В 1970-х Виктор Кухаркин немало попутешествовал со стройотрядами, но и отдельно студенты, как могли, старались подработать. Первые зимние каникулы они провели на лесоповале. Точного названия деревни запомнить не удалось, но вроде бы в тех местах, "где раньше торфянники горели".
Сразу после первой зимней сессии мы поехали в Подмосковье на лесоповал. У сокурсника Славки где-то там родственница жила. Она и написала ему, что летом недалеко от их деревни леса горели. Местное начальство решило зимой часть лесного массива вырубить, чтобы, если опять, не дай бог, пожар случится, огонь до жилья не достал. Пригласили специальную бригаду с техникой из леспромхоза. Но рабочих рук всё равно не хватало. Обратились к деревенским жителям, может, у кого есть знакомые, желающие подработать. Нашлись - в Москве.
Славка жить к своей родственнице ушёл, а остальные, за рубль с человека в день, договорились ночевать и питаться у хозяйки соседнего дома.
В первый же вечер пришёл леспромхозовский бригадир и сходу предложил выбирать: если работать с трелёвочным трактором, то зарплату придётся делить на пятерых, с учётом тракториста, а если работать с лошадью, то – на четверых. Решили, что на четверых делить лучше.
- Ну что ж, - с каким-то радостным облегчением сказал бригадир, - завтра в семь утра я за вами заеду, познакомлю с лошадью, привезу пилу, топоры и вместе поедем на ваше рабочее место. Кстати, а раньше кто-нибудь из вас на лесоповале работал?
- Конечно! – почти хором ответили мы.
Когда на следующий день вышли во двор, было ещё темно. Несмотря на то, что все были в валенках и тёплой одежде, мороз заставил периодически хлопать в ладоши и пританцовывать. Бригадир подъехал ровно в семь утра. Рядом с ним в санях лежала бензопила, полная канистра и топоры. В лес ехали через огромное заснеженное поле. Полная луна ярко освещала всё вокруг. В тишине поскрипывали полозья, и ритмично пофыркивала лошадь. Будоражили воображение многочисленные цепочки чьих-то следов на свежем пушистом снегу. Неожиданно Лёня спросил бригадира:
- А волки в этих лесах водятся?
- Наверное, водятся, только до сих пор их никто не видел. Может быть, вам посчастливится.
Лёня шутку оценил, улыбнулся, но всё же придвинул к себе поближе один из топоров.
Когда приехали на место, потеплело и стало быстро светать. Бригадир освободил лошадь от саней, оставив на ней хомут, вожжи и даже оглобли. Объяснил, как пользоваться волокушами для перетаскивания брёвен. Потом взял бензопилу, что-то потрогал, несколько раз дёрнул пускач. Пила сначала посопротивлялась, затем, противно взвыв, монотонно затарахтела. На свежем морозном воздухе все сразу почувствовали резкий запах выхлопных газов. Показательно спиленная сосна, охнув, упала в глубокий снег.
- Ну, а дальше всё очень просто, - объяснил бригадир, - теперь нужно с помощью топоров избавиться от сучков и веток, распилить ствол на шестиметровые брёвна и сложить их в штабеля. В два яруса, потому что с лошадью накатать в три яруса у вас при всём желании не получится. Вот, пожалуй, и всё. Я тут со своей бригадой рядом, поглубже в лесу, буду. Слышите, там, где трелёвщик шумит. Если что, обращайтесь. Все десять дней по утрам вам будут уже запряжённую лошадь приводить, а вечером уводить. Успехов! И не забудьте о технике безопасности!
Началась самостоятельная работа. Сначала медленно – то деревья не в ту сторону падали, то верёвки на волокуше всё время развязывались. А то решили леспромхозовскому бригадиру нос утереть и полдня на первом же штабеле третий ярус выстраивали. Потом приспособились. С каждым днём всё больше и больше стали заготавливать, так называемой, деловой древесины. Всё шло своим чередом, пока к нашему тлеющему костру не подошёл прикурить сигарету проходящий мимо мужик. Это был лесоруб из соседней бригады. Он молча постоял, поглядывая на работу сучкорубов, а потом и спрашивает:
- Ребят, а вы что делаете?
- Как что? – удивились они. – Не видно что ли: сучки обрубаем.
- А зачем? – не менее удивлённо спросил он и взял топор. – Деревья промёрзли, сучки заледенели и нет нужды их лезвием тюкать, железо портить.
После этого он размахнулся и изо всей силы ударил обухом топора по основанию самого толстого сучка. Тот, как обычная ледяная сосулька со звоном отлетел. Следом за ним отлетели и другие сучки, и ветки. Сделал он это так легко, как будто не топором махал, а играл на ксилофоне. Урок и впрямь получился музыкальным. Пришлось перестраиваться. С этого дня работа пошла веселей.
Каникулы подходили к концу, но наша лесная делянка, несмотря на несколько штабелей, казалась бесконечной. Когда остался последний день, пришлось идти к леспромхозовскому бригадиру. Объяснили, что деревьев навалили много, а обработать их не успеваем. Не оставлять же после себя лесные завалы. На удивление, бригадир всё воспринял очень спокойно.
Утром к студентам на помощь прислал трактор-трелёвщик. Он подъехал к самому большому завалу. Тракторист не спеша затянул на нескольких нижних деревьях специальные замки-затяжки, расположенные на концах металлических тросов. Поднатужившись, трелёвщик с помощью лебёдок затащил эти деревья себе на «спину» и тихонько поехал к нашим штабелям. Сучки и ветки по пути отвалились сами. Оставалось деревья только распилить и всё. За час трелёвщик растащил все завалы и рядом с нашими запорошёнными снегом штабелями появились ещё столько же новых.
Когда трактор скрылся за поворотом, все прекратили работу и молча сели у костра. Наверняка каждый думал об этом уроке, который наглядно показал, что не всегда делить на пятерых хуже, чем на четверых.