24 декабря (по старому стилю) 1807 года скончался граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский, герой войны с Турцией, похититель княжны Таракановой. И, конечно, всем хорошо известно, что он вместе с братьями активно способствовал возведению на престол Екатерины II и в насильственном отстранении от власти Петра III. Тогда считалось, что главным заводилой был Григорий Орлов. Но много-много лет спустя, когда уже не останется в живых почти никого из участников тех событий, Алексей Григорьевич как-то скажет своему приятелю, что императрица ему одному обязана престолом, а брат был в его руках не более чем орудием.
И правда: граф Григорий Орлов был храбрым воином, но ума весьма недалекого, особенно в подпитии. Однажды во дворце он принялся в присутствии Екатерины II и придворных рассуждать о своей популярности в гвардии. И так разошелся, разгоряченный вином, что к изумлению собравшихся, заявил: "Мне бы хватило и месяца, чтобы устроить новый переворот".
Императрица побледнела, потрясенные придворные молчали. Не растерялся лишь граф Кирилл Григорьевич Разумовский – фельдмаршал и последний гетман Войска Запорожского. Он спокойно сказал Орлову: такое возможно, но мы бы повесили тебя, мой друг, за неделю до переворота…
Алексей Григорьевич, несомненно, был самым умным из братьев Орловых. Интересовался наукой, покровительствовал Ломоносову и Фонвизину, состоял в переписке с Жан-Жаком Руссо, был одним из основателей Вольного экономического общества.
Но славу ему все-таки принесло Чесменское сражение.
После начала русско-турецкой войны 1768-1774 годов Орлов разработал план военно-морской операции в Средиземном море. И это при том, что он был сухопутным генералом! Впрочем, задача была не просто военная, но и политическая: поднять балканских христиан против османского ига.
Однако, удалось решить лишь военною задачу – в Чесменском сражении.
В июле 1770 года эскадра под руководством Алексея Орлова и адмирала Спиридова вошла в Эгейское море и встретилась у Чесменской бухты с почти вдвое превосходящей ее турецким флотом Гассан-бея. Турки не выдержали атаки русской эскадры и отступили в бухту, тем самым угодив в естественную ловушку. Один из турецких кораблей был уничтожен русским брандером, пламя с него перекинулось на другие суда. Скоро вся бухта превратилась в один сплошной гигантский костер.
К утру следующего дня турецкий флот перестал существовать...
Для всех участников Чесменской битвы была выбита медаль: на аверсе изображен погибающий турецкий флот, а с реверса отчеканено одно лишь слово: «Б Ы Л Ъ».
По распоряжению императрицы Екатерины II, для прославления победы был создан мемориальный Чесменский зал в Большом Петергофском дворце, воздвигнуты Чесменский обелиск в Гатчине и Чесменская колонна в Царском Селе. Также были построены Чесменский дворец и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи в Санкт-Петербурге.
Помимо других наград, граф Орлов-Чесменский получил от императрицы большие поместья в Воронежской губернии. Там, в селе Хренове, он устроил конный завод. Лошади были страстью Алексея Григорьевича, и после выхода в отставку, он отдался ей полностью.
Итогом его долгой работы по скрещиванию лучших зарубежных и отечественных пород лошадей стал знаменитый орловский рысак. Он сочетал в себе лучшие качества разных пород лошадей.
Мемуарист С.П. Жихарев рассказал об одном из выездов графа в Москве в 1805 году: «Вдруг толпа зашевелилась, и радостный крик "едет, едет!" пронесся по окрестности, и вот началось шествие необыкновенного торжественного поезда, без которого, говорили, гулянье 1 мая было не гулянье народу. Впереди, на статном фаворитном коне своем Свирепом, как его называли, ехал граф Орлов в парадном мундире и обвешанный орденами. Азиатская сбруя, седло, мундштук и чапрак были буквально залиты золотом и украшены драгоценными каменьями. Немного поодаль на прекраснейших серых лошадях ехали дочь его и несколько дам, которых сопровождали другие особы. За ними следовали берейторы и конюшие графа, не менее сорока человек, из которых многие имели в поводу по заводской лошади в нарядных попонах и богатой сбруе. Наконец подтянулись и графские экипажи, запряженные цугами и четверками одномастных лошадей...».
В 1785 году граф открыл в Белокаменной публичные скачки лошадей, которые были популярны у москвичей. Он также ввел рысистые бега в России.
Впрочем, Орлов в Москве был известен не только рысаками. Он первым завел в России «моду» на цыганское пение, которым сам увлекся во время русско-турецкой войны. Он привез из Валахии первый цыганский хор. С него началась развитие, в частности, культуры русского романса.
Кроме того, Орлову не было равных в кулачном бою, даже когда он был уже в маститом возрасте. Он завел превосходную псовую охоту, разводил почтовых голубей. И, кто знает, не с него ли пошла у москвичей страсть к голубям?..
На старости лет Орлову пришлось участвовать в перезахоронении праха императора Петра III (Павел считал, что отца убили братья Орловы). Как рассказывал П.Ф. Карабанов, что Павел I, самолично с обер-церемониймейстером, Петром Степановичем Валуевым, составлял церемониал перенесения Петра III во дворец и общего с Екатериною II погребения; он собственною рукою назначал чиновников к несению императорских регалий, при чем граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменской написан к короне Петра III (жестокое, но правдивое наказание). Чрез повестку из печальной комиссии, избранные особы приглашаются к принятию повелений; Орлов приезжает в полпьяна, шумит, полагая, что Валуев самовольно делал расписание, бранит его, за слабостью в ногах решительно отказывается.
Вероятно, что раздосадованный Валуев с намерением умолчал о сем событии, чтоб чувствительнее наказать Орлова при собравшейся публики. По прибытии всего двора в Невскую Лавру для поднятия гроба Петра III, государь тотчас увидев, что к принятию короны подходит другой чиновник, спросил у Валуева: „Для чего не Орлов?" тут же находившийся. Ему докладывают, что Орлов за слабостью отказался. Император с негодованием выхватив подушку у чиновника державшего оную, толкнул ею Валуева и громко сказал: „Ему нести в наказание!''— Орлов, принимая корону зашатался, и, с помощью ассистентов, едва смог донести до дворца.
Другой очевидец событий, Ф.П. Лубяновский, вспоминал, что в тот день был сильный мороз и туман, но император и великие князья пешком шли за колесницей всю дорогу. Павел очень тщательно отбирал людей, которые должны были участвовать в этом действе, и первую роль играл Алексей Орлов, цареубийца: ему было велено нести корону пред гробом. Орлов попытался отговориться дурным самочувствием, однако император, увидев, что корону берет какой-то другой чиновник, разгневался и приказал найти графа А.Г. Орлова, чтоб тот принял наказание за смерть Петра Федоровича 34 года назад. Граф плакал и с трудом, с помощью поддерживавших его чиновников, сумел выполнить порученное; руки его тряслись: «Тот, кому назначено было нести корону императорскую, зашел в темный угол и навзрыд плакал. С трудом отыскали его, а еще с большим трудом убедили его взять корону в трепетавшие руки».
Выполнив положенное, опальный граф, которому именным указом от 31 декабря 1796 г. было отказано в государственной пенсии, назначенной императрицей Екатериной, был практически выслан мстительным Павлом из России и долгое время жил за границей, в Германии...
