Итак, сегодня мы публикуем заключительную часть интервью с летным директором Smartavia Сергеем Никифоровым.
1 часть интервью – тут, а 2 часть – вот тут!
Часть 3
Мужчины и женщины в авиации
То есть, если человек – офисный сотрудник, или айтишник, или маляр, то для него полет – это всплеск адреналина. Для нас же это каждодневные будни. Я всегда говорил, и молодым ребятам повторяю: «У вас уникальная работа. Потому что у вас нет потребности в дополнительном адреналине». Это же физиология: мужской организм так устроен, что без адреналина ему плохо живется, он загибается. А здесь ты подпитываешься. Потому что каждый рабочий день – это обязательно маленькие или большие стрессы, которые наполняют тебя. Когда всё завершается, как тебе надо, а так завершается 99,99999999 процентов полетов, ты выдыхаешь, в тебе очередная порция адреналина, ты удовлетворен и наполнен, и хочешь жить дальше.
Мне об этом еще мой шеф говорил, которому уже 10-ый десяток, я о нем выше упоминал. Когда я пришел, он уже не летал, но знал много мудростей. И он говорил, что мы подпитываемся этой работой, потому что она позволяет постоянно находиться в тонусе (а он-то всю жизнь провел на испытаниях). В конце концов, все эти охоты-рыбалки, лазания по отвесным стенам, рафтинги и прочее – это есть желание испытать то, что нам каждый день дает работа.
Поэтому, когда на автожире летит повар, скажем, это объяснимо. А летчик вряд ли найдет для себя что-то новое и жутко интересное. Есть, конечно, вещи связанные с воздухоплаванием, специфичные, но…
Я летал на мотодельтаплане – не произвело впечатления. Ну, да, ну, летишь, ну, ветер вокруг тебя. Но когда ты работал на разной технике, когда испробовал пилотаж, то… Мне вот ребята говорили, что, когда ты по программе испытаний из 3-х двигателей оставляешь один, – вот это ощущение! Или, когда при испытании нового самолета тебе говорят, мы вот тебе в канале продольного управления попробовали новое решение, ты посмотри как оно себя будет вести, никто этого не делал, но, нам кажется, должно быть хорошо…. Вот такие задачки для настоящих мужчин. Именно этих людей должно знать подрастающее поколение… А не безграмотных блогеров.
То есть, это самая потрясающая работа! В ней всё, что нужно мужчине, чтобы и физиологически получить что нужно, и самореализоваться в мужском целостном виде… В авиации всегда есть возможность роста: если у тебя есть потенциал и желание, то ты добьешься. И это сочетание одного с другим как раз и дает активный жизненный путь, наполненный, насыщенный, и он очень мужской.
Когда мне говорят про женщин в авиации, я не понимаю, как к этой модели привязать женщину? Одна на миллион, может быть, и подойдет, но… Женщина, это, прежде всего, женственность. И, мне кажется, женщинам в нашей профессии приходится себя ломать: они не естественно для себя это реализуют, а переступают… При этом, конечно, есть девочки – молодцы. У нас, кстати, недавно появилась девушка-пилот (прим. редакции: Оксана Руденя – с августа этого года – второй пилот самолета Аэрбас А-320 в авиакомпании Smartavia. Интервью с ней ищите по этой ссылке). Дай Бог, она состоится, как летчик. В данном случае не берусь говорить, я только о мужской части профессии рассуждаю.
Возраст и опыт
— А летчик может налетаться? То есть так: налетаться – это перестать хотеть жить?
— Я бы иначе сказал. Лет в 45 и дальше наступает определённый этап. Человек до этого жил только авиацией, и другого он ничего не умеет. К тому же, если ты хочешь стать полноценным специалистом в авиации, то для это нужен достаточный элемент самоотречения. Во многих вещах. Потому что авиация не только затягивает, она еще и обязывает. Поэтому, сформировавшись к 45-ти, ты, по сути, уже обречен. Ты не можешь заняться иным, потому что мозг иной, а этим иным ты настолько проникся, что им и живешь. И каждый день ты начинаешь сначала... Конечно, уже нет того мороза по коже в кабине самолета, привыкаешь ведь все равно, нет каких-то новых ощущений – они все пройдены, но это не значит, что нет возможностей для роста личности. Безусловно, есть. То есть ты по чуть-чуть улучшаешь себя качественно, ты лучше понимаешь, как устроен самолет, ты углубляешь с ним свой многолетний диалог… И, как правило, в этом возрасте человек уже способен делиться знаниями. И обычный пилот становится пилотом-инструктором, а это уже совершенно другая глава. Ты делишься опытом, становишься наставником, получая отдельное удовольствие: чертовски приятно передавать свои знания и видеть результат. То есть – движение продолжается.
Конечно, можно огородик с тюльпанчиками, с ягодками… Но для личности, для человека, который управлял лайнером, который каждый день принимал решения... А иногда это бывают такие решения, о которых не хочется вспоминать. Что греха таить: раз в год у каждого, наверное, пилота бывает такая ситуация, когда приятие решения дается непросто, и потом месяц вспоминаешь, анализируешь. И после этого дачка?
Управлять самолетом – это масштабно. Для личности масштабно. Пилоты – это иной человеческий тип, это особая порода, которая с течением жизни выкристаллизовывается, и на каком-то этапе летчик становится уникальным. Поэтому заканчивать часто непросто. Ведь когда такой человек заканчивает летать, для него нет альтернативы. Он может только летать и больше ничего. Для многих это большая трагедия, которую стараются скрывать.
Новая эпоха и новые самолеты
— А что вы скажете о новой главе российского авиастроения. Возможно возрождение, например, Яков?
— Увы, нет. К сожалению, не состоялось того гармоничного перетекания, а, как часто бывает в России произошел революционный переход, вынужденный переход, и большая часть авиационной промышленности, сошла на нет…
Например, саратовский авиазавод, его больше нет. А ведь только его конструкторское бюро занимало целый жилой квартал. 4 этажа, здание без разрывов – его поэтому и называли лежачий небоскреб… А сейчас там, угадайте, что? Правильно, торговый центр...
Вообще, возрождение – это неправильное слово. Переход к новым стандартам, к другой эпохе произошел скачкообразно, и мы многое потеряли, включая людей, которые создавали Як-40 и Як-42. У нас на заводе в доводочном цехе работала бригада – 15 уникальных людей. Ведь номенклатура Як-42 составляет 3 миллиона наименований! Начиная от заклепочек… И эти люди в части своей работы знали всё. Мы возвращались из полета с какими-то замечаниями, и они доделывали, и им это нравилось, это было настолько их… К сожалению, за ними уже не было другого поколения: система подпитки квалифицированных рабочих пропала. И это самое болезненное, конечно. Мы перевернули листок, и началось другое.
Я не скажу, что сейчас плохо. Знаю, что Sukhoi Superjet вполне себе хороший самолет. Его создали, он летает. Мало, конечно, и по количеству, и по размерности, но это дело времени. Я в этом смысле не говорю, ах, как всё было хорошо, а стало плохо… Стало – по-другому.
Печально то, что, к сожалению, при этом переходе утеряны самые значимые традиции, которые должны быть, но это жуткие 90-ые уничтожили их. Почему, собственно, Superjet получился от 50-ти до 90 процентов (кто какие цифры называет) западным? Все по тем же причинам: нет НИИ, то есть мозгов, нет людей, которые способны гайки крутить… Тот же клёпальщик-профессионал: он 30 лет клепал, в слепую мог это делать. И это ведь, при всей, казалось бы, бесхитростности, уникальная профессия… Знаете, как англичане говорят? «Что нужно для того, чтобы был хороший газон? Ничего сложного, просто стричь и поливать, стричь и поливать. И через каких-то 100 лет у вас будет превосходный газон». Вот это – то самое. Спираль времени – она же не должна прерываться, а мы прервали.
Да, та эпоха – это прочитанная книга… Теперь наступила другая, и мы все-таки в нее перешли... И я очень жду появления МС-21, очень жду.
— Посмотреть?
— Нет, полетать! Правда, очень хочу. И, кстати, не только я. Мне друг рассказывал, как идут испытания, слежу… Кажется, получается современный, хороший лайнер. Чтобы разобраться, нужно в нем поработать – мне этого очень хочется. У меня много друзей, которые тоже ждут этот самолет.
Что сказать – я еще из той эпохи, когда слово «патриотизм» было не ругательным, поэтому для меня поработать на МСе, продвинуть его – это важно. Все-таки ощущение, что это сделано в моей стране, это для меня много.
И, я надеюсь, мы скоро доживем до МС-21.