Маша пыталась осознать, поверить словам матери, которые лились из ее рта без остановки. Мама хотела избавиться от нее. От маленькой дочки. В тот момент, когда та была крошечным зародышем в ее организме.
- Я любила тебя, Степа. Так сильно любила, что принимала любым. Женатым, с ребенком. Но терпеть твои подозрения я больше не собираюсь.
🔄Начало истории
- Галь, что ты делаешь? Галя…
- Я ухожу!
- Не придумывай, Галя. Я никуда тебя не отпущу. Не нужно принимать поспешных решений. Давай остынем, поговорим спокойно…
- Не о чем нам больше говорить. Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Не собираюсь унижаться…
Маша кое-как сгребла себя с пола. Поднялась и резко толкнула дверь в спальню, глядя на потасовку со стороны. Мама пыталась прорваться к шкафу, но отец крепко держал ее, сжимая в в объятиях, как в тисках.
При виде дочери они замерли, а затем резко отпрянули друг от друга.
- М-Маша… - Галина взволновано и быстро утерла слезы и попыталась улыбнуться, - ты уже дома?
- Не ты должна уйти, мама, - прозвучал холодный голос дочери. Она посмотрела на маму с болью в сердце. Затем на отца с презрением, - не мама должна уйти, а Вика! Я говорила вам, я предупреждала. С ее появлением наша семья затрещит по швам. Так и случилось.
- Причем тут Вика?! - вступился Степан, поглядывая за ее спину. Опасаясь, что старшая дочь находится где-то поблизости.
- Ты разве не видишь? Она делает все, чтобы насолить маме и мне. Она мстит нам за свое испорченное детство. И это только начало. Дальше будет хуже. Пусть она уйдет. Или уйдем мы.
Маша обменялась с мамой напряженными взглядами. Галина снова расплакалась, опустившись на край кровати.
- И еще… - Маша держалась из последних сил, слыша этот горький плач, - я прошу… нет, я настаиваю! Я требую! Сделать тест ДНК. И пусть тебе после этого будет стыдно, папочка!
Она вышла из комнаты и громко хлопнула дверью. Затем скрылась в своей спальне и нырнула под одеяло прямо в одежде. Машу трясло, но не от холода. Одеяло не помогало.
Спустя время, когда за окном стемнело, а в комнате на потолке отразились тени деревьев, раздался стук в дверь. Нарочито громкий, с определенным тактом. В следующую секунду в дверном проеме показалась голова Вики.
- Можно войти? – манерно спросила она.
- Выйди! – мрачно отозвалась Маша. Но, несмотря на ее протест, Вика все же зашла и присела на край кровати, закидывая ногу на ногу.
- Сестренка, ты обиделась? Не обижайся. Я же как лучше хотела. Специально к этому Алику подкатила, чтобы помочь вам познакомиться.
- Я же сказала! Отстань от меня! – Маша сжала руками углы подушки. И замерла в боевой готовности. Только Вика и не думала уходить.
- Ты хоть знаешь, сколько ему лет?! Двадцать четыре! А тебе всего семнадцать. Так что на правах старшей сестры я запрещаю тебе с ним встречаться!
Маша подскочила с места и одним рывком привела орудие в действие. Подушка прилетела Вике по голове, взъерошила волосы, толкнула вперед, отчего та едва не рухнула носом в пол.
- Ты что делаешь? Сумасшедшая!
- Проваливай из моей комнаты, - процедила Маша, угрожающе замахиваясь на нее, - и чтобы даже ноги твоей здесь больше не было! Гадюка!
Вика с громким визгом рванула на выход. Она кричала так, словно Маша напала на нее с ножом и спряталась за отца, когда тот прибежал на шум.
- Она ненормальная, папа, - жалобно сказала Вика, тыкая пальцем в разъяренную сестру, - я боюсь, что ночью она задушит меня этой подушкой.
- Правильно. Бойся! Бойся меня! А если еще раз ты скажешь про мою маму хоть слово, хоть один намек…
- Маша! – Степа смотрел сердито на дочь. На другую взглянул так же, не желая принимать чью-либо сторону. Он вздохнул, чтобы снять напряжение, и сказал Вике усталым, измученным голосом, - я тебя ждал. Нам нужно серьезно поговорить. Идем на кухню.
Маша состроила «любимой» сестренке зловещую гримасу и показала язык. Та закатила глаза, прилепившись к отцу, как жвачка.
С первой минуты беседы за стеной слышался ее жалобный, писклявый голос. А потом он резко перешел в плач. Вика завыла.
- Ты тогда меня бросил… - причитала она, - и сейчас прогоняешь.
- Я тебя не гоню, - бубнил отец. Как мямля. Маша негодовала, сдерживая порыв ворваться на кухню и высказать его волю твердо и категорично. Но Степа юлил, пытался как-то себя оправдать, - я хочу, чтобы всем было хорошо. А тебе в первую очередь. Мы снимем тебе квартиру где-нибудь здесь, недалеко. Или поближе к институту. Как скажешь.
- Чем я вам так мешаю? Чем? Я же только приехала. Скучала по тебе очень. Думала поживу, наконец, с папой. Почувствую, каково это, хотя бы сейчас. Спустя много лет. Я же тоже твоя дочь, родная. Только, видимо, нелюбимая. Любимая – Машка. Поэтому ты ее защищаешь.
- Неправда. Я люблю вас одинаково. И тебя, и Машу. И защищать никого не буду. Обе хороши.
Их разговор продлился больше часа, но не привел ни к какому результату.
- Пап, не выгоняй меня. Я никому мешать не буду. Хочешь, с Машкой помирюсь. Она же моя сестренка. Моя единственная сестренка. Хочешь, перед тетей Галей извинюсь. Только скажи, за что? Что я такого сделала плохого?
Вика ревела без остановки, давила на жалость, и, наконец, Степан сдался.
- Хорошо. Попробуем вместе ужиться. Но скандалов я больше не потерплю! И драк!
- Она первая начала!
- Все! Хватит! Взрослые уже девицы, а ведете себя хуже детсадовских хулиганов!
Степа сказал последнее слово. Рявкнул так, что Вика не посмела ему возразить. А утром собрал всех за одним столом и объявил:
- Все останется, как есть! Будем жить одной семьей, потому что мы и есть одна семья. Дружная семья! – проговорил он, глядя на каждого.
- Хорошо! Я согласна! – Вика улыбнулась и покосилась на Машу, которая лишь разочаровано покачала головой.
Отец снова ее не услышал, не понял. И в очередной раз подставил мир и покой их семьи под удар.
- Сестренка, подожди меня. Я с тобой! – окликнула Вика Машу у выхода.
- Я иду на работу, - сообщила ей Маша с наигранной вежливостью.
- Нам с тобой по пути. Я теперь вместо Ульяны работать буду. Как? Ты не знала? Разве вы с Улей больше не подружки? - Вика захлопала глазами. Маша сглотнула ком в горле, удерживая себя от желания запустить в них свои когти, и молча вышла из квартиры.
Ульяна ждала на улице. Посмотрела на Машу виновато, но так и не смогла зацепиться с ней взглядом. Они вместе дошли до кафе, не обменявшись друг с другом ни единым словом. Говорила лишь Вика. О себе, о своих заслугах, о непревзойденной популярности среди парней.
Пока Алексей проводил инструктаж, Ульяна поймала момент, отвела Машу в сторону и проговорила ей в лицо чуть слышно.
- Маш, хватит уже дуться. Я ничего плохого не сделала. Ну, погуляла вчера с Викой и с парнями. Что такого?
- Мне все равно, - соврала Маша, искоса поглядывая в сторону фонтана.
- Если тебе станет легче, Алик к Вике не приставал. Клянусь. А про тебя спросил. Представляешь? Спросил, почему ты так резко сбежала.
- Уля, избавь меня от этих подробностей… - Маша испытала удивительное волнение в душе. И трепет необъяснимый.
- Маш, мы сегодня снова договорились о встрече. Ты с нами пойдешь?
- Нет! Я с Викой дружить не собираюсь. И лишней быть тоже.
- Ты не лишняя…
- Нет! – вновь отрезала Маша, заставив подругу прекратить уговоры. Ульяна отступила. Она перекинулась с Викой парой фраз, забрала заработанные деньги и ушла.
Маша грустно смотрела ей вслед, пытаясь понять, чья теперь Ульяна подружка. Так задумалась, что не услышала шаги за спиной. Только голос. Мягкий и сдержанный.
- Можно попросить у тебя воды?
- Что? – Маша обернулась и обомлела, увидев Алика перед собой так близко. Он был раздетым по пояс, футболка висела у него на плече. А из-под козырька на Машу смотрели черные, как бездна, глаза.
- Воды, - повторил Алик, протягивая пластиковую бутылку, - холодной. Из-под крана.
Он слегка растянул уголки губ, смутил Машу, заставил ее щеки вспыхнуть. Она взяла бутылку из его рук, и в ту же секунду чьи-то цепкие пальцы перехватили ее и умыкнули прямо из-под носа Маши.