«Гусь свинье не товарищ», – так подчеркивают разницу между людьми. А если они различны, то нечего их сравнивать. Но сами гусь и свинья часто считают иначе. Гусь может сказать: «Свинья мне очень хороший товарищ: мы с ней ели из одного корыта». Свинья может сказать: «Гусь мне лучший друг: мы с ним вместе пили воду из лужи».
Гусь и свинья отрицают важные отличия (копыта, крылья, клюв, пятачок, перья, щетину) в пользу (во имя) иллюзорного поверхностного сходства. Отличий между ними много, но они подчёркивают какое-либо одно даже малозначительное сходство – характеристику, свойственную либо всем живым существам, либо большой группе. Такая черта вообще не является особенностью кого-либо. Она объединяет, а не противопоставляет. Но именно с её помощью они стараются перечеркнуть важное, отрицать очевидное.
Люди так поступают часто из-за желания хоть за шиворот, хоть на миллиметр, но приблизить себя к уровню великих. В ход идёт убогая изобретательность. «Эйнштейн носил старое пальто, и я ношу старое пальто», – говорит пятидесятилетний старший преподаватель, а в подтексте: следовательно, я тоже гений.
«Я как Дориан Грэй, только вместо меня старее не мой портрет, а мои одноклассники», – уверят потасканный унылый ловелас, а подразумевает: я так же молод и красив.
«Мы с Аллой Пугачевой очень похожи. Я тоже думала, что никогда не буду старой», – сквозь пьяную икоту замечает ресторанная певичка, а подразумевает: я такая же известная и неповторимая.
Причину популярности ложных аналогий обозначил Пушкин: «Всех истин в мире нам дороже нас возвышающий обман». Лестно и приятно сравнить себя с великим. Ведь если обнаружить сходство, то ты и сам, как бы, вроде как, в каком-то смысле, великий.
Набор характеристик широк и разнообразен: я родился в один год, я ходил по одной улице, я читал одну книгу, я видел небо, я живу в одном городе, я тоже пью водку. Все они относятся к общим видовым чертам и называют признаки, без которых представителю вида не обойтись.
Глупо коту говорить: «Я тоже тигр, у меня усы есть». Усы, видовой признак всех кошачьих, конечно, есть, не поспоришь, но они разные. Один ус тигра – половина длины среднего кота. Впрочем, коты, как правило, отличаются адекватностью и так не говорят. Иное дело – люди.
«Когда просят убрать в комнате, я цитирую Эйнштейна: “Только дурак нуждается в порядке – гений господствует над хаосом”».
Особенно падки на мнимые аналогии люди с деформированной самооценкой, те, которые не умеют себя воспринимать адекватно и в любом мутном зеркале умудряются рассмотреть на своей плешивой голове корону из дешевого пластика.
Гримёр-дальтоник поясняет свой уход на пенсию: «Я не хочу глупо, безропотно идти в эту мышеловку. В конце концов, и Брехт сбежал из фашистской Германии». Чтобы вот так между делом сравнить себя с всемирно известным гениальным драматургом и режиссёром-реформатором, не нужно иметь смелость, нужно обладать глупостью с должной мерой нахальства. С таким же успехом можно записать себя в великие режиссёры с помощью куда более показательных сравнений: я, как и Константин Станиславский, хожу на двух ногах и, как Евгений Вахтангов, пользуюсь ложкой, когда ем суп.
Вместо того, чтобы всю жизнь искать повод для сравнения себя с великим, лучше делать что-нибудь настоящее. Глядишь, и врать необходимость отпадёт.
Шариков из «Собачьего сердца» уверен, что, если он читает Энгельса и Каутского, да ещё и не согласен с ними, он им ровня.
Сталкивались ли вы с такими случаями? Как их оцениваете? Поделитесь примерами? О чём ещё хотите узнать?