задавался вопросом о пограничных случаях: «не некий ли дух времени сделавший так много для расцвета и развития истерии раньше, действует и сегодня? и То, что в начале, казалось, относится только к меньшинству пациентов, сегодня может претендовать на то, чтобы быть ее центром. ?»
Сам истерический диагноз вследствие развития теории и практики психоанализа так же стал более размытым, некоторые авторы говорили о доброкачественных и злокачественных истериках, да и некоторые работы Фрейда, связанные с лечением истерических пациентов, также пересматриваются, подвергая сомнению невротический уровень функционирования его пациентов
Но несмотря на то, что истерии свойственен «легендарный полиформизм» симптомокомплекса- то есть постоянно меняющийся характер- она тем не менее все же является более определенной, чем пограничные состояния.
Такое положение дел вынуждает перестать доверять симптоматическим проявлениям и исследовать концептуальную рамку, которая учитывала бы многообразие проявлений как истерии так и пограничных случаев и очертить критерии, которые будут направлять пациента скорее в одну сторону, чем в другую. Парадоксальным образом пограничные случаи представляют собой достаточно стабильные структуры и для них совсем несвойственно долговременное соскальзывание в более тяжелые психопатологические организации.
Грин задается вопросом Не будет ли уместным предположить, что у истерии существует склонность к вызыванию пограничного функционирования? И, наоборот, у пограничной личности – некую связь с истерией?
Он предлагает рассматривать психоаналитическую нозографию как сочлененную и пронизанную динамическими движениями систему, позволяющую представить как отношения между различными единицами, так и возможности превращения одной в другую.
Комплекс не невротических структур кажется разнородным и не обладающим единством: нарциссические личности, некоторые депрессивные или психопатические структуры, психосоматические. Но если мы посмотрим на этот комплекс под углом клиники истерии, то увидим, что такая конфигурация может представлять собой основополагающие полюса, между которыми распределяются некоторые формы декомпенсации истерии.
Аналитический опыт и анализ переноса заставили задуматься о том, что между истерией и пограничными состояниями имеют место менее явные отличия, чем может показаться исходя из теоретизирования.
Между простым истерическим неврозом и пограничными случаями встречаются всевозможные посредники, а комплекс в целом составляет континуум.
Грин представил в своей статье 12 критериев, по которым продемонстрировал возможность хиазма истерии и пограничных случаев.
Истерия
Пограничные
1 Основная проблематика
Истерия несмотря на описанные случаи истерических психозов, по сути остается неврозом.
Она выстраивается вокруг проблематики отношений любви и сексуальности.
Вопрос желания здесь является основным, также как и вопрос объектного выбора и идентификаций.
Для истерии характерны важность фантазматической и эмоциональной жизни, отношение к телу как месту инсценировок внутренних конфликтов и депрессивная восприимчивость .
Пограничные случаи могут представлять все, что характеризует истерию, или часть ее черт, но, в действительности, невротическая организация здесь отсутствует
Конфликт невротика в отношении любви вторичен в сравнении с деструктивностью, мазохизмом, нарциссизмом.
2 Особенности аналитического процесса
Истерическое Я обладает тенденцией к фрагментации и раздробленности, но чаще всего это носит временный характер, как и
серьезные регрессии вследствие деперсонализации, чувства преследования без утраты реальности и депрессия.
Если отношения с трансферентным объектом были сохранены, то в аналитической ситуации все возвращается достаточно быстро к исходному состоянию с возможность проработки.
У пограничных случаев мы встречаем медленный ход и трудности процессов изменений, лечение будет состоять из регрессий и незначительного прогресса в зигзагообразном продвижении вперед
Грин писал, что «Одним из завоеваний в лечении является обретение большей самостоятельности, которая позволит пациенту освободиться от родительских имаго, особенно от материнских.
3 Конфликт
В истерии преобладают конфликты, связанные с эротическими аспектами психики: отношения между генитальной любовью и сексуальностью
в неврозе легко выявить роль страха кастрации в паре со страхом пенетрации (типичного для женщин)
Истерия с фаллическими и генитальными фиксациями отличается от оральной истерии наличием значимых анальных фиксаций, которые формируют буфер против падения в оральность. Именно эти анальные фиксации и отвечают за провокативность истерика, который испытывает безусловную любовь объекта, стремясь убедиться в злом и несостоятельном характере объекта.
оральная истерия соотносится с ранним треугольником, с игрой «туда-сюда между последней и эдиповым треугольником. «
в пограничных случаях именно деструктивность занимает авансцену, стремясь исказить или перекрыть эротическую проблематику.
Здесь мы говорим о хрупкости границ Я.
Два главных страха- страх сепарации – который также может существовать и в истерии, но гораздо быстрее преодолевается
и страх интрузии, захвата недоброжелательным и зловредным объектом, отсюда свойственное пограничным пациентам поведение сбить с толку аналитика, чтобы ускользнуть от его влияния
4 Травма
В эпоху становления психоанализа Фрейд определял природу травмы как сексуальную, травма реального соблазнения или фантазма.
Впоследствии Ференци расширил понятие травмы за границы сексуальности. Он говорил о смешении языков нежности и страсти, язык взрослого представляет для ребенка травму. Травмой так же являются ответы объекта, которые отсутствовали.
Ференци отмечал воздействие травмы на Я: серьезные торможения, поражения психического аппарата, губительные последствия непонимания со стороны взрослого, подчеркивая глубину ущерба.
Грин отмечает, что нельзя пренебрегать влияниями извне, внешние патогенные источники также вызывают серьезные субъективные нарушения
В истерии травмой является инцестуозное соблазнение, прямое или символическое
В пограничных состояниях мы говорим о травме связанной с материнским объектом.
Но некоторые теории комбинируют эти два аспекта: в рамках истерии инцестуозные фиксации на отце могут быть рассмотрены как защиты и средства против отношений с матерью, в основе которых лежит неадекватное отношение к ребенку и непонимание его нужд.
плохо налаженные отношения между Я и объектом могут в таких случаях сексуализироваться, что и дает истерическую картину.
Для интерпретации некоторых пограничных случаев Грин предлагает концепт битреугольника, означающий, что отношения между тремя партнерами эдипального конфликта скрывают, на самом деле, бинарные отношения с одним объектом, разделенным на две части – плохую и хорошую.
В ситуации, когда дезорганизация вследствие перехода количества травм в качество достигает Я, вектор психического развития направляется в сторону пограничных случаев, тогда такая травма будет переживаться с использованием защит от глубокого расщепления до проективного поведения, почти брЕдового, реакций глубокого отчаяния, способных привести к достаточно серьезным суицидальным попыткам.
5 Защиты
Именно при изучении истерии Фрейд теоретизировал вытеснение, которое по мнению Грина совершается лишь когда аффекты сведены до состояния незначительности, подавлены.
Истерик страдает от воспоминаний, возвращение вытесненного представляет даже бОльшую травму для истерика, чем само травматическое событие.
Помимо вытеснения при истерии так же имеет место расщепление.
Разработанные Фрейдом защиты отвержения, расщепления и отрицания Грин объединил под названием работа негатива, которая преобладает у пограничных пациентов.
Расщепление занимает значительное место, но помимо него присутствует защита в виде негативной галлюцинации мысли, здесь не только стираются феномены желания как при истерии, но и сама работа мысли, поэтому в аналитической ситуации такая подрывная работа будет препятствовать любому инсайту, Только отдельные аспекты, обретенные на сеансе, временно избегают негативации,
6 Бессознательное и Оно
Первофантазмы, фантазматизация
При истерии конверсии позволяют субъекту производить короткое замыкание, блокирующее появление фантазматизации, мешающее появлению страха и усиливающее защиту «очаровательным безразличием», которое Фрейд интерпретировал как тотальный успех вытеснения.
В пограничных случаях мы говорим о деструктивности, которая направлена либо на объект, либо обращается на Я
Здесь мы имеем дело с движениями влечений Оно, вызывающими мощные разрядки в тело или в действие, перед которыми должны быть запущены драконовские защиты, поддерживаемые массивными регрессиями.
Когда защиты не справляются и влечение прорывается оно проявляется в пищевом аддиктивном поведении, токсикоманическом или медикаментозном, продолжительным и повторяющимся бегство в сон, более или менее скрытым суицидальным поведением, соматическими регрессиями, переходом к действиям, выражающим гнев, ярость и беспомощность
В работе аналитика важнейшей составляющей будет выживание его мыслительной способности, его сопротивление деструкции, объектом которой является аналитический процесс,
это помогает субъекту справиться с желанием разрушать объект или себя, но также может привести к новым фиксацим на аналитике, не переносимым на другие объекты.
7 тело
Говоря о теле истерика мы в первую очередь думаем о конверсиях, которые не исчезли и сейчас.
Тело истерика чтобы внешне выглядеть менее перевозбужденным сексуально, остается телом болезненным, Это тело утомлено всевозможными расстройствами аппетитов: к еде, к алкоголю, к лекарствам или к наркотикам, которые выставляются напоказ гораздо легче, чем сексуальные аспекты. Такое болезненное тело должно страдать, чтобы существовать и чтобы ощущать себя как тело, пережившее работу негативации, состоящую в уничтожении этих запросов и требований удовольствия
В этом абзаце Грин говорит о психосоматике, а не о пограничных состояниях в целом.
Пьер Марти в случаях аллергических пациентов допускал существование пограничных с психосоматикой случаев, в которых истерическая структура отмечена феноменами идеализации, расщепления, отрицания, желанием защищать объект, рассматриваемый как слишком хрупкий, чтобы выносить проекции субъекта и особенно проявления агрессивности в его адрес, а также очень высокой чувствительностью, доходящей до крайних идентификаций к моральным и физическим страданиям других
8 Аффекты
В истерии аффекту всегда придавалось ведущее значение, истерическое отвращение как доказательство работы вытеснения, но у истериков, у которых помимо генитальных и фаллических фиксаций имеют место догенитальные, акцент ставится на бурных, разрушительных и дезорганизующих аспектах истерических форм в их крайних проявлениях. Страх в таких формах более не является сигналом тревоги, а является автоматическим страхом
В пограничных случаях аффект страха более интенсивен, что ведет к деструктурирующим состояниям – в статье говорится про катастрофические страхи (Bion, 1970; или муки мученические (Winnicott,) Не знаю, подразумевается ли здесь и безымянный ужас?
Так же среди аффектов перечислены зависть, ярость, беспомощность.
Я вследствие обращения на себя деструктивности оказывается под угрозой разрушения.
Феномены деперсонализации и чувства фрагментации длятся не так долго, как аффекты опустошенности, ничтожности, уход в депрессию, который порой приобретает хронический характер.
Депрессия занимает место постоянной угрозы между истерией и пограничными случаями представляя континуум от невротической депрессии, которая содержит обвинения в адрес объекта до меланхолии с самообвинениями.
В более эдипальных формах субъект не может отречься от фиксаций на одном родителе, чтобы выбрать другого, желая владеть ими обоими, сгущая в одну фигуру. Тогда фантазм первосцены или отрицается или же представляет собой фантазм бесконечного коитуса, что порождает ярость и беспомощность у субъекта из-за невозможности найти себе место в этом фантазме посредством идентификации с одним из родителей и невозможности их разделить.
В пограничных случаях субъект страдает от разочарования к обоим родителям, ненависть не уравновешена любовью, вследствие чего нарциссизм лишается идентификационных опор.
9 Представления
Исконная область истерии – область невыразимого, аффективного, непонятного и иррационального, Все происходит так, как если бы то, что входит в разряд интеллектуального знания, ранило бы истерика, поскольку это нечто холодное, жесткое, отличное от чувственного, где нет столь большой нужды обращаться к словам. Порой истерик не хочет сообщать аналитику свои мысли будто аналитик может понять его без слов, что указывает на значимость довербальной коммуникации и зеркальных отношений матери и ребенка.
В пограничных случаях мы обнаруживаем репрезентативную несостоятельность,
Репрезентации поглощаются прямым движением влечения, которое приводит к действию или разрядке в сому.
Из-за слабых вербальных связей, материал пограничных пациентов представляется грубым, сырым и труднопонимаемым. Но даже если аналитик способен понимать такую речь, он становится тем, кто угадывает мысли субъекта, всемогущим объектом, от которого нужно защищаться.
10 Я нарциссизм, идентификация
При истерии мы не имеем дело с регрессией Я, а лишь с возвращением на предшествующие либидинальные фиксации.
Но в случае догенитальной истерии, Я ослаблено вследствие применения архаичных защит: расщепления, отрицания, проективной идентификации
В пограничных случаях хрупкость Я чувствуется сразу же, имеет место объектная несостоятельность, причиняющая страдание пациенту. В ситуации «нарциссического сдвига» который регулярно наличествует у пограничных случаев, эти пациенты кажутся раздавленными и обиженными в их существе.
Что же касается идентификаций, у истериков они поверхностные, многочисленные, противоречивые и изменяющиеся, контрастируют со слабостью глубинных идентификаций
Поверхностная истерическая идентификация противоположна интроективной, которая находится в контакте с внутренними объектами
истерики стирают свою инаковость, вылепливая себя по модели, представленной объектом, они надеются заставить за это себя любить, из страха быть отвергнутыми. Это бессознательная тактика.
Я пациента не знает больше, к какому лицу оно относится, пациент не знает, является ли он самим собой или какой-либо другой фигурой
истерическая идентификация, не действенна в пограничных случаях, Здесь, скорее, мы имеем дело с отношениями взаимного надзора, где заключенный и тюремщик – неразделимы
11 Объект
При классической истерии символизация изобилует, в формах же догенитальной истерии ее проявления менее очевидны или более недифференцированы, символизация приобретает неопознаваемые формы.
при классической истерии замещается объект фантазматического влечения, что свидетельствует о символических трансформациях фантазматического объекта
В континууме ближе к пограничным случаям процесс символизации утрачивает специфические черты.
Объект не способен к замещению, он является витальным, обязательным, незаменимым, отсюда столь много страха сепарации и внедрения в этих структурах.
В континууме от классической истерии к пограничным формам конфликт смещается из области отношений влечений и Сверх-Я в сторону отношений Я и объекта.
В таких случаях сепарация с аналитиком представляет собой травму, поскольку у пациента нет возможности создать представление об аналитике во время его отсутствия.
12 Сверх-Я
Но также тут много говорится об объектных отношениях
Фрейд рассматривал Сверх-Я как постэдипальную структуру, Кляйн же относила ее возникновение к раннему возрасту.
Бессознательное чувство вины, которое Фрейд называл потребностью в самонаказании, у истерика связано со страхом перед запрещенными желаниями, эротическими и агрессивными, против которых необходимо бороться с помощью вытеснения.
В работе 37 года Анализ конечный и бесконечный Фрейд высказывавет гипотезу о существовании влечения к смерти, деструктивности, не связываемой Сверх-Я, соответственно не зависящей от чувства вины, не объясняемой через борьбу против запретных желаний
Такая деструктивность отвечает за страшные исходы негативной терапевтической реакции, связанной со смертноносным навязчивым повторением, часто отмечаемой у пограничных пациентов.
Порой именно благодаря навязчивому повторению, с помощью отыгрывания, и даже соматических разрядок, мы будем конструировать отсутствующую истину.
Грин говорит о проблеме мазохизма, эротизации страдания, а также испытания объекта, который должен выдерживать атаки, о чем писал и Винникотт. Задача аналитика – выжить под натиском этой деструкции, что может положить начало восстановлению и выстраиванию менее зависимых объектных отношений.
Так же, мы можем встретить объектные отношения основанные на базе преследования и самоагрессии, саботирующей любое осуществление удовольствия или любую нарциссическую выгоду.
Или отношения основанные на идеализации, когда эта идеализация ведет к запуску самых мощных отрицаний и имеющей тенденцию к отказу от части себя, части, связанной с желанием, в частности, сексуальным, и с влечениями. Самым трудным является осознание удовольствия страдать, запущенного благодаря мазохизму.
У истериков суицидальные попытки Грин называет робкими, желание умереть здесь означает желание быстрым и чудесным образом выйти из кажущейся неразрешимой травматичной ситуации, смерть как отсутствие эмоций.
Суицид пограничных случаев представляет собой серьезную опасность, часто доводимый до своего финала.
В случае, когда имеет место именно непреодолимое влечение умереть, мы говорим о том, что страх чрезмерен, Я захвачено травмой и неспособно на психическую переработку.
Здесь противостоят друг другу жесткая нейтральность, приемлемая перед лицом чистой истерической проблематики, и глубинная (сущностная) нейтральность, которая не исключает присутствия и свидетельства надежности объекта
Роль отца в обоих случаях:
он может быть представлен как соблазнитель, всемогущая фигура, или же напротив обесцененный и подавленный материнской фигурой.
фиксация на пенисе отца может рассматриваться как то, что имеет отец чтобы владеть матерью, с другой же стороны как желание кастрации отцовского имаго
у мальчика такая позиция не так конфликтна, у девочки же приводит к тупику, следствием чего является невозможность эдипальной идентификации.
В обоих случаях в фантазме мать не получает удовольствия от своей сексуальности с отцом субъекта.
К семинару в ГНЦССП им. В.П.Сербского мною был подготовлен доклад по статье Андре Грина, в котором я постаралась систематизировать предложенный им материал, чтобы сравнительную линию истерии и пограничных случаев можно было проследить чуть более явно.
Автор: Благова Анна Сергеевна
Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru