Синее-синее полдневное небо казалось ещё ярче от соседства наползающей тёмной магической мглы, а мглистая туча казалась ещё темнее и опаснее от соседства с чистым голубым небом и солнечным светом полдня.
Начало здесь
Отсюда, с Зеркальной пристани, с этой высоты, долина распахивалась во всю ширь. Спрятанный в ней город покоился, будто белые крошки в складках ладони. А на эти белые крошки сейчас наползала громада тёмной тучи. Вот-вот поглотит! Затенит ослепительные белые крупинки. Кир вдруг понял, что забыл дышать — так его очаровало виденное.
Хоть и не в первый раз он встречал изгнанных на этой пристани, а вид на Остею всё так же завораживал. Удачное место выбрали для пристани, что тут говорить.
Кир покосился на изгнанного. Оценил ли маг красоту Тверди?
Изгнанный туда даже не смотрел. Серебро было ему дороже Тверди. Он, не отрывая взгляда, глядел на исчезающие, еле виднеющиеся уже за облаками и толщей зеркальности, башни и купола Ириды. Сейчас они действительно казались серебряными. Они появятся снова, но никогда — для него. Он изгнан навсегда. Ему больше нет пути в города магов. Ни в этот, ни в другие. Изгнанный больше не часть Серебра. И не часть Тверди. Везде чужой и нигде не дома.
Кир прождал уже достаточно долго, чтобы дать изгнаннику проститься. Почти все так же не могли глаз отвести до последнего, до последней тени, мерещащейся в облаках, смотрели.
Наверное, тяжело принять свою ненужность там, в своём доме. Ты был частью избранных, частью Серебра и магии, а стал извергнутым. Как что-то нечистое, от чего отказались друзья, близкие, соратники. Братство Серебра, которого изгнанный теперь недостоин.
Изгнанный сжал кулаки.
Холодный порыв ветра взметнул полы плаща и попробовал сдёрнуть шляпу с Рогатого. Кир поёжился и огляделся. Темнело пугающе быстро. До города точно не успеть. Может, хоть до убежища спуститься.
Сентиментальности пора было заканчивать. Пора было делать дело, тем более, что делать его придётся довольно долго.
- Доброго дня, сударь! - сказал Кир, подойдя к изгнанному. Тот всё ещё сидел на настиле. Рогатый сдёрнул с рогов шляпу в знак уважения.
- Доброго и вам, любезный! - голос оказался выше и тоньше, чем проводник ожидал услышать. И мягче. Внутри что-то больно сжалось. Не веря себе и надеясь ошибиться, Кир шагнул ещё, чтобы увидеть лицо. Сидящий маг взглянул на него снизу вверх и тряхнул головой, чтобы капюшон упал.
У Кира заледенело комом там, внутри, где сердце. Он втянул воздух и выдохнул медленно, разглядывая мага.
Магов изгоняли с серебряных городов погибать. Выросшие в уюте и чистоте насквозь пронизанного магией мира, на Тверди они выживать не умели. Гибли, как мухи. И как тут выжить, если завязать шнурки или причесаться даётся через пот и трясущиеся руки? А осваивать расчёску и прочие, «людские» - произносить с презрением — приспособления маги не желали. И оставались поразительно жалкими до самой гибели. Обычно по какой-нибудь совершенно нелепой случайности. Или от голода мага, когда прекровь заканчивается совсем, а взять её негде или слишком тяжело. Тогда маг умирал от голода.
Поэтому Кир старался довести мага до места его ссылки как можно быстрее, чтобы не видеть, как живое существо погибает от мучительной нехватки необходимого, от голода. Пусть и не вполне понятного ему, Рогатому.
Твердь снова и снова отправляла запросы на магов для вновь оставшихся без магии провинций и городов.
Ссылка в наказание — отличное решение! И преступность под контролем, и запросы Тверди вроде бы не оставались без ответа.
Наказание серьёзное: так далеко от храмов-источников слабые долго не выдерживают. Чем дальше, тем тяжелее давались заклинания. Даже самые простые. Как расчёсывание волос.
А потом даже просто жить становилось слишком тяжело, слишком не по силам.
Поэтому у проводников вроде Кира всегда была работа. Поэтому магов ссылали почти в каждый день моста.
Но никогда ещё Киру не встречались изгнанные женщины. Кир смотрел на неё, не в силах уложить это — её — в своей голове. Что она должна была сделать, чтобы её сослали? Она протянула Киру связанные руки:
- Помогите. У меня не получается.
Кир присел рядом, распутывая узлы на тонких запястьях. Ладони в перчаточной замше маленькие, округлые. Синее дорожное платье закрыто до самого горла и кажется широковатым в талии. Корсет! Его не было. И это было неправильно. Кир привык к небрежности магов в одежде, но не магов-женщин. Он взглянул в лицо. И натолкнулся, накололся, как бабочка, на взгляд цвета стали. Темнеющие к краю радужки, в почти чёрных пушистых ресницах, глаза чуть светились мелкими искрами.
- Вы — Кир? Кир Керата, проводник по договору?
Кир вдруг вздохнул и понял, что воздух слаще, если забывать иногда дышать. Он достал нож и разрезал верёвку.
- Да, я Кир. И я провожу вас в Римон.
Женщина откинула полу плаща и приподняла юбку, чтобы развязать путы на ногах. Кир покраснел и отвернулся.
- Что же они вас так боятся? - пробормотал он в воздух.
Женщина развязывала мешок:
- А вам не сказали?
Кир снова опустил взгляд. Её капюшон свалился и лежал на плечах. Совсем седые волосы уложены вокруг головы и красиво открывают шею, лежат пушистыми кольцами у позвоночника, возле ямки под затылком. Такую причёску — из переплетения кос — носили совсем молоденькие девочки. Дико было видеть всю эту красоту на седых волосах. «Сколько ей лет? Почему я ничего о ней не знаю?» В договоре писали «Изгнанный». Ни возраста, ни имени маг не имел после изгнания. Считалось, что он умер.
Седая поставила перед собой крепкие башмаки на шнуровке.
- Значит, не ваше это дело.
- Что? - Киру почудился ответ на незаданные вопросы.
- Не ваше дело, почему меня так боятся серебренные.
Она затянула шнуровку высоких ботинок и стала упихивать маленькие шёлковые туфли в мешок. Они не помещались. Седая задумалась, потом приподняла и встряхнула мешок. Туфлям место сразу нашлось.
- Что это вы делаете?
- Собираюсь не стереть ноги, - ответила маг и затянула шнуровку своего мешка, - Пойдёмте, Кир! Нам надо успеть до бури.
Маг оглядела горизонт в тучах:
- Она скоро грянет.
