Иногда, чтобы понять настоящее – нужно сделать шаг в прошлое. Вот и Смута кровь от крови, плоть от плоти из долгого и очень неоднозначного правления первого русского царя. Про него и будет несколько ближайших статей.
Писать про Ивана Грозного вообще занятие неблагодарное. Про первого царя из династии Калиты понаписали столько и такого, что в глазах рябит. Кто-то делает из него тирана и изверга, как Карамзин, подменяя реальную историю странной смесью морализаторства и вольных трактовок выдержек из летописей. Кто-то – в прогрессивного борца за вертикаль власти, великого воина и законодателя, который просто из гуманизма не добил пяток семей бояр-предателей и этим попустил Смуту (версия сталинских комиссаров от истории). Пару раз нарывался на персонажей, пытавшихся слепить из царя Ивана святого мученика а-ля Николай Второй. Это и вовсе клиника. Нет ведь большого секрета ни в одиозной веротерпимости царя, ни в его очень своеобразном отношении к канонам веры.
Есть еще традиционные историки от Сергея Михайловича Соловьева до Руслана Григорьевича Скрынникова, которые писали о эпохе Грозного много и охотно. Их читают реже, а зря, там правда всё самое логичное и интересное. Карамзинские одиозные оценки они изжить так и не смогли, но вот факты, прямо им противоречащие, приводить не стесняются. Профессионалы всё-таки. Именно из их книг будут взяты материалы для цикла об эпохе Грозного как репетиции Смуты.
Начать я хочу с самого веселого и разухабистого в русском царе. Что может быть веселее хорошей шумной свадьбы? Определенно Иван Грозный знал в этом толк. Он в нашей истории самый женолюбивый. По традиционной версии ему приписывают семь жен и одну невесту, одна другой краше. Сын Фёдор насчитал шестерых (ему, как непосредственному свидетелю верится больше). А была еще женщина-мечта, ради которой он хотел бросить любую из своих жен, но как-то не сложилось.
Нужно сказать, что несмотря на все страшилки про Ivan The Terrible, никого из своих жен царь не порешил. Это вам не страшная считалочка от Генриха Тюдора: развелся-казнил-умерла-развелся-казнил-пережила.
Впервые жениться царь-государь надумал в шестнадцать лет, и подумать было, о чем. Это было на самом деле непросто. До Ивана III московские князья женились на княгинях из интересных соседних династий, приобретая тем права на нижегородский (Дмитрий Донской), тверской (Иван III), рязанский (тоже Иван III, через сестру), ярославский (Дмитрий Шемяка) престолы, возвращая боровский и серпуховской домен (Василий II). А вот после.
После стало трудно. Иван III сумел вторым династическим браком с Софией Палеолог задать определенную планку. Еще и сына сумел женить на Елене Волошанке, дочери вполне независимого государя, сравнимого по классу с самим Иваном. Как самый матримониально успешный из династии Калиты, он еще и дочь отдал за великого князя литовского и короля польского Александра, дав своим потомкам права на литовский трон.
Василию III с зарубежными принцессами не везло. Литвины, намучившись с великой княжной Еленой Ивановной, которая вместо мира принесла литвинам войну и категорически отказалась поддерживать унию, своих принцесс зажимали. Несчастливая судьба Елены Волошанки (жены старшего брата Ивана Ивановича Тверского и матери великого князя московского Дмитрия Внука, до трона не добравшегося) тоже не делала московский трон популярным. Ни близкие поляки, ни далекие Габсбурги своих принцесс в Москву не отпускали. Переговоры затягивались, Василий (и его младшие братья) старели. Проходил папа Грозного без жены до солидных 25 лет, почти как Михаил Романов.
Итогом стала поначалу счастливая, а в будущем скандальная (в основном своим разводом) свадьба с боярской дочкой Соломонией Сабуровой из старого влиятельного клана Вельяминовых-Сабуровых-Годуновых. Вторая свадьба – на Елене Глинской, дочери мятежного литовского вельможи, потомка Мамая с обширными поместьями в Левобережье Украины. Уже почти династический.
Единственный брат Василия, которому было позволено жениться, Андрей, женился на княжне Евпраксии Хованской. Хованские (особенно конюший Владимира Старицкого Борис Петрович) потом были верной оппозицией Грозному сначала под крылом собственно старицкого князя, а потом под руководством Симеона Бекбулатовича.
Двоюродный брат Грозного Владимир Андреевич сначала породнился с тверскими олигархами Нагими-Собакиными (жена номер один – Евдокия Нагая), но в 1555 резко сменил жену на Евдокию Одоевскую (двоюродную сестру того самого князя Курбского). Пересменка Евдокий совпала с резким ростом статуса князя, ставшего московским регентом. Совпадение – не думаю.
Сыновья Грозного радовали сватовством уже знакомые вам по предыдущим строкам роды Годуновых-Сабуровых (первый брак Ивана – Евдокия Сабурова, единственный брак Фёдора – Ирина Годунова), Шуйских (Феодосия Соловая, дальняя родственница Шуйских) и Шереметьевых (Елена Шереметьева, родня одновременно и Романовым, и астраханским царевичам).
Из выводов – дети Грозного совершенно не котировались у заграничных невест – это раз. За их внимание дрались несколько боярских кланов – это два. Свадьба царя или царевича – это всегда про политику, а не про большую любовь, родня царицы всегда около трона и при чинах. Свадьба и переворот зачастую совпадают по времени.
Первый раз под венец Грозный пошел в 16 лет. Бракосочетание сопровождалось пространным воззванием к подданным о том, что невесту нужно искать у себя в стране и ни в коем случае за границей. Выбрали в итоге Анастасию Романовну Захарьеву-Юрьеву, племянницу воспитателя царя Михаила Захарьина. Среди других достоинств молодой боярыни было родство с главой клана Суздальской знати Александром Горбатовым (брат женат на дочери воеводы), который на пару с митрополитом Макарием этот брак и пролоббировали. Захарьевы, правда, и сами по себе были очень богатыми и влиятельными ребятами.
Ну и история про свадьбу и переворот случилась. Помножили на ноль Глинских. Те лоббировали кого-то из дочерей Сигизмунда Польского или из литовских магнатских родов. В Москве случился пожар, обвинили в нем родню царя, ну а Иван, в отличии от того же Лжедмитрия I, лишний раз артачиться не стал.
В этом браке родилось шестеро детей: Анна (1549), Мария (1551), Дмитрий (1552), Иван (1554), Евдокия (1556), Фёдор (1557). Формально в живых остались двое младших сыновей, хотя сведений о дочерях уж очень мало. Может кого-то и подчистили из летописей Романовы, чтобы не было лишних конкурентов. Двоюродный внук Миша Романов прямым потомком грозного царя не был, внуки (особенно тут вызывает подозрения старшая ветвь Голицыных) могли и оттолкнуть плечиком.
Анастасия Романова и ее амбициозные родственники как-то очень быстро рассорились с ближней думой царя и избранной радой митрополита. Раскол случился после Казанского взятия в 1553 и привел к «тяжелой болезни» и отречению царя, бегству царской семьи «на богомолье» на север, где царь оставил «приболевшую» жену в неприступном и суперлояльном Кирилловом монастыре и потерял первенца Дмитрия, которого «случайно» утопила в Волге нерасторопная кормилица, которую под ручки «по традиции» вело двое бояр (в кавычках дана информация, которая входит в официальную версию, но ее оценки мне кажутся недостоверными и прямо лживыми). Царь (под конвоем боевых чернецов, хотите верьте, хотите – нет) вернулся в Москву, казнил своих недавних сподвижников (министра иностранных дел Висковатого и главу личной охраны Матвея Башкина), назначил регентом двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого и ушел в тень на несколько лет при полном одобрении митрополита Макария. Хорошо – жив остался. Захарьиных разметали по ссылкам.
От царя требовали развода (параллельно сменил жену Владимир Старицкий), но тот уперся категорически и Анастасию отстоял. В этом плане царь Фёдор, яростно отстаивавший свой брак с Ириной Годуновой, - это не случайность, это - порода. Последние Рюриковичи – они как люди вообще, как на подбор, очень цельные и волевые, хоть и оболганные.
Братья Анастасии, даже сделавший в будущем сумасшедшую карьеру Никита Романов Юрьев, от этой свадьбы мало что получили. Боярином будущий глава Земской Думы стал уже после смерти сестры в 1562 году. Он поладил и породнился с родственниками второй жены царя Ивана – Марии Черкасской, что, наверное, вообще единственный случай в мировой истории. Общие враги - деятели Избранной рады – хорошая мотивация для сближения.
Смерть Анастасии в 1560 году привела к разборкам в Думе. История и правда странная. Царская чета отправилась на богомолье, а потом очень быстро добиралась обратно в столицу из-за якобы крымско-польских военных угроз, которых по факту не было. Царица простудилась и умерла. Ох уж эти царские богомолья, столько в них интересного случается, надо будет статью написать.
После смерти жены Анастасии царь Иван горевал недолго (а ребята из ближнего круга и не скрывали особенно радости). Практически сразу (8 дней прошло, 8!!) Иван Грозный посватался к Екатерине Ягеллонке, дочери польского короля Сигизмунда. Та предпочла второго сына шведского короля Густава Васа (с которым Иван незадолго до этого воевал), его тёзку и будущего шведского короля Юхана III. Именно от него Катерина Ягеллонка родила Сигизмунда Васу, самого страшного человека для смутной России.
Братские разборки сыновей Густава в конце 1560, которые привели сначала к аресту Юхана и Екатерины, а потом и к свержению и заключению старшего брата Эрика живо отозвались в том числе и в далекой Московии. Иван (как, впрочем, и польский король) звал невесту Екатерину к себе в царство, особо не стесняясь текущей жены Марии Темрюковны. Екатерина пробыла в заключении в 1563-68, там же родила единственного сына, будущего польского короля. Не знаю жили бы они с Иваном долго и счастливо или нет, но умерли практически одновременно. Иван пережил несостоявшуюся невесту на полгода.
Отказ был использован Иваном Грозным как повод для короткой и яростной русско-литовской войны 1563-65 годов, в которой московские войска взяли Полоцк, а литовские одержали славную победу при Чашниках (в литовских источниках – при Улле). На фоне страшных внутренних кризисов (Московию подкосила Опричнина, Речь Посполитая буквально заживо гнила в конце правления Сигизмунда, раздираемая на части магнатами) было подписано перемирие, продержавшееся до 1579. В этом плане ливонская война на четверть века – это скорее СВО в современных терминах, чем полноценная русско-польская война. Ну да про нее тоже напишу отдельно.
Второй женой Грозного стала Кученей (Мария) Черкасская. Она дала царю Ивану мостик к ногайским и астраханским мурзам и ханам. Хан Большой Ногайской Орды Тинахмет был женат на сестре Марии. И таких родственников у нее был не один, и не два. Ради них царь Иван расширил Боярскую Думу, и старые вожди думы вынуждены были подвинуться. Самых несогласных (наиболее известный из них - Александр Горбатый) казнили. Митрополит Макарий оставил кафедру, да и умер. Впрочем, он был уже и правда пожилым человеком, которого за двадцать лет могла и поизмотать реальная политика по-старомосковски. С ним ушла и суперэффективная московская политика 1540-50 х годов с покорением востока, единением церкви и страны. Он и так сделал очень-очень много.
Возможность опереться на новых амбициозных родственников дала царю шанс на переворот. Адашевых отправили в армию. Александра Горбатого и Владимира Старицкого – в ссылку. Борьба у трона шла несколько лет, и царь очень медленно и тяжело одолевал своих врагов. Кончились разборки опричниной, идею которой (по версии летописцев) подсказала царица Мария. Поклеп на самом деле напрасный, Грозный просто повторял успешный опыт отца (с гораздо большим сопротивлением и меньшими успехами).
Царь любил молодую жену (в отличии от летописцев). Перед Опричниной в 1563 году она родила Ивану сына Василия, который, правда, тоже умер младенцем. Умерла она в 1569 году при обстоятельствах, очень напоминающих смерть первой жены Грозного. Вновь правительственный кризис, бегство царской семьи на «богомолье». Ответка от царя в тот раз была жестче. Умер Владимир Старицкий и его ужасно властолюбивая мать, умер отстраненный от кафедры митрополит Филипп Колычев. Сгорела Тверь, сильно пострадал Новгород. В учебниках истории здорового человека такое бесспорно назвали бы гражданской войной или подавлением мятежа. В наших пишут что-то про обезумевшего тирана.
Параллельно под Астраханью атаковала турецкая армия. В Речи Посполитой случилась Люблинская уния, разом обрушившая большую часть долгих дипломатических усилий царя Ивана по интеграции Литовской Руси в Московскую. Пару лет царю Ивану было не до свадеб.
В 1571 году царь Иван женился на Марфе Собакиной (потомки тверских князей и бояр), а сына Ивана женил на Евдокии Сабуровой (потомки костромских князей и московских тысяцких). Накал борьбы был таков, что первую отравили, а вторую отправили в монастырь по обвинению в отравлении первой. Как Нагие/Собакины и Годуновы/Сабуровы друг к другу относились – мы с вами уже знаем по истории первого этапа Смуты. Тогда после 1605, Годуновых и Сабуровых почти не осталось.
Следующей женой стала Анна Колтовская, в будущем местночтимая святая. С ней Грозный прожил то ли несколько месяцев в 1572, то ли три года в 1572-75 (это я не шучу, историки правда спорят и сомневаются). Жили в основном в Новгороде, что заставляет подозревать очередной раздел страны по привычной схеме Шемяки между двумя великими князьями: Иваном Ивановичем Московским и Иваном Васильевичем Новгородским. За Колтовской и ее родней легко угадываются фавориты тогдашней гонки за власть Воротынские (Анна изначально невеста Андрея Воротынского). Её сыном наши лукавые летописи называют Ивана – Августа, царевича, в 1606 году сражавшегося с Сабуровым и Шереметьевым в Поволжье и нашедшего свою смерть на смоленской дороге от рук палачей Тушинского Вора. О том же говорил казненный уже Иваном-Августом его тезка Иван Осиновик. Возможно кто-то из них и правда был сыном царя Ивана и царицы Анны. Или нет, правды уже не доищещься.
Пишут, что при жизни Грозного после пострига жила чуть ли не в подвале и только после его смерти получила относительную свободу. Больше похоже на черную легенду. Да и вряд ли родственники царицы Гагарины, Колтовские и Воротынские оставили бы ее без защиты. Никого кроме Воротынских в разборках 1570-х особо и не трогали, жизнь она прожила долгую, на здоровье не жаловалась.
Колтовская – первая из жен Ивана Грозного, которая пережила царя. А заодно и Смуту. К ней с уважением относились царь Фёдор Иоаннович и Михаил Романов, давали вотчины, спрашивали о здоровье. Её родственник Дмитрий Колтовский (опять Дмитрий, ну и имечко) в 1611 вместе с Пожарским поднимал антипольское восстание в Москве, а потом возил тетке подарки с царского стола. Умерла она в 1626 в чине игуменьи Тихвинского монастыря. Инокиня Дарья (до пострига – царица Анна) почиталась местночтимой святой в Новгородской епархии.
Следующей женой, самой недостоверной, считается Мария Долгорукая. То ли она была, то ли ее придумали. В эту, впрочем, не верил даже Карамзин. Вот ее история по версии Костомарова, который черных легенд в своей истории не стеснялся: «...женившись на ней 1573 г. ноября 11, он узнал, что она еще прежде потеряла своё девство, и на другой день после свадьбы приказал затиснуть её в колымагу, повезти на борзых конях и опрокинуть его в воду». В целом хорошая сочная история для желтой газетенки, для историка – просто позор. Долгорукие в это время от трона далеко-далеко, прорвутся только при Романовых.
В 1575 уже не царь, а просто князь «Ыванец Московский», с помощью царя Симеона Бекбулатовича устроивший еще одну волну террора, еще раз женился. Много пишут, что свадьба была не по царскому чину, дескать царь молодую невесту за царицу не признавал, ибо пятая. Видимо история всё-таки проще. Иван Московский, на тот момент князь, а не царь, женился по своему чину. За Васильчиковой стоял вождь двора (новое слово для обозначения Опричнины 2.0, рожденной в 1575) боярин Василий Умной-Колычев. Он за полгода переказнил опальных бояр и то ли потерял берега, то ли элементарно проиграл в аппаратной борьбе. Съели его дети царя, во всяком случае поместья опального фаворита Грозного поделили между Годуновыми (родственники жены царевича Фёдора) и Соловыми (родственники тогдашней жены царевича Ивана). Жена Анна Васильчикова синхронно была пострижена в тот же Суздальский монастырь, что и Колтовская, но в отличии от той не зажилась. Уже в 1577 Иван Грозный посылал поминки по ней.
Следующей «женищей» царя Ивана называют вдову дьяка, жертвы опричника Василису Мелентьеву. Никакого отношения к реальности эти сообщения не имеют. Да, Василиса была сиделкой и возможно любовницей царя. Да, ее родным дарили поместья. Но в общем и только. Никакой свадьбы, никакого влияния на политику, никакого торжественного пострига. Упоминают ее только для количества. Ну или просто для затравки. Сочная история привлекает публику, гонорары идут за просмотры.
Последняя жена и предпоследняя невеста – Мария Нагая, вошла в его жизнь в 1580. Последняя схватка с сыном Иваном (тоже последний раз женившимся), потребовала опоры на Шуйских, которые в итоге и вывезли остаток войны. Нагие – потомки тверского княжеского рода, пережили свой предпоследний (последний в 1605) взлёт. Борьба внутри двора (с царевичем Фёдором и Годуновыми) и в Земщине (с царевичем Иваном, Шереметьевыми и Трубецкими) обострилась на фоне внешнеполитической катастрофы (походы Батория, утрата Полоцка и Нарвы, восстание в Поволжье). В 1581 году у нее якобы родился сын Дмитрий. С учетом того, что Иван Грозный был на тот момент практически инвалидом – верится с трудом. Но сын был, вопрос только в том – кого из Иванов. Я думаю, что это сын Ивана Молодого, после смерти сына усыновленный Грозным.
Уже в 1582-83 Иван Грозный, не заморачиваясь наличием Марии Нагой, сватался к Марии Гастингс. В Лондоне тридцатилетнюю старую деву стали называть московской царицей. Логика такого поведения в общем-то проста, царю нужен был более тесный союз с Англией для резкого увеличения военных поставок на фоне надвигающейся войны с Баторием, а в случае ее неудачи – тихая гавань. Англичанам тоже много чего было нужно.
То же будут писать в 1605 про семью Годуновых, перестанут только после смерти Бориса. Годуновым очень нужны были боеприпасы, сначала для предстоящей войны с Крымом, а потом и для гражданской (значительную часть запасов в Путивле уже сдали Дмитрию).
В 1584 царю Ивану было очень-очень страшно, и он в очередной раз пытался опереться на новых родственников. Его любимая схема.
Подводя итог реальным женам царя Ивана, считалочка получится несколько гуманнее английского варианта. Умерла (Романова)-умерла (Черкасская)-умерла (Собакина) – пережила и стала святой (Колтовская) – пострижена и умерла (Васильчикова) – пережила (Нагая). Две заграничные принцессы царя Ивана так и не дождались. Несколько свадеб и правда были очень веселы.
Выводов из этой истории можно сделать несколько и предельно простых. Не таким уж и Грозным был царь Иван, раз для удержания власти ему приходилось искать брачных союзов с собственными боярами. Это раз. Количество черных легенд и благоглупостей про него запредельно – это два. Источники стоит перепроверять, особенно если видишь очевидные эмоциональные качели. Русская церковь не слишком чтила старые византийские каноны – это три (там и за третью свадьбу императоры страдали, а здесь шесть – и хоть бы хны). Да и вообще нравы Московии при последних Даниловичах были достаточно вольными и вполне себе европейскими.