Вот всё, что пеняют СССР, если это суммировать и квалифицировать в современных юридических терминах, сводится к нарушению прав человека и основных свобод.
Были ли таковые в то время? Несомненно. Именно потому, что они — безначальны и не связаны сами по себе с Советским союзом или, скажем, с Российской Империей никак, равно как и их возникновение.
Они возникли именно вместе с человеком.
Нарушались ли они в СССР? Конечно.
Так, казалось бы, в чём же дело?
А дело в том, например, что во времена Леонардо да Винчи люди практически стопроцентно умирали от перитонита, а врачи никак не лечили от него. Следует ли это признать виной врачей того времени? Мне сразу же скажут, что нет, это никак не бросает тени на врачей того времени, зачастую, кстати, самоотверженных, считавших себя почти жреческим сословием, потому что они понятия не имели, например, о бактериях и точно не имели антибиотиков. Кстати, врачи не виноваты и в том, что А.С. Пушкин мог быть вылечен, будь под руками хотя бы пенициллин, но его они не вылечили и он умер.
В чём же дело? А дело, друзья мои, римляне, в том, что правовая объективность точно так же постигаемое разумом пространство, как и объективность, скажем, биологическая или физическая. И если те или иные объекты и явления не поняты вполне именно наукой юриспруденции, то они могут относиться лишь к смутной сфере интуиций, а тогда требовать, чтобы огромное, небывалое до того в истории человечества общество как-то так, само без научного (то есть объективного, незаинтересованного) осмысления полностью в своём поведении удовлетворяло императиву разумности в отношении этих объектов и явлений, значит требовать чуда.
Между тем, я уже упоминал, что высшим достижением даже не коммунизма, — он не достиг ещё своих высших достижений, и, возможно, не достигнет вовсе никогда по природе своей, так как не имеет максимума в развитии, - а именно капитализма является именно признание существования определённого объёма прав и свобод, которые
- безначальны,
- неотчуждаемы от человека
и
- всеобщи для всех людей, в этом смысле равны для всех.
Это — пик постижения правовой объективности капитализма как общественно-экономической формации вообще. Именно некоторый, определённый таким образом объём прав и свобод и получил современное название «права человека и основные свободы».
Следует ли коммунистическому обществу заимствовать это понимание? Разумеется!
Точно так же, как представление о праве, порождённое в рабовладельческом строе, сохранилось не только в строе феодальном, но и в капиталистическом;
точно так же, как представление о нормативности поведения, законности, вполне господствующее в феодализме, никуда не делось в капитализме;
точно так же и понятие прав человека и основных свобод непременно должно быть унаследовано коммунизмом, причём в полном объёме как закономерность, то есть спокойное, неизменное в неспокойном, переменчивом (математики легко меня поймут, если вспомнят, что если у меня есть две величины, значение одной из которых пробегает по всему множеству, скажем, действительных чисел, а другая в ответ на каждое значение первой представляет собою произведение первой на себя саму, то при том, что значение ни первой, ни второй величины совершенно в общем неопределённо — первая может быть любой, а вторая — любой неотрицательной, существует незыблемая закономерность между этими величинами, которая описывается как у=х² и у, и х — бесконечно много, а вот закономерность между ними — ровно одна).
А теперь давайте-ка вспомним, когда впервые в истории человечества вообще были сформулированы эти всеобще закономерные объёмы прав и свобод?
Представляете?
Они были сформулированы даже не до Войны, а после неё.
10 декабря 1948 года во Всеобщей декларации прав человека.
А знаете что это означает? Да-да, это значит, что Пушкин умер не потому что врачи-вредители хотели его уморить, а потому именно, что к тому моменту человечество не постигло ещё лечения перитонита и не имело ни антибиотиков, ни мало-мальски удовлетворительных научных методов даже осмысления бактериологических недугов. Вот ровно так же и в СССР лишь научная интуиция позволяла в области права догадываться о наличии этих прав и свобод, но уж точно не схватить их в понятии (вспоминаем — что такое «понятие»!) и точно не конкретизировать их в их элементарном многообразии.
Скажем, право на суд это неотъемлемое право или нет? По-вашему это так очевидно?
А право на свободный брак?
А право на защиту в суде? Тоже очевидно? Правда?
А откуда такая «очевидность»?
Вот, например, любой математик гомерически рассмеётся в лицо, если вы ему сунете эту «очевидность» в качестве аргумента и, если снизойдёт до подобной глупости, то приведёт вам парочку ошеломляющих примеров такой «очевидности», которая вовсе не очевидна (не хотите ли ознакомиться, например, с контрочевидной теоремой Хаусдорфа-Банаха-Тарского, которая покоится на совершенно «очевидном», но неявном допущении — аксиоме выбора?). Нет в научном познании вообще ничего «совершенно очевидного», потому что всякое научное познание именно спекулятивно и касается не голых изменчивых, переменных фактов, которые сами по себе могут быть «очевидны», а исключительно закономерностей, того, что эти факты связывает. Сами факты при этом — вненаучны, они — отправная точка науки, но ещё не наука.
Так вот, к осмыслению прав человека и основных свобод человечество пришло в силу пикового, предельного развития капитализма, который был вынужден взаимодействовать в сем мире с народившимся коммунизмом, являющимся началом истории человечества как именно человечества, а не классов. В этом, кстати, и состоит всемирное историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции, которая как революция-то поначалу даже не была осмысленна и именовалась даже большевиками переворотом.
Замечу, что советская делегация в 1948 году не голосовала за принятие названной декларации, но самое интересное — почему. Ведь нас интересуют не просто факты, а именно причины и следствия. Потому ли, что сами эти права и свободы не признавались? А вот и нет! Причины отказа были вербально, на чистом русском языке изложены представителем СССР в ООН А.Я. Вышинским.
... И... внимательно прочтите или прослушайте их сами! Будете изумлены...
А от себя добавлю, что
- ограниченность рабовладения на просторах правовой объективности состояла в том, что, признавая существование прав, рабовладение исключало целый класс вообще из понятия людей, делая их бесправными;
- признавая необходимость законности, феодализм с необходимостью строил несколько нормативных систем — для разных сословий и классов;
- признавая права человека и основные свободы, капитализм... не мог ничего сделать для равного гарантирования осуществления этих прав и свобод всеми членами общества и человечества, то есть для справедливости.
... нет, всё же посмотрите, прослушайте аргумент А.Я. Вышинского! Сами!
Посему предъявлять претензии по поводу нарушения этих прав и свобод СССР, как и многими иными странами и обществами в те годы — не только можно, но и обязательно, а вот винить в этом — некого. Что не означает, что конкретные преступления того времени не могут осмысливаться нами как именно преступления, а злодеяния как злодеяния.