Отец

***

Тамара смотрела на орущего ребёнка и не знала, что ей делать. Из полуоткрытого окна тянуло холодом. Она стала замерзать. Уже как она ни прыгала, как ни качала малыша, ничего не помогало.

— Инга! — стала кричать Тамара. — Инга!

Она выглянула сначала в окно, потом вышла на улицу.

За домом стояли два покосившихся туалета.

"Кромка льда" 20 / 19 / 1

Тамара направилась к ним. Одна дверь поддалась легко, вторая была закрыта.

Девочка стала дёргать за ручку и кричать:

— Инга, Инга, выходи!

Кричала во всё горло.

Дверь туалета открылась. Оттуда вышел мужчина.

Он набросился на Тамару с кулаками и стал возмущаться:

— Ты чего ломишься? Недержание что ли? Так рядом свободно. Дурная какая-то. И дитя орёт. Иди домой.

— А Инга где? — прошептала Тамара.

Она была настолько испугана, что дрожали руки. Несколько раз даже чуть не уронила малыша.

— Я Ингу ищу, — Тамара всхлипывала.

— Ну так ищи, я тут при чём? Я твою Ингу не видел.

— Она в туалет вышла, оставила на меня ребёнка, — жаловалась девочка.

— Ну вот иди домой и жди! — зло произнёс мужчина и стал отдаляться, бормоча себе под нос что-то недовольное.

Тома вернулась в комнату.

Осознание того, что Инга бросила её, не было.

Тамара уже плакала навзрыд.

Малыш уже не кричал, а хрипел. Его маленькое тельце то и дело вздрагивало.

***

— Гуля, как ты могла поступить так опрометчиво? — возмущался Савелий.— Нас осталось не так много. Мы горой должны стоять друг за друга. А ты вот так махнула рукой и ушла. Тамара — маленькая девочка. Ты не знаешь, почему она не хочет идти домой, может там её бьют или жизнь невыносима. Ты же могла припугнуть её или сказать, что я буду зол. Ты же просто ушла.

Гуля сидела надув губы.

Рядом с ней сидел поп и заступался за неё:

— Тамара такая ушлая, что дорогу найдёт домой. Тут нянек нет, Савелий. Захотелось ей взрослой жизни, пусть хлебает. Мы её не выгоняли. Она может специально за Гулей не пошла, чтобы место другое для жизни найти. Или домой отправилась.

— Нет тут нянек, — согласился Савелий. — Но тут есть братья и сёстры, которые помогут в любую минуту. А у нас что-то происходит последнее время. Очерствели вы, братцы…

— Прости меня, Савва, — прошептала Гуля. — Если хочешь, я могу уйти из подземелья.

Савелий усмехнулся.

— А ты сама этого хочешь?

— Нет, — ответила девушка еле слышно.

— Ну вот тогда и помалкивай. Никогда не говори о том, к чему не готова. Лучше скажи тысячу раз нет, чем согласись на то, что не по душе. Ты мне как сестра, и уж тебя я точно никуда не отпущу.

Савелий подошёл к Гуле, присел рядом и обнял её.

Как Гулино сердце колотилось от этих объятий! Савелий чувствовал это и думал про себя:

«Бедная моя девочка! Любишь, а я нет... И ничего не могу с собой поделать, и заставить не могу».

— Мир, — предложил Савелий и протянул Гуле свою ладонь.

Она вложила свою маленькую ладошку в широкую и сильную ладонь Савелия, улыбнулась и ответила:

— Мир!

— Давайте теперь думать, как искать Тамару, — предложил раввин.

— Сама придёт, — ответил Савелий. — А если не придёт, то так тому и быть.

***

Тамара медленно шла по ночной улице. Ребёнок спал.

Вот уже стекольный завод, вот гаражи. Всматривалась в двери гаражей, искала метки Савелия. Помнила о треугольнике. И обижалась до сих пор на то, что её никто не предупредил. Рядом с подземельем заметила группу подростков. Спряталась за гараж. Очень хорошо было слышно, о чем общаются незнакомцы.

— Ты ищи трубу, заткнём её поглубже. Они там все к утру того…

— Мизгирь не велел ничего делать. Он сказал, что нужно просто следить.

—Да что там твой Мизгирь понимает? Устроил какое-то кино. Задохнутся там и проблемы не будет. Завтра на пустыре схороним их.

— Ага, схоронишь ты. Землю долбить ты будешь?

— Землю пусть Мизгирь долбит. Мы для него стараемся. Это ему нужен подвал, а не нам.

«Боже мой, — думала Тамара. — Как же предупредить ребят?»

Но тут заплакал ребёнок, да так громко, что подростки побежали по дорожке в сторону стекольного завода.

Тамара дождалась, пока не будет слышно голосов, и метнулась к подземелью. Спустилась вниз и стала тарабанить в дверь.

Открыл Абрам. Он уставился на Тамару. Она, затыкая рот плачущему ребёнку, протараторила:

— Трубу печную заткнули тряпками. Видела, как пихали туда что-то. Помрём все.

В подземелье ещё не ощущался запах дыма.

Савелий выскочил на улицу, чуть не сбив Тамару с ног.

За ним выбежали Колька и Абрам.

Тамара прошла с ребёнком на кровать. К ней подошла Гуля. Смотрела на неё пытливо.

Девочке казалось, что никто не замечает малыша. И Гуля не замечала как будто.

— Ты выставила меня перед Савелием дурой, Тамара! Очень плохо, что слово старших для тебя не закон.

Тамара махнула рукой и произнесла:

— А я сама в состоянии дойти. Вот пришла же.

— Чей ребёнок? — равнодушно спросила Гуля.

— Не твоё дело, — пробурчала Тамара. — Ты лучше придумай, как его покормить.

— Ещё чего, — возмутилась Гуля. — Не моё это дело.

— Так он орёт.

— Так отнеси его матери.

Тамара встала и постучала по лбу Гули указательным пальцем.

— Умерла его мать.

Гуля охнула.

— Да, умерла. Я не могла его бросить на улице. Вот и задержалась. Ждала, пока милиция заберёт женщину. Сказала, что это мой брат и я пойду с ним домой. Вот так, — Тамара так жалобно это рассказывала, что Гуля поверила.

Вернулись парни.

Савелий сразу подошёл к Тамаре, схватил её за плечи и произнёс:

— Никогда, никогда больше так не поступай!

— Да ладно тебе, — Абрам похлопал Савву по плечу, — если б не она, то завтра нас уже не было бы. Забудь. Надо нам подумать о том, как организовать охрану вокруг подземелья. Будем дежурить по очереди. Сейчас холодно. Распределим время по два часа на каждого. Нас как раз трое. Девчонок не будем привлекать.

— Потом решим, — недовольно сказал Савелий и обратился к Тамаре: — Откуда ребёнок?

— Нашла. Мать у него умерла. Я сказала, что это мой брат.

— Зря, — сказал Савелий. — Нам его кормить нечем. Да он наверное и мокрый уже. Запах какой-то неприятный.

— Можно я его распеленаю? — вмешалась Гуля. — Я умею.

— Давай, — кивнул Савелий.

Когда Гуля убрала испачканные пелёнки и вытерла малыша, все ахнули.

На кровати Тамары лежал мальчик как две капли воды похожий на Савелия, и даже родинки совпадали.

Савелий долго смотрел на ребёнка, потом взял Тамару за ухо и прошипел:

— Умерла, говоришь… Рассказывай! Где Инга?

Тамара кричала:

— Отпусти ухо! Отпусти!

Савелий отпустил.

Тамара всхлипывала и рассказывала:

— Я пошла письмо относить. Попросил больной. А там Инга. Она велела мне подержать малыша, а сама по нужде сходить хотела и пропала.

Пока Тамара рассказывала, Гуля в тряпочку положила мятую картошку, засунула ребёнку в рот. Тот присосался. Гуля придерживала тряпочку за кончик. Прикрыла малыша одеялом. Она понимала, что перед ней ребёнок Савелия и Инги. И завидовала, и боялась, что глупая Тамара всё расскажет Савелию.

А так не хотелось, чтобы он думал о ней плохо.

— Его зовут Лука. Он больной. Но я слышала, как его мать говорила, чтобы он немного притворялся ещё, а потом его выпишут. Ещё он просил её не обижать Ингу.

Вот письмо, которое он просил передать.

Тамара протянула Савелию послание. Тот развернул, прочитал вслух:

— Дорогая Инга, осталось немного до моего возвращения домой. Как ты там, моя мышка? А как наш малыш? Я скучаю. Потерпи, родная. Скоро мы будем вместе.

Все затихли. Даже малыш перестал сопеть.

— И почему ты не отдала письмо? — поинтересовался Савелий.

— Я не успела. Она очень хотела в туалет. И вообще, Гуля знает этого Луку. Это её была идея вернуть Ингу для тебя. Она сказала, что любит тебя и если ты будешь счастлив, то и она будет счастлива. Я хотела привести Ингу к тебе раньше Гули. Потому что тоже люблю тебя.

— Дурдом какой-то, — прошептал Савелий.

Гуля в глубине души ожидала, что Тамара проболтается. Готовилась к этому. Но как ей было больно и неприятно.

— Это правда, Гуля? — Савелий говорил резко.

Она кивнула и отвернулась.

— Я не люблю Ингу! — взвизгнул Савелий. — С чего вы решили всё за меня? Если бы любил, то не отдал бы общак, не отпустил бы её! Может вы уже оставите меня в покое?

Савелий схватил со стола чайник и поднялся наверх.

— Господи, проясни умы рабов Божьих Савелия, Инги, Гули, Тамары. Помоги им встать на путь истинный. Спаси и сохрани их от невзгод и слова недоброго, от врагов и недругов. Аминь! — Колька ходил по комнате с маленькой лампадкой и читал молитву.

Гуля держала на руках уснувшего ребёнка.

А Тамара сидела за столом надув губы. Изредка она недобро смотрела на Гулю. Она завидовала её возрасту и красоте, её стройности и женственности.

Вскоре вернулся Савелий.

Принёс полный чайник молока.

Где он его взял, никто не знал.

Он согрел чайник на печи, и когда ребёнок проснулся, поил его с ложечки сам.

Наутро ребёнок покрылся красными пятнами и кричал так, что его невозможно было успокоить. На работе Савелию предложили заменить коровье молоко на козье.

Пятна у ребёнка прошли.

Гуля и Савелий по очереди вставали ночью к плачущему малышу.

Тамара до сих пор была обиженна и ни с кем не разговаривала.

Савелий велел Гуле на работу не ходить, а смотреть за ребёнком. А Гуля быстро приловчилась, после детского сада это было не в диковинку.

Она сходила туда и выпросила стеклянную бутылку с большой резиновой соской на конце. К этой соске липло всё. И перед кормлением тщательнее всего вымывать её получалось у Абрама.

Малыш стал любимцем у всех.

— Вот так Савелий, — посмеивался раввин. — Надо же было так точно воспроизвести!

Савелий к своему отцовству не привык. Иногда Ленка говорила ему:

— А не хочешь ли ты сходить к этому Луке? Надо хотя бы имя ребёнка узнать. А то он у нас то малыш, то жучок, то бычок. Имя ему нужно.

Савелий не хотел брать Тамару с собой. Но она тоже увязалась с ним и Гулей.

Продолжение тут