– Девушка-суккуб вытянулась струной, губы ее были сомкнуты, она дышала носом, крепко сжав губы. В ту ночь я узнал самое большое наслаждение, которого не испытывал ни разу за всю жизнь. А потом она просто улыбнулась, обнажив слишком белые клыки, тряхнула рожками, как будто сказала спасибо и исчезла. Тогда я заснул очень быстро и очнулся только когда уже в комнате снова стало темнеть, – ботаник теперь рассказывал размеренно, описывая каждую деталь, будто писал контрольную.
– Я захотел перекусить, потому что внутри чувствовал огромную пустоту. Еле встал с кровати, сил совсем не было, и кружилась голова, но как только я дошел до кухни, сзади раздалось шипение. Я оглянулся и застыл. Это снова была она — мой суккуб. Сначала я даже обрадовался и сказал, что хочу немного перекусить, но меня сильной волной отбросило от двери, и я снова оказался на кровати. Мне снова было очень хорошо, и под конец есть я уже хотел сильнее, чем все остальное. Тогда я попросил ее уйти.
Она удивленно взглянула, и тогда я увидел, что кончик ее языка раздвоен на две части, как у змеи. Я думал, ужалит, и закрыл глаза рукой, но она снова довела меня до экстаза, и после этого сказала странным мужским голосом, что сама будет решать, когда заканчивать и когда начинать. Сначала я воспринял ее слова не очень серьезно, думал, что этого самого много не бывает.
Но когда мне все-таки удалось поесть, она снова вернулась. Я не знаю, сколько прошло дней и ночей, когда я совсем обессилел, она сказала, что вернется позднее, потому как мне нужно восстановить силы, и мое семя уже ни на что не годится.
Я обрадовался, что смогу отдохнуть, и всерьез задумался, что хорошо бы закончить с этими свиданиями, слишком уж выматывающими они оказались. К тому же я прочел в другой книге, что суккубы доставляют удовольствие не безвозмездно, как я сначала моей души, и получается, что после каждого раза суккуб становится сильнее благодаря мне, а я слабею.
Я понял, что совершил глупость, огромную глупость. Решил, что нужно избавляться от этого существа пока не поздно. Достал специальные бесогонные травы: полынь, медвежий лук, змеиный горец, дикий хмель и белену. Высушил и в духовке и спрятал под подушку. Я думал, что суккуб не захочет больше ко мне приходить из-за запаха трав. И три дня, действительно, ее не было. Но потом…– ботаник ухватился за свою нижнюю губу и прикусил палец, – потом все стало еще хуже.
Почуяв траву, она ошалела. Скинула меня на пол, а подушку порвала в клочья. Я хотел подняться и убежать, но ноги мои оказались связанными наволочкой от подушки буквально за секунды. Когда все закончилось, она пригрозила, что если еще раз попытаюсь от нее избавиться, то она выкинет меня в окно.
Тогда я дождался ее ухода, по-быстрому оделся и выскочил из дома, в дверях столкнулся с соседкой, чуть не сшиб ее. И когда помогал ей подняться, не сдержался, расплакался как ребенок и рассказал ей. Не все рассказал, обманул немного, потому что стыдно было. Сказал, что черти ко мне ходить повадились, поэтому я и сбежал. Вот она мне про вас и рассказала, правда адреса точного не назвала, но местные сразу на этот дом показали. Вы мне поможете? – ботаник сложил руки на груди и сгорбился.
Вика взглянула на парня, и голос ее дрогнул.
– Я попробую. Да. – сказала Вика уверенным голосом.
Сопя и хрюкая, ей в ноги бросился Большак.
– Не надо, отправь его к другой ведунье, вон недалеко Ермолаевна живет, пусть туда со своим суккубом идет. А тебе дите беречь надо.– белый шум сбил с лица Вики уверенность.
«Где же Макс», – ведунья потерла виски, которые уже несколько минут нестерпимо сдавливало. – С другой стороны, я же справилась с оборотнем, значит, и сейчас справлюсь, – размышляла ведунья, и ботаник видел, как синяя жилка пульсировала на ее виске.
«Большак, не переживай, я думаю, что справлюсь, помню, у Анисьи уже читала про такой обряд, да и сама запрос еще сделаю, посмотрю. Только вот за ребенка переживаю, можно ли, не наврежу ли? Знаю, многие даже от литья воска на время беременности отказываются, а тут дело посерьезнее. Как же быть?– Вика прикусывала нижнюю губу и смотрела в одну точку.– Ладно, раз Макса нет, спросить всё равно не у кого, то попробую сама запрос сделать высшим силам. Если велят отказать, так и сделаю» – Викин лоб разгладился, и она обратилась к ботанику.
– Послушай, бед ты натворил мама не горюй, но помочь тебе можно. Мне нужно кое с кем посоветоваться. Ты здесь сиди, никуда не уходи, я скоро. Если что необычное услышишь, не пугайся, это кот.
Ботаник сглотнул и торопливо закивал, качнувшись на табуретке. Та скрипнула. В стороне подпола зашуршало, Вика вытащила из-под подушки ярко-синий оберег, и как ни в чем не бывало спустилась в подпол. Сейчас она решила попробовать сознательно сделать запрос высшим силам и получить ответ, можно ли ей браться за это дело. Раньше она избегала таких запросов, потому что у Анисьи было написано, что на каждый такой вопрос ответ просто так не дается, а только через боль и испытание является. Вика чувствовала, что в последних словах приятного точно мало, поэтому оттягивала процесс до последнего. Но сейчас здравый смысл говорил, что по-другому никак. Трусить дальше было непозволительно.
Ведунья велела Большаку присмотреть за гостем, а сама уселась на высокий чемодан, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Сконцентрировалась на ботанике и мысленно задала вопрос: «Прошу высшие силы дать мне ответ на вопрос, надо ли мне решать проблему с суккубом для человека, который сейчас находится в моем доме»?
Вика повторила вопрос три раза и притихла.
Внезапно небольшое бесформенное пятно появилось на печке. По телу ботанику поползли мурашки, он вскрикнул и поежился. Но ведунья велела ему ждать здесь, поэтому, задрав ноги на табуретку, он закрыл глаза и принялся громко молиться. Единственная молитва, которую он знал – «Отче наш» – звучала сейчас из его уст с особенным отчаянием.
Вика сидела, погрузившись в себя, и не слышала, что творится наверху. Пока она не видела ничего такого, что могло бы дать ответ на ее вопрос. Но внезапно все изменилось. Вика вдруг оказалась в неизвестном месте перед зеркалом. Рядом лежала старинная расческа, а волосы ведуньи оказались распущены.
Боковым зрением Вика заметила нечто маленькое и темное, оно стремительно спустилось с потолка вниз – будто паучок. Ведунья глянула на себя в зеркало и увидела крупные черные точки на лбу, которые увеличивались прямо на глазах и напоминали хвосты пиявок. Вика ойкнула. Лицо ее взмокло, и она заметила, как зеркало вздрогнуло, потом качнулось, а потом стремительно приблизилось к ней, коснувшись холодным стеклом кожи.
Вика вытерла испарину над верхней губой и на лбу. Пот показался удивительно холодным. Ведунья пыталась сохранять хладнокровие, потому как понимала, что, видимо, это те самые испытания, о которых писала бабка Анисья. Теперь перед глазами вместо зеркала зияла черная пустота, напоминающая ту, в которой она однажды уже побывала.
– Эй, здесь есть кто-нибудь? – Вика пошарила рукой по пространству вокруг и не смогла обнаружитьни стен ни пола.
– Мяу, – вдруг раздался знакомый голос Урсика.
– Урс, ты тоже здесь? – Вика присела, чтобы нащупать кота, но ей это не удалось. Светящихся глаз в темноте тоже не было.
