В середине 16 века император Карл V реарганизунт части испанской армии в новые тактические единицы – терции. Это изменение поднимает, и без того передовую испанскую армию, на голову выше остальных.
Бросить терциям вызов могла лишь столь же эффективная пехота. Поэтому все европейские армии стали наперебой подражать испанцам, а также искать лучшие, чем они, приемы организации и применения пехоты.
С испанским рецептом в уме правители и полководцы неуемно экспериментировали над собственной пехотой.
Во Франции шок поражения при Павии вызвал появление «легионов» претендующих на регулярность пехотных частей в 6000 бойцов каждая.
В 1531 г. Франциск I учредил 4 легиона: Пикардии, Нормандии, Шампани и Лангедока.
Они включали по 6 рот в 1000 бойцов аркебузьеров и пикинеров вперемешку.
Отсутствие боевой специализации рот было слабой стороной «легионов».
Несмотря на раздутый размер, офицеров в них было вдвое меньше, чем в терциях: капитан, два его заместителя, два прапорщика и десять сотников-«центурионов».
В 16 веке французы не смогли создать профессиональный офицерский корпус из своего дворянства.
Несмотря на налоговые льготы для наемников-«добровольцев», в «легионы» попадали в основном самые низы общества.
Узкая призывная база на ограниченных территориях делала затруднительным применение «легионов» во внешних войнах, вдали от «своих» провинций.
«Легионы» так и остались «сырыми» местными ополчениями.
«Легион» численностью 6000 человек был скорее организационной единицей, чем тактической.
Управлять на поле боя таким огромным построением было невозможно.
Французские полководцы применяли легионы не как тактические единицы нового типа, а как переименованные традиционные части средневековых армий авангард, основные силы, арьергард.
Первая же кампания легионов в 1543 г. в Люксембурге против армии императора Карла V оказалась неудачной: легионы отступили почти без боя, многие бойцы дезертировали.
Сами французские генералы считали их немногим лучше, чем толпы крестьян.
Отрицательные особенности комплектования, обучения и применения французских «легионов» не позволили им бросить достойный вызов испанским терциям.
Однако легионы не исчезли.
Сократившиеся после Итальянских войн в численности, они приняли участие в Религиозных войнах: сперва орудием королевской власти против гугенотов, затем, в армии ставшего французским королем Генриxa IV, в борьбе против Католической Лиги и испанцев.
Легионы Нормандии и Лангедока сгинули в Религиозных войнах, легионы Пикардии и Шампани трансформировались в известные под тем же названием полки французской армии.
Само название «легион» также исчезло к XVII сменившись универсальным «полк».
Более высокую боевую ценность, чем вновь набранные легионы, играли ветераны «старые банды Пикардии».
С завидным постоянством они вставали под знамена королей.
В 1540-е гг. опытная французская пехота возникла в ПьеМонте последнем из занятых французами итальянских княжеств, в постоянной войне, которую французы вели с испанско-имперской армией и её итальянскими союзниками.
Подобно пикардийцам, эту пехоту называли «старыми бандами Пьемонта».
Вначале они были арбалетчиками, затем в их составе преобладали пикинёры и аркебузьеры по испанскому образцу.
И хотя французы-аркебузьеры ставились невысоко, а французы-пикинеры еще ниже, наличие тех и других стало обязательным условием как при наборе новых рот, так и при комплектовании боевых групп.
Франция оказалась не готова к тем переменам, которые принесли Итальянские войны, не смогла сформировать боеспособную национальную пехоту.
Ей пришлось полагаться на иностранных наемников.
Сами французские генералы своим легионам и бандам предпочитали пехоту швейцарцев и ландскнехтов, на худой конец итальянцев.
Для набора войск в Швейцарии, Германии, Италии французским двором была создана целая сеть агентов влияния.
В Швейцарии кантоны и города, в Германии князья, в Италии кондотьеры и принцы, получали от французского короля пенсии, служа агентами по набору наёмников.
В Швейцарии французский король имел право нанимать целые армии.
В Италии кондотьеры и принцы получали субсидии, служа ему со своими войсками как младшие союзники.
В Германии правила найма и службы, запрещающие агентам призывать ландскнехтов для войны против императора, а ландскнехтам участвовать в таких войнах. Но самим ландскнехтам было всё равно, даже если наниматели были католиками и врагами священной римской империи. Главное, чтобы платили.
А французский король (пусть и с задержками) платил щедро.
Ландскнехты во французской армии с готовностью поднимали оружие против Габсбургов.
Причиной низкой боеспособности собственно французской пехоты, вдобавок к её разношерстности и нерегулярности, было отсутствие того необходимого на войне ожесточения, которое могут дать только чувство долга, национальная гордость и борьба за веру/идею.
Французская пехота 16 века не отличалась стремлением схватиться с врагом и уничтожить его, готовностью рисковать и жертвовать собой ради победы.
Лишь горнило Религиозных войн сделает французов теми, кому призыв «Марсельезы»: «К оружию, граждане! Смыкайтесь в батальоны!» не был кличем в пустоту.