Продолжение
После этих слов я вздрогнула. Прозвучало это так, будто это будет длиться целую вечность, и мы никогда не покинем стены этого кабинета, в котором итак уже нечем было дышать. Мне захотелось сбежать, но рука Риты мне не позволила.
Так как Мишель был весьма последователен, то в первую очередь в завещании он упомянул своих дочерей, которым оставил свою недвижимость: Лизе – квартиру в центре Лондона, а Данелии – пятикомнатную «сталинку» в Санкт-Петербурге. Также он завещал старшей дочери долю в бизнесе ее матери. Так Елизавета Перье становилась полноправной совладелицей двух художественных галерей Марго. Долю же в бизнесе второй жены он завещал ей самой. А вот Жанне он оставил свою квартиру в Париже, причем довольно приличной площади и в престижном районе. Как бедная Жанна сможет жить дальше без ежемесячных выплат, неизвестно, но хоть какую-то подушку безопасности Мишель ей обеспечил. Когда милая девушка-переводчица донесла слова юриста до мадемуазель Бонье, лицо последней как-то странно вытянулось, а глаза уставились в одну точку. Французская модель поднялась со спинки кресла, выпрямилась, сложила руки на тощих коленках и замерла. Честно говоря, я так и не поняла ее реакцию: то ли она была шокирована добротой Мишеля, то ли, наконец-то, поняла, что ее ожидает весьма унылое будущее, лишенное той роскоши, к которой она привыкла.
Свой строительный бизнес Мишель оставил своему лучшему другу и бизнес-партнеру. Услышав это, Анастасия Завальная незамедлительно возмутилась, видимо, считая, что этот лакомый кусок должен был достаться ей, ведь она смогла зарекомендовать себя, как очень успешная бизнес-леди. Она подскочила с дивана и заметалась на месте, как зверек, попавший в незнакомое место, а затем попыталась, что называется, «толкнуть» речь во имя справедливости, но Лев Исаакович пресек все ее попытки, и она снова заняла свое место на диване, только вот вид у нее уже не был таким счастливым.
Художественная галерея также отошла еще одному другу Мишеля, который, собственно говоря, и занимался и ее открытием и решал все связанные с ней вопросы. Странно, но сей факт не вызвал возмущения у первой жены Мишеля Марго, которая, видимо, не считала себя успешной на поприще бизнес-вумен. И вообще ее лицо абсолютно ничего не выражало. Все время, пока Лев Исаакович, потея и срывая голос, оглашал завещание, Марго постоянно вертела в руке стакан с водой и пристально его разглядывала. Зная о ее особо трепетном отношении к алкоголю, не трудно было догадаться, что содержимое стакана ее не устраивало, и мечтала она о чем-то покрепче.
Рите, внучке нашей домработницы, Мишель оплатил обучение в столичном колледже. Я поздравила Риту, которая тут же от неожиданности начала плакать, и Алла Игнатьевна, извинившись, вывела ее из кабинета. Два автомобиля Мишеля достались двум его начальникам охраны. Коллекция раритета, не так давно поредевшая после ограбления, была передана какому-то музею, что вызвало недоумение у большинства присутствующих, которые тут же стали перешептываться между собой. Но это, как оказалось, были цветочки. Очередь дошла до нашего загородного дома, который Мишель купил после нашей свадьбы. Этот огромный кусок земли, находящийся в тридцати километрах от столицы, с довольно большим домом в два этажа, с конюшнями, маленькой фермой и собственным искусственно созданным озером, он завещал детскому приюту. Честно говоря, даже я была потрясена решением Мишеля, но оно мне понравилось. Также, как оказалось, наша столичная квартира была выставлена на продажу, а деньги, вырученные за нее, в равных долях будут перечислены на счета трех благотворительных фондов, соучредителем которых являлся Мишель.
Возмущение витало в воздухе, а взгляды присутствующих опять же были обращены на меня. Видимо, многие недоумевали, как я могу оставаться такой спокойной, когда все имущество моего усопшего мужа расходится, как на гаражной распродаже в американском квартале.
Затем пошла дележка долей в бизнесе и фондах. Честно говоря, мне это было неинтересно, и я постаралась отвлечься от происходящего и завела беседу с какой-то пожилой женщиной, которой тоже было очень скучно и хотелось поболтать. Кто она, я понятия не имела. Темой для беседы послужила дорогая обстановка кабинета. Прошло достаточно времени прежде, чем я услышала свое имя.
- …моей супруге, Перье Варваре Андреевне, завещаю ювелирную фабрику в городе... – Лев Исаакович запнулся, пытаясь прочесть название города, в котором я родилась.
- Можете не продолжать, я поняла, - осекла я юриста, резко встала и вышла из кабинета.
В коридоре Лев Исаакович все-таки меня догнал и, запыхавшись и вытирая пот с лица дорогущим платком с вышитой монограммой «ЛИ», стал извиняться:
- Простите, Варвара Андреевна, я сам не ожидал от мсье Перье такого… - он ненадолго замолчал, а потом добавил: - Все вопросы по переоформлению этой фабрики можете решить через меня. И еще вот, - с этими словами юрист протянул мне конверт. – Написано, что это передать лично Вам…
Продолжение следует...