8 — Страсть одна от этих гор! Аж-но голова кругом! Ты глянь! И там, по склону дома стоя́ть! Куды тильки люди не пролизлы! - поражалась Маричка, которая в жизни своей ничего не видела, кроме просторов Харьковской губернии.
Ей казалось, что и весь мир такой - спокойный, полусонный, наполненный серебристым шелестом ив и тополей у зелёной реки... А летом по косогору на её глазах год от года стелились от ветра луговые травы и вдыхала Маричка их родные запахи, не осознавая всей степени привязанности к взрастившей её земле. Сладким клевером повеет ли с белой поляны, или с пижмы пахнёт резко, полынно-камфорно... Ух, хорошо так! Нравились Маричке эти жёлтые, с характером цветочки, собранные в корзинки соцветий. Вырыла бы она сейчас хоть из-под снега их засохшие побеги и нюхала, нюхала! А тут что? Горы! Красивые, величественные, но не её! Чужие края! Ей была милее простая, не цепляющая взгляд красота, которую ежели заметишь, навсегда полюбишь. Только её одну - навсегда.
От Минеральных вод до Кисловодска вся семья глазела за окна поезда. Горы. То повыше, то пониже, укутанные в снежные шапки, взирали они на путников с величественным превосходством. Их сменяли просторные долины, речушки, озёра, холмы и снова высокие горы, а между ними Пятигорск, Ессентуки и, наконец, их Кисловодск.
От долгой и непростой дороги семья Андрея прибыла на конечную станцию абсолютно вымотанной. Андрей оставил родителей в здании вокзала, а сам отправился на поиски жилья. Это заняло у него немало времени, ведь город был курортным, с обилием гостиниц и санаториев, поэтому и цены соответствующие. Такой роскоши их семья позволить себе не могла - эдак можно и за пару месяцев всё промотать. Но виды, конечно, вызывали восторг! Широкие улицы, обилие прогулочных мест и всё так ухоженно, так красиво!.. И здания не отставали, соревновались друг с другом в изысканности и стиле. Андрею даже стало не по себе - а вдруг не найдёт ничего подходящего под их кошелёк?
Вернулся он за родителями, когда уже смеркалось. Те успели напереживаться: может, напал кто на Андрея и обокрал, может, заблудился!
— Комнату нашёл в частном доме. Далеченько, конечно, на окраине, но что поделать? Всё дорого!
— Правильно, правильно, сынок. Мы не привередливы, - Михаил суетливо застёгивал шубу, но, опомнившись, расстегнул назад: - Жарко здесь! Привыкать надо к климату, а я кутаюсь по привычке.
— Де ж мы возницу знайдемо, Андрюш? - спросила Маричка. Лицо её затерялось в скошенном набок платке, она судорожно хватала узелки с добром.
Андрею было больно видеть, как она осунулась за время пути. Всегда была такой бабой-ягодкой, румяной, сочной! А сейчас словно сдулась. Он взвалил на себя добрую часть вещей.
— Нашёл уже возницу. Ожидает на выходе со станции.
Дом был в дальнем конце Кисловодска, под горой. К комнате была пристроена кухня и благодаря этому комната имела отдельный вход в дом. Хозяйка, тучная женщина, проживающая с дочерью-подростком, встретила их прохладно, но всё подробно рассказала: где воду брать, в чём мыться, как готовить пищу и прочие бытовые тонкости. И даже поделилась с ними ведром картошки. Её-то Маричка и нажарила, пока Андрей таскал воду, чтобы все обмылись с дороги, а Михаил начал раскладывать вещи.
Кое-как устроив быт родителей, Андрей с волнением отправился к начальнику станции насчёт работы. Воздух был сухой, прохладный, удивительно свежий и приятный для лёгких. Андрей находил этот город прелестным, по-курортному легкомысленным и безмятежным. Горные хребты защищали его от остального мира и лёгкий ветер, спокойный и приятный, пробирался к этой уютной долине лишь через речные ущелья.
Начальник станции сначала отнёсся к Андрею грубовато и долго не принимал, но когда прочёл рекомендательное письмо, резко смягчился, рот его тронула улыбка. Он оживился:
— Так вы от брата моего! Что ж сразу не сказали!
— А я и не знал, что вы братья...
— Да вы присаживайтесь! Может чаю?
— Не откажусь, ваше превосходительство...
— Что за чушь! Буржуазные пережитки! Обращайтесь ко мне по имени отчеству - Степан Васильевич.
Андрей смутился и кивнул. Он немного робел перед возрастным, сурового вида начальником. Но Степан Васильевич, тронутый редким письмом от некогда обиженного на него брата, принялся наливать из заварника крепкий чай в железную кружку и разбавил его кипятком. Заботливо пододвинул к Андрею сахар.
— Ну, как там поживает наш милый Алексей Васильевич?
— Хорошо поживают... Держатся. Я, честно сказать, особо не в курсе его личной жизни.
Степан Васильевич ещё немного порасспрашивал о брате и переключился на самого Андрея. Где учился? Почему решился покинуть родные края? Андрей соврал, что доктора рекомендовали ему горный воздух, и что сбежал он от несчастной любви, что терять всё равно нечего... Бывший его начальник Алексей Васильевич был человеком серьёзным и недоверчивым, но Андрея ценил как сотрудника, не хотел отпускать. Рискуя всем, Андрей рассказал ему о причинах и тот, к удивлению последнего, предложил свою помощь, но строго-настрого запретил Андрею рассказывать кому-либо о том, что семья его спасается от ссылки.
— Язык держи за зубами и никому не доверяй лишнего. Скажи, что просто захотел начать новую жизнь или что-то вроде того, - напутствовал его Алексей Васильевич. Он передал рекомендательное письмо Андрею, но не спешил отпускать листок, словно сомневаясь, стоит ли это делать. Так и стояли они мгновение, держась за него с обеих сторон. - Смотри мне! Человек этот хоть и близок мне, но из идейных большевиков! Может сдать! Будь осторожен!
Рябой и суровый Степан Васильевич, совсем не похожий на более нежного брата, понимающе кивал, слушая Андреевы байки. Брату он доверял и верил беспрекословно, несмотря на размолвку.
— Так-так... - задумался он, - даже не знаю, что делать с тобой, сынок. На станции у нас нет свободных должностей...
У Андрея внутри всё упало. Приехали!
— Ну, погоди нос вешать. Счас я позвоню кое-куда. Есть у меня приятель на заводе "Нарзан", знаешь, минеральная вода наша местная, знаменитая...
Степан Васильевич сделал звонок и в красках расписал достоинства молодого кандидата, прямо-таки ковром бархатным стелился, так хотелось ему загладить вину перед братом...
С довольным видом он положил трубку.
— Будет тебе работа! Сегодня же иди на завод, попросишь Пантелея Александровича. Возьмёт он тебя - будешь заниматься оформлением поставок нашей минералочки, следить за их отправлением с нашей станции. Так что, Андрюша, не прощаюсь я с тобой, ещё поработаем вместе!
Андрей даже и не мечтал, что может получить такую должность. К родителям летел на лёгких крыльях победы. Ещё бы! Перспективная, интересная работа, где он сможет получить много полезных навыков! Мать даже расплакалась от такой новости, совсем нервы расклеились.
Со всем усердием и ответственностью взялся Андрей за новую работу. Приходил всегда пораньше, всё выполнял точно в срок и быстро снискал одобрение у начальства. Огорчал его лишь один момент в рабочих буднях - время, когда нужно было идти к машинистке, чтобы печатать накладные. Была она вреднейшей старухой (на самом деле не такой уж и старой, но Андрей называл её про себя именно так). Она раздражалась по любому поводу, грубила, и, самое печальное, ужасно медленно печатала его накладные, близоруко всматриваясь в цифры и водя длинным бородавчатым носом чуть ли не по самому листу. К тому же, от неё всегда прескверно разило потом.
Так прошло полгода. В один из первых летних деньков, удивительно погожих и солнечных, Андрей как всегда направлялся к вредной старухе-машинистке. Каждый раз он шёл туда, как на эшафот. Он терпеть не мог в ней решительно всё! Одна мысль об этой грымзе выводила его из равновесия! Ну, сегодня он ей ответит, поставит на место, сколько можно терпеть!
Заходил он в её кабинетик мрачный и заранее насупленный, но старухи там не оказалось. Андрей оторопело застыл на пороге. Не перепутал ли дверь? На месте старухи сидела прекрасная незнакомка: светло-русые густые волосы уложены в изящный пучок, глаза голубые-голубые, почти прозрачные, кожа белая, платьице с претензией на стиль, облагороженное самостоятельно нашитыми рюшами... При всём этом девушка была не тоненькой хворостиночкой, а прям хорошая, крепкая.
— Вам что-то напечатать? - спросила она звонким девичьим голосом.
— Да... А где... Где Клара Викторовна?..
— Она здесь больше не работает, мне сказали, что она ушла по состоянию здоровья. Теперь я за неё. Так чем я могу вам помочь?
Всё время, пока прекрасная новая машинистка по имени Катя печатала его накладные, стушевавшийся Андрей украдкой любовался её сосредоточенным профилем. Ах, до чего же она была хороша!
