Продолжение
Глава 7. Возвращение
- Он хотел, чтобы я вернулась в свой город… - задумчиво произнесла я, прервав затянувшуюся тишину. Даня посмотрел на меня, но ничего не ответил.
Мы с Даней ехали в поезде. Он лежал на нижней полке, закинув ногу на ногу и подложив руки под голову, а я сидела у окна, за которым хлестал первый сентябрьский ливень, и наблюдала, как струйки воды стремительно, одна за другой, стекают по стеклу вниз, переплетаясь друг с другом и рисуя замысловатый рисунок. Графитовые тучи неслись за нами, пытаясь обогнать поезд, но им это не удавалось: они отставали, а потом и вовсе терялись, на смену им выплывали новые смельчаки, но и они проигрывали этот марафон. Деревья с ржавеющей листвой вереницей пробегали перед глазами, сменяясь то пустырями, то старыми домишками столичных окраин. Мои питомцы, сидевшие в переносках, тоже были молчаливы и жутко напуганы: это был их первый переезд.
Мы ехали уже пару часов и молчали. Идея ехать на поезде пришла в голову Дане, а я поддержала: будет время подумать.
- А зачем? – все-таки спросил мой задумчивый собеседник, спустя минут двадцать.
- Не знаю. Но это очевидно. Он не оставил мне ничего, что держало бы меня в столице. А фабрика - это повод вернуться домой, – ответила я и снова принялась изучать плетения струй на стекле.
Даня наконец-то принял вертикальное положение и тоже уставился в окно.
Со дня оглашения завещания прошло целых тридцать дней, наверное, самых долгих в моей жизни. Пока юрист занимался переоформлением не функционирующей уже около семи лет ювелирной фабрики, я избавлялась от всего, что, как мне казалось, мне больше никогда не понадобится. Украшения, кроме тех, что дарил мне Мишель, я продала. Автомобиль тоже. С ним мне было тяжело расставаться, но в маленьком городке, который можно обойти пешком за час, разъезжать особо негде. Дорогущие наряды, которые я одевала для посещений всевозможных торжественных мероприятий, я презентовала внучке Аллы Игнатьевны, которая приютила меня на время, пока я не уехала, так как наша с Мишелем городская квартира нашла своего покупателя, а загородный дом подготавливали к приезду ребят из приюта.
Как оказалось, все оборудование из мастерской было вывезено еще в день гибели Мишеля. Всем занимался один из начальников охраны, который, видимо, был заранее проинструктирован. Я даже и не знала, что кроме меня, Мишеля и Аристарха Никифоровича, кто-то еще знал о существовании подпольной мастерской. Но, как оказалось, знал. Без лишних слов меня просто проинформировали о том, что все сделано, как и было приказано господином Перье. Куда именно перевезли оборудование, мне не сообщили, но от мастерской не осталось и следа. Подвальное помещение было заново выкрашено и оказалось совершенно пустым, и когда я вошла в него, то даже не смогла вспомнить, где стоял мой верстак, а где стеллаж с образцами материалов и каталогами. Серое бетонное помещение стало абсолютно безликим. Остались только воспоминания...
На следующий день после похорон мне позвонил Аристарх Никифорович. Сначала он долго извинялся, что не пришел проститься со своим близким другом, а потом вдруг сказал, что я обязательно должна уехать из столицы, и как можно быстрее. На этом наш разговор закончился. Его голос был очень взволнован. Я несколько раз пыталась перебить его и спросить, где он сейчас находится, но старик не дал и слово вставить.
Как только все юридические вопросы с наследством были улажены, и я стала полноправной владелицей ювелирной фабрики, с которой я понятия не имела, что буду делать, я собрала всего один чемодан вещей, своих любимых питомцев, с которыми я никогда бы не рассталась, и в сопровождении Дани, который будучи под впечатлением от звонка старика-антиквара и вообще всего происходящего, вызвался меня сопровождать чисто на добровольных началах, так как работы у него пока не было, и он решил устроить себе отпуск, отправилась на Ярославский вокзал. За шесть лет столичной жизни я не завела себе толпу друзей, поэтому провожали нас только Алла Игнатьевна, Рита и их собака Глаша, которая то и дело облизывалась, глядя на моих и без того напуганных пушистиков.
Тема возвращения для меня была сложной: за все время замужества я ни разу не ездила домой. Мне казалось, что если я окажусь в моем ненавистном убогом городке, то мне уже оттуда не выбраться. И мне становилось страшно. Сначала я постоянно придумывала разные отговорки, почему не могу приехать к маме, а потом призналась ей честно, и она меня поняла. Первые пару лет она и сестра приезжали ко мне погостить в столицу, а потом мама открыла приют для бездомных животных и уже не могла уезжать надолго, поэтому наше общение проходило исключительно посредством интернет-связи.
- А что было в том конверте, который тебе адвокат передал? – бесцеремонно прервал мои мысли Даня.
- Бред какой-то, вот что, - ответила я с обидой в голосе и полезла доставать Рафа из переноски. Очень захотелось прижать к себе что-то мягкое и теплое. Но кот не поддержал мою идею: он вцепился когтями в подстилку и зашипел. Пришлось оставить его в покое.
- Если что-то личное, то не рассказывай. Но если это как-то может объяснить желание твоего погибшего мужа вернуть тебя домой… - не отставал Даня.
- В конверте лежала записка и вот этот ключ, - с этими словами я достала из кармана сумки конверт и вытряхнула из него на стол маленький ключик...
Продолжение следует...