Протоиерей Димитрий Смирнов о воровстве и брошенных женах, о суррогатном покаянии и мнимом христианстве, о круговерти повседневности и о семье как главной цели жизни человека на земле. Академический лекторий РПИ св. Иоанна Богослова. 6 сентября 2010 года.
Христианство наших дней – это, конечно, такая общая тема, но я больше хотел в этом аспекте поговорить именно о том, что меня печалит в этом христианстве. На мой вкус очень много каких-то явлений, которые именуют себя христианскими, но в них на самом деле христианского ничего нет. В этом большой неуспех наших всяких смешных попыток и некоторая обречённость. Нужно этому как-то противостоять. В основном это можно делать только в рамках прихода, потому что там собираются люди, которые ко мне привыкли, которые меня знают. В тех проектах, в которых я участвую на радио и на телевидении, этого тоже приходится касаться, но вскользь, потому что людей больше интересует совсем иное. Вчера на телерадиоканале “Спас” один раб Божий задал мне такой вопрос: может ли он по бедности похоронить на своей усадьбе усопшего родственника. Странный какой-то вопрос. Это к санэпидемстанции, а не к протоиерею Дмитрию Смирнову. Людей действительно это волнует. Некоторые говорят: “Я много лет думаю”, – а дальше идёт какой-то вопрос, который, на мой взгляд, какой-то чудной, не говоря о том, что он смешной. Я до сих пор не могу себе объяснить, как устроено человеческое сознание. Почему какие-то вещи важные находятся вне внимания, а вещи пустяковые, не только не стоящие внимания, а даже какие-то абсурдные, становятся для человека источником беспокойства. Христианство – это такое состояние души и ума человека, когда главной темой его жизни становится Христос. Он Его узнал, он Его полюбил, он решил Ему служить и служить так, чтобы этому отдать жизнь. Этого в современном христианстве как-то не наблюдается. Большинство людей ставят себе какие-то задачи, иногда можно сказать, что в этом русле, но там Сам Христос не очень просматривается. Всё равно человек, даже уверовав в Бога и решив себе приобрести какую-то специализацию в своей жизни, допустим, клиросное пение, входит в это сообщество, систему, учреждение или институцию, находит себе такую нишу, чтобы там существовать, добиваться известного профессионализма и через это получить жизненный комфорт. Не богатство, конечно, потому что в Церкви этого трудно достичь. “Беден, как церковная крыса” остаётся, хотя это западная поговорка, но у нас это тоже существует. Вот это меня беспокоит, потому что приходится сотни людей еженедельно исповедовать, и на исповеди человек говорит о чём угодно, только не о том, что действительно представляет собой покаяние. Человека больше волнует, что он съел, с кем он невежливо поговорил, выругался, может, в неположенный день выпил пива. Какие-то такие вещи, которые никакого отношения к христианству не имеют. Меня даже поражает, что сейчас Евангелие есть у всех дома, некоторые его даже читают, а некоторые даже каждый день, но почему-то главный смысл Евангелия совершенно не востребован, его как-то никто не ищет. Это полностью вне внимания. Человек не понимает, что значит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17). Вместо покаяния идёт разговор о том, что съел пирожок с творогом или кого-то осудил. Даже если остановиться на том, что кого-то осудил, что, действительно, для христианина неприлично, тем не менее человек не собирается со следующего дня не осуждать. Он даже не знает никаких приёмов, что нужно делать, чтобы не осуждать, потому что это происходит как-то непроизвольно.
Что такое покаяние? Без покаяния вообще христианство невозможно. Теперь сложилась такая ситуация, может быть, так и было, но за тридцать один год, что я священствую, я не помню ни одного человека, который крестился бы с покаянием. Как к этому относиться? Может быть это и не крещение вовсе? Потому что те люди, которых приходилось крестить, чаще это дети, изрядный процент взрослых, но всё-таки они хотят в этом своём крещении что-то приобрести, особенно когда крестят маленьких деток. А христианство – это не то, чтобы что-то иметь, христианство – это дать. Покаяние – это изменение мысли. Человек, как всякое живое существо, насекомое или млекопитающее, хочет взять. Пчела хочет взять нектар, синий кит хочет взять планктон, человек хочет жить нормально, безболезненно, долго, чтобы никто не обижал, и умереть тихо, во сне, коль уж смерть неизбежна. Такая задача стоит. Поэтому в наши дни мы активно наблюдаем, что современному христианству даже мусульманство может дать огромную фору. Некоторые удивляются, как же так. Дело в том, что то христианство, которое заявляет себя христианством, оно мнимое, оно таковым не является. Это бы ничего, потому что с первых веков наблюдались такие сообщества, которые считали себя христианскими, но таковыми не являлись. Авторитет христианства столь велик, что даже кришнаиты заявляют, что Христос – это одно из воплощений Кришны. Само слово “Христос” якобы фонетически с Кришной связано. Говорят: “Неужели вы сами не слышите?” То есть хотят в свою команду как-то Его взять, этим “брендом” украсить свою деятельность. Как есть же магазины под названием “Старик Хоттабыч”, потому что каждый русский человек знает, кто такой Старик Хоттабыч, у него какие-то приятные ассоциации возникают. Почему бы не перейти порог этого магазина, раз уж там Хоттабыч поселился. Понятное дело, что продукция, которой там торгуют, к Хоттабычу не имеет никакого отношения, так и здесь. Но сейчас это дело стало повсеместным. Что человек ищет? Большинство людей ищут себе покоя, причём этот покой часто связан с родственниками. Если люди взрослые, то они беспокоятся о детях. Сынок, дочка что-то дурят, поэтому надо съездить к какому-то старцу, который скажет, что нужно прочитать, и он тут же перестанет дурить. Если этого не происходит, то надо его как-то затащить, чтобы его отчитать. Его отчитают, и он станет вообще другим. Человек от отчитки к святому месту, от святого места к какому-то особенному, от руки переписанному, акафисту. Если с сынком всё наладится, вот оно и счастье. При этом ещё, конечно, нужно помянуть родственников, съесть кулич на Пасху и попоститься. Вроде вот это и есть христианство. Мусульманство гораздо эффективней, во-первых, потому что, если нынешний православный с трудом молится утром и вечером, то мусульманин пять раз в день. Мусульманин согласен умирать за свою идею, а современный христианин хочет жить безболезненно, он хочет уклониться от армейской службы, он хочет непыльную работу. Некоторые христиане даже умудряются воровать.
Я знаю одного христианина, который у другого христианина работал. Тот ему платил пять тысяч долларов в месяц зарплату. Его работа заключалась в том, чтобы проверять какие-то бумаги. В результате его деятельности он принёс той фирме, на которую работал, допустим, десять миллионов долларов. Потом у них произошла какая-то затычка, когда он уже уходил от него, он решил себе присвоить квартиру в центре Москвы, которая стоит полтора миллиона долларов. Он говорит: “Я считаю, что я её заработал”. А так как квартира, в силу того, что ему были отданы большие финансовые пространства, была оформлена на него, поэтому ему её украсть не составляло никакого труда, это была чистая формальность. Он продолжает ходить в Церковь, они встречаются за общим столом в трапезной своего храма. И ничего, настоятель не сказал ему: “Ты вор, ты не можешь быть христианином”. Ты хотя бы отдай, что не есть покаяние, но хотя бы исправление своей ошибки. Нет, он считает себя вправе украсть чужую собственность, пусть у миллионера, миллиардера, ему потерять полтора миллиона, как нам с вами коробок спичек, но всё равно. Такие вещи становятся абсолютно в порядке вещей, что для настоящих христиан, про которых написано в Священном Писании, было вещью совершенно невозможной.
Мы знаем случай, когда два человека захотели что-то утаить и умерли, в Деяниях это описано. О чём это говорит? В те времена, о которых сказано, что люди и говорят: «Господи», и в каких-то вещах очень образованы, знают, что и в каком году произошло, могут рассуждать о языке иконописи, в чём правота христианства перед лютеранством, могут это всё рассказать, но в то же время могут спокойно оставить свою жену с детьми, без какой-то причины, потому что возникла любовь к какой-то другой. Вещь, которая ещё совсем недавно для большинства христиан была просто невозможной, даже не с точки зрения христианства, а с точки зрения чести. А теперь, пожалуйста, хочешь, на этой женись, хочешь, на этой. Этого мало, бывают такие случаи даже со священниками. Я знаю священников, которые бросили своих жён. О чём это говорит? О том, что в том нашем пространстве народном, церковном, просто исчезло понимание того, что есть христианство, что есть крест Христов. В такую общинную жизнь, которую помянул батюшка Пётр, люди приходят вообще не за Христом, а ещё за чем-то.
Во-первых, человек, как заметил древний философ, животное общественное. Вместе нам комфортней, ещё Господь сказал, что не хорошо быть человеку одному (Быт. 2, 18), ему плоховато. Общество христианское в целом доброе, это люди, как правило, воспитанные. В городах вообще это интеллектуальная элита, потому что с Церковью связана двухтысячелетняя культура. Если освоить эту культуру, то сразу успешно, как бы сейчас сказали, прожил свою небольшую жизнь. Этот священник, о котором я сейчас говорю, был расстрелян, а его сын такими же обходными путями, очень целенаправленно, но всё-таки стал врачом. Женился, детей у него не было, но он решил усыновить девочку. Нашёл чуть ли не на улице крестьянскую девочку, договорился с родителями, что он её возьмёт, и стал её воспитывать. Воспитал хорошую девочку, христианку, очень любящую Церковь, но учиться она не могла, потому что развить её интеллектуально было довольно трудно. Она вышла замуж за кочегара, что соответствовало её социальному положению, родила ребёнка. А ребёнок этот сейчас консул в Исландии, знает все скандинавские языки, включая древние, свободно читает рунические письма. Сын кочегара и этой крестьянской девочки. Как это произошло? Потому что девочка был воспитана врачом. Сама она не смогла, но благодаря церковной культуре, к которой она приобщилась, она усвоила её ценность. Любовь к ценностям она сумела привить сынку. Он кончил филфак МГУ, потом академию МИДа, вышел в большие генералы. Консул – это генерал-лейтенант по табелю о рангах. Ещё молодой человек, ещё недавно студент МГУ. Вот что значит церковная культура.
Церковная культура для людей, у которых нет каких-то антагонизмов, национальных предрассудков, она ошеломляюще сбивает всех наповал. Например, люди, погружающиеся в изучение церковного устава, всяких текстов, настолько в это вникают, что забывают даже о том, для кого это всё написано, кому эти все слова. Они живут в этом мире, спорят о знаменном пении, каких-то проблемах, потому что сама эта красота столь значительна, что современный убогий советский человечек не может это даже освоить, у него нет такого широкого сердца и такого ума, поэтому это заполняет его полностью и целиком. Я всё время наблюдаю за таким явлением, что даже люди, которые постоянно имеют дело с этими Божественными текстами, они тоже забывают о Христе. Они поют, читают, но, как русские певцы поют итальянскую оперу, ни шиша не понимая, что поют. Интересует только формальная часть. Вот такой формализм, судя по этой коллизии Господа нашего Иисуса Христа с фарисеями, с саддукеями, он, наверное, свойственен человеку. Человек всё время устремляется к тому, чтобы как-то формализовать жизнь. Например, договориться с женой: “Давай, я буду выносить ведро, а ты будешь мыть посуду. Я буду зарабатывать деньги, а ты будешь воспитывать детей”. Не то, что каждый наперегонки хочет сделать всё, чтобы только другой отдыхал, нет. Какие-то всё нужно создать инструкции бесконечные. Мы от этого задыхаемся.
В той гимназии, которая у меня есть, целый человек нанят, составляющий бумаги, которые требует департамент образования, к нам на самом деле никакого отношения не имеющий, потому что он нам ни здания не давал, ничего. Мы всё сами, они только всё время по их законам, которые они создали, заставляют какие-то горы бумаг писать, этой бессмыслицей заниматься. От этих формальностей все стонут. Например, вы наслышаны о таких явлениях, что иногда судья зачитывает приговор в течение десяти дней, представляете? Он приходит на работу в суд и начинает читать приговор. Отработает свои часы, судебное заседание прерывается, на следующий день продолжает читать приговор. Это же сумасшедший дом, потому что понятно, что никто это не слушает, а если читать, как Брежнев, по шесть часов речь, то понятно, что даже читающий не понимает, что он читает, потому что он будет ловить себя на мысли, что он уже читает просто одним звуком, а ум там уже отсутствует. Кому это надо? Формальность требует именно такого, зато по закону.
Это самая главная наша проблема, что то, что мы называем христианством, есть такое формализованное фарисейство, в самом чистом, хрустальном, прозрачном виде. У нас замечено, что наша церковная среда очень недружная и нелюбовная. Любое явление всегда подвергается внутри церковной среды постоянного остракизму. Постоянно существует критика одних по отношению к другим, развиты какие-то вкусовые партии. У одних вкус такой, что они это любят и это, а другие беспощадно готовы критиковать. О чём там всегда идёт речь? О неких формальных вещах. Это можно назвать условно богословскими спорами, но это богословие не такое, когда человек созерцает Бога, а речь идёт о формальных вещах, похожих на те, которые фарисеи формулировали по отношению к Христу, потому что Он стремился показать суть вещи. Суббота — это хорошо, но если твоя корова упала в яму в субботу, ты же будешь её доставать, чтобы подоить и напоить. Христианство исполнено здравым смыслом.
Я с одним бывшим мусульманином подружился, я спрашиваю: “Мухаммед Али, а почему ты принял христианство?” Он отвечает: “Я читал Коран в подлиннике, но потом я прочитал Евангелие. Я знаю биографию Мохаммеда, я знаю биографию Христа. Но разве этих двух людей можно сравнить?” Для него это даже несравнимые вещи. Образ Христа его просто сразил. Он принял христианство, правда тайно, потому что говорил, что если в Ливан к себе приедет, его просто зарежут родственники. Просто зарежут, там эти вопросы толерантности просто решаются, в исламском мире.
Я в сфере христианства пребываю давно, с рождения. У меня не было никогда обращения к Богу. Я, как только себя осознал в три года, уже был верующим, а остальное всё просто нанизывалось – какие-то знания, опыт, понимание, практическая деятельность в тех или иных сферах. А так, чтобы я был сначала безбожник, потом меня что-то осенило, и я вдруг стал христианином, такого со мной не было. Ещё чуть-чуть, и будет шестьдесят лет, как я христианин. Вот я решил с вами поделиться тем, что меня тревожит. Раз я священник, у меня такая харизматическая задача, потому что вместе с посвящением в сан священнику даётся такой дар, чтобы служить, проповедовать слово Божие, быть образом, стать некоторым человеком, который мог бы привлекать людей ко Христу, то есть ловцом людей. Для меня самая главная проблема даже с людьми, которых я знаю тридцать лет – приходится им всё время напоминать о христианстве. Иногда они на меня смотрят, и я чувствую, что они меня вообще не слышат, у них какие-то другие задачи.
Наш музей сейчас переезжает, нужно каждый объект упаковать, а тех, кто упаковывает, их нет. Приходит ко мне директор музея и говорит, что нужны люди, а староста людей не даёт. А староста говорит: “Она меня уже достала. Пусть не беспокоится, мы упакуем к понедельнику в лучшем виде”. А она, как курица, крыльями хлопает и только всех мучает, забывает, собственно, а зачем музей нужен. Да, я создал музей, но он внутри прихода как бы никому и не нужен. Хотя в этом музее есть объекты времён Авраама, времён Христа, мозаики шестого века антиохийские. Человек смотрит на мозаику шестого века, и у него не рождается никаких ассоциаций. У отца Дмитрия рождается, а у него нет. Что с этим делать? Нужно создавать какие-то маленькие христианства по специальностям что ли? Иногда в голову приходят мысли разочарования. Утешают слова Спасителя: Не бойся, малое стадо! (Лк. 12, 32).
И потом, действительно, у Христа был один любимый ученик, они друг друга очень хорошо понимали и любили друг друга. Следующий круг – это три ученика, Пётр, Иаков и Иоанн. Они были всегда вместе в самые очень важные моменты. Когда нужно было что-то увидеть и понять, Господь их брал с Собой. Следующий круг – это уже двенадцать. Среди этих двенадцати было много всяких непониманий, недоумений, каких-то споров, которые выявляли полное непонимание того, что Христос говорит. Потом было семьдесят учеников, потом ещё около пятисот, о которых в Деяниях святых апостолов говорится. Потом, наверное, тысячи женщин-учениц, потому что женщин вокруг Христа всегда больше, чем мужчин, так как они существа не такие гордые, как мужчины. Гордость препятствует что-либо понять в этой жизни. Все эти образованные законники, книжники, фарисеи, саддукеи, тогдашняя интеллигенция больше думали о своих интересах, чем о правде Божьей. Если уж и тогда так было, что говорить про сейчас, когда мы на две тысячи лет приблизились к концу человеческой истории.
Христианин не может делать бессмысленных вещей. Любая бессмысленная вещь – это по страсти, а любовь —это не есть страсть, это свойство. Феофан Затворник однажды сказал: “Придёт такое время, когда будет столько вер, сколько голов”. Каждый сам себе делает правую религию и в ней живёт. И на здоровье, а что можно с этим сделать? С точки зрения христианства это есть ересь. Ну и что? Сейчас еретиков не палят на кострах, пожалуйста, еретичествуй на здоровье. Хорошую религию придумали индусы. Это из этой серии, что надо такую религию придумать, которая была бы хорошая. Христианство – это очень нехорошая религия. Во-первых, вместо успеха в бизнесе она говорит, что в мире будешь гоним, в мире скорбны будете (Ин. 16, 33). Что хорошего? Человек хочет сибаритствовать, хочет нежиться, хочет не болеть. А христианство говорит: “Отдай кровь и прими Дух”. Нет, ну я согласен раз в квартал донорствовать и за это деньги ещё получить, а так чтобы жизнь отдать, что-то посвятить, ну нет, хочу себе. Да и назвать можно, как угодно. Очень многие секты, даже иеговисты, называют себя христианами. Мамочка тут ребёнка своего уморила, она считает, что она права. Говорит: “А мы свидетели Иеговы, мы христиане, мы Евангелие признаём”. И что тут объяснишь, если её вера превозмогает даже инстинктивную любовь к своему отпрыску. Люди приходят к разным сумасшедшим вещам, чтобы себя оправдать. Христианство начинается со слова “покайтесь”. Одно дело себя оправдывать, но если ты себя оправдываешь, тогда Бог тебя не сможет оправдать. Христианство начинается с того момента, когда ты раскаиваешься в том, каков ты есть и как ты живёшь в самом направлении своей жизни.
Отец Дмитрий, Вы подняли тему о том, что многие формально подходят к христианству. Есть немалое количество людей, которые ходят в церковь, участвуют в Таинствах, но внутреннюю суть христианства не то, что не хотят понимать, у них есть своя правда с их точки зрения, своё отношение. Например, они могут считать, что общаться и хорошо относиться можно только к верующим людям, а к неверующим можно относиться ужасно, считать их людьми низшего сорта. Много такого подобного. Мне бы хотелось узнать, как можно найти диалог с этими людьми, чтобы их всё-таки наставить на истинный путь, чтобы они поняли, что они не правы, а то, что они считают христианством, на самом деле не есть христианство? Может быть попробовать действовать убеждением или, действительно, попробовать к этому диалогу подключить священника, который дал бы конкретные аргументы и конкретные доводы, чтобы человек избавился от своих неправильных взглядов по отношению к Церкви?
В самом желании их убедить, в этом пафосе ничего христианского нет, поэтому я бы на Вашем месте оставил бы эту затею. Надеюсь не обидно для Вас прозвучит, но желание всех обратить и сделать своими единомышленниками – это желание гордого человека. Бог так не делает, Он уважает свободу всех, даже Своих противников. Он хочет, чтобы сердце открылось навстречу Богу. Это возможно только при столкновении этого сердца с настоящей любовью. Бывает, сердце сотрясается при очень большой скорби или же, сталкиваясь с какой-то необыкновенной красотой, когда душа начинает вибрировать. В других случаях воздействовать на разум, на рацио невозможно, потому что Христос может в виде гравюры чёрно-белой дать портрет, но это ничто не расскажет о Христе. Аргументы все давно есть, начиная с I века и кончая XXI, сильнейшие умы человечества дали эти аргументы. Сейчас с помощью интернета можно всё достать и выложить. Тут не нужен ни священник, ни какой-то умный человек. Сейчас каждый человек может сам. Если хочешь узнать аргументы Паскаля или аргументы Василия Великого, или аргументы Тихона Задонского, да пожалуйста, бери да смотри. С точки зрения логики или культуры всё безукоризненно. Каждый человек может на любой вкус найти себе писателя, там всё это изложено в такой форме, которой сам никогда не достигнешь.
Современный человек даже не может быть таким образованным, как человек столетней давности. Даже взять современную семинарию, семинария, которая была сто лет назад, человек её заканчивал, он свободно мог обращаться с латынью, с греческим, с древнееврейским, а сейчас даже трудно себе представить, где таких студентов взять, которые могли бы освоить два языка новых и три древних. Один-два может, на филфаке люди заточены на это, там ещё можно, но тогда без духовной составляющей. А там языки занимали 10 процентов времени, остальное время одних богословских дисциплин четырнадцать штук. У христианина хотя и есть такая задача перед Богом – этот мир весь положить к ногам Христа, но если мы будем приглядываться к Основоположнику нашей веры, то Он действовал совершенно иначе. Да, Он говорил, но Он не приводил аргументов, Он даже давал такие вещи в текстах, которые были не очень понятны, притчи. Эти притчи по своей яркости оставались жить в уме человека. В нужную минуту, может, спустя тридцать лет, ум вспоминал эту притчу, и она накладывалась на его современные переживания. Он приходил ко Христу, он понимал, что она значит. Христос никого не убеждал, не разжёвывал, поэтому и нам, наверно, этого не нужно делать. Самый лучший способ, как говорил преподобный Серафим: “Стяжи мирный дух и вокруг тебя спасутся тысячи”. Люди будут к тебе валом валить, ты не будешь знать, что делать, куда их девать. Сбить в когорты, а уже каким-то ученикам говорить: “Ты с ними поговори, займись, потому что это уже невозможно”. Чем вы можете оперировать? Логикой. Какая логика, если ко мне приходит моя прихожанка, ей уже двадцать пять лет, я её знаю вот с такого возраста, она родилась при мне и выросла на глазах. Хочет замуж выйти за парня, который ещё два года назад на героине сидел. Я ей рассказываю, какие случаи бывали. У нас одна прихожанка вышла за человека, который год назад перестал быть наркоманом. Чем кончилось? Он ей в грудь и спину засадил вот такой нож. Если бы не соседка рядом, которая вызвала скорую помощь, её бы просто не спасли. Он сейчас сидит, конечно, но когда он выйдет, тоже не понятно, что с ним делать, а срок уже подходит. Я ей всё это рассказал, говорю: “Вот есть такие риски”. Думаете, она меня послушалась? Конечно нет, потому что какая тут логика? Логики тут никакой нет. Она хочет выйти за него замуж. Уже вышла, уже расписались.
***
В силу того, что современный христианин не понимает, что такое покаяние, он изобретает себе какие-то суррогаты. Причём не только миряне, но и духовенство. Например, некоторые рекомендуют обязательно всё-всё вспомнить и обязательно произнести. Придумывают всякие генеральные исповеди, чтобы всё-всё рассказать. Если что-то забыл, то всё. Люди мучительно вспоминают, начинают внутри копаться. Некоторые, у кого лабильная психика, могут войти в состояние депрессии, только вчера столкнулся с таким случаем. Одна уже пожилая дама говорит: “Я очень плохая, но я ничего не могу с собой сделать”. Пришлось целую проповедь на эту тему говорить. Она ушла весёленькая. Говорит: “Вы меня окрылили”. Пластырь приложен. Я об этом уже говорил, покаяние – это не введение себя через самокопание, какие-то методики в созерцание своих мерзостей. Покаяние – это изменение направления своей жизни. Покаяние – это этимологически значит «изменение мысли». Мы думаем о чём? О сессии, о дипломе, о девушках, об обидах, о том, что ряд преподавателей полные идиоты, о Путине и Медведеве, конечно, бывает, тоже. Меньше, но это всё входит в сферу наших дум. Мы должны от этого всего отойти. Главная наша дума, если мы Его любим, должен быть Иисус Христос. Это покаяние. Если мы изменим отношение к нашей жизни, у нас появятся другие мысли о Путине, другие мысли о девушке, другие мысли о пиве и о мировом кинематографе. Всё будет совершенно другое. Мы можем прийти в лес, раздеться до пояса и давить комаров — это дело бесконечное. Ночью заедят, потому что их престанет быть видно. Современный человек занимается отцеживанием этих комаров и их давит, задача абсолютно неблагодарная. Нам нужно уйти в то место, где нет комаров, вот и всё. Хватит давить клопов, надо делом заниматься. Покаяние – это изменение направления своей жизни, всех характеристик. И родители, и общество, и церковное образование – всё нас направляет на исключительно бессмысленную, земную, очень краткую жизнь. Вы даже не представляете, насколько недавно я был студентом. Мне кажется, что жизнь до того, как я стал студентом, была длиннее, чем жизнь от студента до сегодняшнего дня. Она тянулась каждый год, от первого сентября до первой зимней сессии были какие-то огромные пространства, а сейчас – щёлк – и сентября уже нет, октября уже нет, года нет уже. Только приехал в отпуск, уже надо уезжать. Два раза искупался и опять круговерть. Сегодня Москва, завтра Ереван, послезавтра Псков. Если потом подсчитать, то кажется, что один человек не может столько сделать. А что толку? Толку минимум, в этой руде полезного полпроцента. Поэтому очень важно изменить направление жизни. Чтобы это изменить, для этого не нужно уходить в пустыню, для этого не нужно уходить из института, для этого не нужно бросать жену или начинать пить. Вообще ничего не нужно. Чтобы быть христианином, ты можешь быть министром, можешь быть охранником на автомобильной стоянке, это вообще не играет никакой роли, потому что это совершенно другая сфера бытия. Просто в связи с тем, что ты повернулся ко Христу, у тебя поворот по отношению ко всем вещам, людям, к животным, к тем же комарам и насекомым. Всё другое. Вот это называется покаянием, а не введение себя в депрессию с помощью каких-то методик. Спаси и сохрани. Понятно, да? Вот и хорошо.
***
Монашество — это удел единиц, хотя большинство наших христианских авторов аскетов все были монахами. И вообще в Русской Церкви особый пиетет к монашеству, поэтому в нашем сознании есть некий крен, что создаёт некоторое неблагополучие даже в христианских семьях. Итак, кратко, образ Божий в человеке — это семья. Человек так же трёхипостасен, как Изначальный Бог. Бог — это Отец, Сын и Святый Дух, человек — это мужчина, женщина и дитя или дети, всё равно они принадлежат одной ипостаси. И дитя, и женщина — это человек. Наша ориентация на то, чтобы кем-то стать, категорически неверная. И наше образование совершенно для человека противоестественно. Главным предметом нашего школьного и институтского образования должна стать семья. Почему народы Европы, наш в том числе, несчастны? Все люди несчастны, русские люди вообще угрюмы, их в Европе сразу видят. Если идёт угрюмый человек, значит русский. Почему? Он несчастлив в семье, потому что он утратил понимание того, что такое семья, он утратил это стремление. Семья для большинства европейцев и американцев перестала быть чем-то необходимым. К этому относятся, как к временному блудному сожительству, из-за которого приходится терпеть какие-то неприятности, например, часть бюджета выделять. Зато имеешь бесплатные удовольствия. Проститутки дорого, не у каждого бюджет может позволить себе это, от этого 90 процентов всяких заболеваний, там свои проблемы. А семья – это то, что даёт человеку то, что у нас в обиходе именуется счастьем. Ты можешь стать Садовничим, но если у тебя плохо в семье, ты несчастный человек. Ты можешь стать премьер-министром, но если у тебя семья развалилась, ты несчастный человек. Невозможно воспитать детей вне семьи. Как марксисты и ленинцы хотели вслед за утопистами отнять из семьи детей и вырастить из них уже нового человека. Человек вне семьи воспитывается уродом. Не потому что у него чего-то не хватает, носа или рук, а потому что ситуация, когда ребёнок вырастает вне семьи, для души ребёнка катастрофична. Только очень маленький процент детей умеет это преодолевать. Пример — 90 процентов воспитанников наших государственных детских домов, на которых государство тратит двадцать пять тысяч рублей в месяц на каждого ребёнка, 90 процентов из них оказываются в тюрьме. 40 процентов в первый год после выхода из детского дома, ещё 10 процентов на следующий год, ещё 10 процентов на следующий год. Социализируется только 10 процентов. Даже из полусирот в МГУ могут поступить от силы 3 процента, потому что если у ребёнка нет папы или мамы, ему приходится затрачивать такую психическую энергию на преодоление этой травмы, что ему просто учиться уже в голову не идёт, поэтому эти дети отличаются таким аномальным поведением. Это не потому что за ними нет присмотра или их мало жучат, нет, этого достаточно, а потому что он страдает. Все маньяки, Чикатило – это всё бывшие несчастные дети. Конечно, они принесли скорбь другим людям, но это неизбежное поражение психики в результате таких вещей. Если кто-то из вас захочет быть счастливым, он должен очень много внимания, даже больше, чем сессии, уделить созданию семьи. Потому что если вы закончите блестяще ВУЗ, одна-другая диссертация, должность — это всё совсем не плохо, но если у вас нет нормальной семьи, или вам достался супруг урод, то вы будете несчастным человеком. Главная цель жизни для человека – это создание семьи. Только она даст вам то земное счастье, в котором человек может существовать, потому что всё остальное приходится скрашивать либо рок-музыкой, либо выпивкой, либо бесконечными романтическими историями, которые тоже суррогат. Одна, другая, третья, все одинаковые, всем надо одно и то же. Страшно неприятная история. Для женщин ещё хуже, у нас сорок миллионов женщин в стране одиноки. Почему? Нет семьи.
У меня даже был такой случай, я всем рассказываю и вам расскажу. Есть такая Екатерина Филипповна Лахова, она попросила меня выступить в Думе перед депутатами СНГ женщинами. Представляете, полный зал Госдумы наполнен женщинами-депутатами. Богатые, ухоженные, причёсанные, все в камешках. Фигуры в основном полноватые, конечно. Недавно ещё советские, теперь уже разных стран чиновницы. Очень деятельные, все с высшими образованиями, у некоторых даже по два. Я думаю, чего бы им сказать? Лахова говорит мне: “Отец Дмитрий, только не надо про аборты”. Я говорю: “Да ладно, у них уже возраст закончился, чтобы аборты делать, чего им об этом говорить”. Я кое-что им сказал, моё выступление было после Жириновского, поэтому была некая неизбежная полемика с этим специфическим человеком нашего политического небосклона. В конце я сказал: “Дорогие мои дамы, представьте себе, что сегодня каждой из вас встретится настоящий рыцарь, который скажет: «Слушай, брось это всё, пойдём за мной». Я на 100 процентов уверен, что каждая из вас скажет “да”». И знаете, весь зал сказал: “Да!” Выдохнули, потому что ну да, брюлики, ну автомобиль, ну так называемые вложения, ну бесконечные подарки к восьмому марта, к дням рождениям, бесконечная лесть, возможности всяких поездок, но если нет семьи, какой в этом смысл? Никакой радости, кем бы ты ни был, как бы ты ни был увлечён наукой, политикой, огородом, это всё суррогаты, потому что Бог создал человека как семью. Это для нас комфортное существование. Бог создал рыбу, чтобы она плавала в воде. Попробуй её в воздух, она погибает. Птице хорошо летать, попробуй её под воду, она утонет. Обе задохнутся. Так и человек вне семьи задыхается, становится злой урод. Злой и часто мстительный. Поэтому это главная задача. Как её выполнять – это отдельная тема. Особенно для женского пола в нашу эпоху это чрезвычайно трудно разрешимо, потому что тех самых рыцарей уже нет. Такая пузатая мелочь осталась, на которых вообще никак нельзя опереться, которые ищут себе вторую мамочку, потому что они получили такое воспитание. Правильное воспитание детей возможно, когда детей больше, чем четверо. Тогда роли в семье нормально распределены, в этой среде вырастает конкурентоспособный мужчина. Когда двое мальчиков, из них очень трудно воспитать рыцарей. Это возможно только когда детей пятеро или больше. Очень много гениев, например, Менделеев – девятнадцатый ребёнок в семье. А если один-два, один недоношенный, другой кесарево сечение, он даже чисто физиологически слабенький, он не сможет ни защитить, ни прокормить, ни вырастить детей. Он от всего устаёт. Он сам не может играть, он смотрит футбол часами, ему интересно. Один сериал прошёл, тут же второй. Хорошо ещё, если он деньги любит, его папаша с мамашей куда-то пристроили, он хоть денег даст, а так вообще не понятно, что с него брать. Где его найти – это должно быть главной задачей. Увидеть, найти и женить на себе. Понятно, что мать, у которой пять детей, она детям уделяет в десять раз больше времени, чем та, у которой один ребёнок. Если у матери пять детей, она дома, а это самое большое творческое дело. Воспитание и образование детей – это потрясающий по интересу процесс. Он не то, что воспитывается, он сам происходит. У нас в российской семье какая проблема? Ещё Николай Алексеевич Некрасов заметил, что русская женщина может коня на ходу завязать в узел. Она запрограммирована самой нашей славянской природой в среднем на семь детей. Нерастраченная энергия материнства семикратно обрушивается на одного ребёнка, а потом на внуков. Такие бабушки жить не дают молодым людям, потому что она должна всю ту энергию потратить на своих детей, тогда это распределяется нормально. Если на одного, то он не может шагу ступить. Шарфик надет, шубка, он даже не может босиком по лужам пройти. Слежка постоянная, его всё время туркают, он не может выбрать себе специальность, только то, что ему мамаша скажет. Она на него всё время орёт. Он полностью лишается инициативы, у него сколиоз, от физкультуры освобождают, от армии его освобождают, поэтому, когда приходят насиловать его жену, он убегает на кухню. Он не может взять кухонный нож и вступиться за жену, это нереально. Как в армии говорят, чмо. Вот такая печальная история. А это задача очень непривычная, надо идти против всего общества. У нас общество ненавидит детей, ненавидит многодетную мать. Если у матери есть какие-то трёхрублёвые льготы, то я некоторым многодетным матерям даже нанимаю человека, чтобы в течение месяца он бегал и за зарплату собирал справки. Матери с пятью детьми нереально их собрать. Государство у нас ещё по-прежнему советское, это ненавистники детей. Представьте себе, сейчас кидаем клич, ты усыновляешь детей, а те двадцать пять тысяч, что государство на них тратит, тебе дают. У нас через месяц уже сирот не будет. Даже не двадцать пять, а дай двадцать, а на пять оставшихся создай структуру, которая будет следить за злоупотреблениями. Это можно сделать. Нет, чиновник не может деньги отдать, потому что двадцать тысяч тратится на аппарат, а только пять непосредственно детям идёт. Они всё сжирают, они с этого живут, это их бизнес. Теперь ещё торгуют в Америку. Сколько ещё нужно детей убить в Америке, чтобы этот бизнес у нас прекратился? Уже убито пятнадцать детей. Посмотрим, как наша Дума думает. На самом деле всем наплевать, никого дети реально не интересуют. Почему? Потому что не успеет даже родиться чувство отцовства и материнства, потому что семьи разваливаются. Мать против детей раздражается, а отец вообще даже не вспоминает, он с другой молодой. Чуть жена заартачится, тут же новую. Двадцать человек уже стоят в ряд, выбирай себе. Хочешь блондинку, хочешь брюнетку, хочешь полненькую, хочешь с раскосыми глазами, хочешь с выпученными. Боле того, на них и жениться не надо, только свистни, они готовы ко всем услугам уже в этот же вечер. Только дурак будет жениться на женщине, которая и так тебе полностью принадлежит. Ситуация катастрофична.
***
У нас в детском доме произошёл такой случай. Плановая проверка прокуратуры увидела, что там трусики сохнут. “Что это у вас дети стирают? Вы не имеете права их заставлять стирать”. Дети должны ничего не уметь, ничего не хотеть, только новогодние сказки и спектакли ставить. Они должны играть, дудеть в дудки, а работать – упаси Бог. Прокуратура этим занимается. Мы это всё делаем, но только тайно, вопреки нашему государству, где дети очень главные. Дети – это наше будущее, а на деле видим, что будущего у нас нет. Хорошо, что мы скопились в европейской части, потому что от Урала через тридцать лет всё отойдёт другим странам. Я не знаю, чего ребята затеяли космодром делать. Один уже в Байконуре остался, в Казахстане, теперь этот космодром останется к Китае. Если строить космодром, то только в Подмосковье, потому что государство войдёт в границы XVI века. Вы это увидите, я, слава Богу, не доживу.
С одной стороны, раз уж взялся за плуг, не нужно оборачиваться назад, а с другой стороны, вижу, что огромная деятельность, которая сейчас по всем фронтам происходит в Церкви, к сожалению, имеет только косвенное отношение к христианству. Это моё беспокойство. Не знаю, может быть, я на вас нагнал уныние, но я вообще не унылый человек, а даже совсем наоборот. Просто решил поделиться. Как говорят, от избытка сердца глаголют уста (Лк. 6, 45). Это то, о чём я думаю. Всё остальное мне малоинтересно.
Дорогие братья и сестры! Мультиблог - большой многолетний проект протоиерея Димитрия Смирнова для распространения его слова. Также по благословению отца Димитрия здесь публикуются проповеди и выступления священников, разделяющих его взгляды. Для того чтобы для вас ежедневно выходил качественный материал, работает большая команда людей. Почти для всех это основная работа. Поддержите дело батюшки Димитрия, сделайте посильное пожертвование. Это поможет так же активно функционировать и развиваться нашему блогу.
Мультиблог существует только благодаря вашей поддержке. Мы очень нуждаемся в вашей помощи для продолжения этого миссионерского проекта.
http://www.dimitrysmirnov.ru/blog/donation/