Посёлок под названием "Хлебный" был небольшой, все в нём друг друга знали.
Жили там семьи целыми поколениями, и гордились своим домом.
Кто-то новенький поселялся их краях нечасто, а, поселившись, ещё долго проходил проверку.
К нему приглядывались местные, и, лишь при условии уважительного поведения, принимали.
Всякое случалось в Хлебном: и беды, и радости, и ЧП, потому что семьи были разные, каждая со своим багажом.
Когда один мальчишка взял на соревнованиях медаль по бегу, и прославил "Хлебный", все радовались, как за себя.
Исходило от жителей и общественное порицание, когда кто-нибудь отличался ужасным поступком.
Такого могли даже бойкотировать.
Ведь, хуже нет для человека, ещё вчера уважаемого, когда с тобой перестают здороваться и в открытую презирают.
... Всеми происшествиями Хлебного занимался Пётр Касторкин, участковый.
Он призван был следить за общественным порядком.
Несмотря на свой относительно молодой возраст, 34 года, у Касторкина было пятеро детей. Младший недавно родился.
Семья Петра была в Хлебном на хорошем счету.
Участковый был замечательный муж и отец. Любил детей, помогал жене. Да и, дети в нём души не чаяли, облепляли, как прищепочки бельевую веревку, и висели на нём.
А когда он задерживался на службе не спали, ждали папку.
Пётр на работе был принципиален и строг, не то, что дома.
Частенько Касторкину приходилось выезжать по адресам – патрулировать округу.
Нужно было следить, не гонят ли самогон супруги Аверченко, не бьёт ли Фёдор Игнатов свою Василиску и не сбежал ли из дома кто-нибудь из трудных подростков Ждановых.
... Приехал он по вызову после одиннадцати часов вечера в двухэтажный дом барачного типа. Соседи пожаловались на громко орущую музыку из ранее пустующей квартиры.
Все знали, что на первом этаже под возмутителями спокойствия живёт Пелагея Карповна, инвалид, божий одуванчик.
Но сегодня не бабушка вызвала Петра Касторкина, ей как раз сбивали давление соседи. Это они обратились к участковому – чтобы навёл порядок.
Дом и правду подскакивал от басов. Словно, концерт из Олимпийского переместился в двухкомнатную квартиру...
Касторкин на мгновение даже оглох!
Не сразу в этом грохоте удалось пробиться в квартиру, сперва пришлось вырубить электричество в щитке.
Музыка затихла, на радость всему дому. Касторкин приказал выключить магнитофон из розетки, а лишь потом вернул свет.
– Нарушаем? Времени сколько на часах, вам не интересно? Соседке пожилой из-за вас плохо стало! – говорил он трём девицам и одному парню.
– Простите, засиделись мы, – сориентировались гости. Они собрались и ушли в темень, натыкаясь друг на друга.
– Административку вам выставлять не буду на первый раз, – строго сказал Касторкин девице, по видимому, хозяйке квартиры. Он её раньше никогда не видел. – Предупреждением обойдёмся, если вы не музыкальный рецидивист...
– Я медсестра, – ответила она. – С детства белый цвет люблю, вот поэтому и профессию такую выбрала.
– Очень интересно.
– Так что, я могу помочь той старушке...– ничуть не смутилась она.
– Не сейчас. На вас злится весь дом. Пусть остынут.
Молодая женщина смотрела на Петра распахнутыми глазами, в которых был и страх, и интерес к Петру, как к мужчине.
Он смутился.
– Я Светлана, – сказала она приятным голосом. – Простите уж меня, друзей позвала на новоселье. Я в Хлебном теперь буду жить, на работу устроилась в поликлинику, вот, мне выделили жильё. Квартирку эту.
Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах мы ... с вами...
– Кстати я – Пётр Касторкин, участковый, – запоздало представился он. – Надеюсь, нарушать порядок вы больше не будете.
– Не уходите, Пётр. Я тут никого не знаю, мне так одиноко... Друзья ушли. А мне так хочется реабилитироваться в ваших глазах, чтобы вы плохого обо мне не подумали! Простите, пожалуйста! Вы не откажетесь выпить немного?
Светлана так смотрела на него, что он не смог уйти.
– Я при исполнении... Если чаю, только.
Они пили чай, Светлана задавала вопросы про Хлебный, про жителей. Рассказала и о себе, что уехала сюда начать новую жизнь. Не задалось у неё в своём городке. Люди злые оказались, не смогли простить ей молодости и красоты...
Огромным усилием воли Пётр заставил себя идти в тот день домой!
Светлана обволакивала и примагничивала, непонятно, чем: вроде бы не красотка, а что-то в ней есть. Брала какой-то кошачьей грацией, мягкостью, многообещающими взглядами...
И стал Касторкин захаживать к Светлане.
Дома вроде бы у него всё было хорошо, жену он любил и детишек. А как только ступит за порог – нужна ему позарез Светлана! Не дышится без неё!
Очень скоро раздваиваться стало тяжело. И он сделал выбор: вместо беспокойного своего, визжащего семейства, выбрал он тихую, полную любви и ласк, гавань, – и ушёл насовсем к Светлане.
Оставил, бросил он жену Ирину, которая до последнего не верила в реальность происходящего.
Весть о таком низком поступке Петра разлетелась по всему Хлебному со скоростью света.
Спрос с него был большой, потому что Касторкина безоговорочно уважали.
Только морально устойчивому и кристально честному человеку можно доверить общественный порядок! А если у него рыльце в пушку, возникают большие сомнения насчёт и остальных его поступков... А может, под приличной личиной сразу скрывался рвач и оборотень в погонах?
Бросить жену с пятью детьми, младшему из которых шесть месяцев, это запредельно...
Ирина, жена Петра, совсем было отчаялась. Если бы не мама, Зинаида Васильевна, которая поддерживала дочку, как могла, Ирина наложила бы сна себя руки!
Но мама сказала ей:
– Иринушка, терпи, такая твоя судьба. Всех вырастим, да, тяжело будет. Но я тебе помогу. Я не оставлю тебя, доченька. И детки потом твои тебе спасибо скажут.
Ирина успокоилась. Если честно, унывать ей было некогда, как и долго переживать!
Много дел у неё прибавилось, пришлось устраиваться на подработку, пока мама сидела с внуками, старшему из которых было девять лет.
Старшие сын и дочь тянулись к Петру, скучали.
Ирина решила не препятствовать их общению. Кого тянет к отцу – общайтесь. Но сама она придерживалась нейтральной позиции: специально детей к отцу не подталкивала.
Младший его и вовсе забыл.
************************************
Больше всех за Ирину болело сердце матери.
Зинаида Васильевна всей душой возненавидела разлучницу, эту профурсетку, и при каждом удобном случае говорила местным болтушкам, для передачи, что "только попадись ей на пути эта Светлана, мало ей не покажется".
До Светланы и Петра доносились такие слухи. Они, если честно, очень досаждали, хоть девушка и хорохорилась.
Пётр успокаивал её, что вечно так продолжаться не может, и посёлок вскоре наестся этой новостью и успокоится.
"Какие тёмные люди!" – думала Светлана, надевая белую футболку. Она и Петру белое покупала. Словно, отбелиться таким образом хотела.
************************************
...Зинаида Васильевна не могла быть спокойной. Отсидев очередной день с оравой внуков, с сорванной спиной и расшатанными нервами, она пришла домой и написала подробную жалобу Петру на работу.
Основная мысль сводилась к тому, что людям с подмоченной репутацией, нет, вернее, репутацией, накрытой тонной воды, не место в органах.
Кого может защитить человек, от действий которого плачут пятеро его родных детей?
Просила взять "на вид" бывшего зятя, поскольку его осуждает теперь весь Хлебный. Стало быть, доверия ему нет. Имеет ли моральное право этот человек что-то требовать от людей? Призывать их к порядку? Пусть сначала со своими беспорядочными связями с лицами, не отягощёнными моралью, разберётся.
После разговора с начальством Касторкин имел бледный вид...
Его не уволили. Пока.
Этот день не задался не только у Петра. Светлана тоже была не в лучшем состоянии.
На улице ей улюлюкали в спину. Зинаида Васильевна втянула в это весь Хлебный.
А вернувшись домой с работы, Светлана обнаружила возле своей квартиры надпись, имеющую второй смысл – выметайся из Хлебного.
Проплакав всю ночь, взяла Светлана на работе два дня за свой счёт, и решила съездить в гости к матери. Надо бы посоветоваться...
Уезжать насовсем из Хлебного ей было некуда, потому что, в своём родном городке она тоже умудрилась спутаться с женатым мужчиной...
Ей было что терять: работу и квартиру... . Может быть, всё уляжется, робко мечтала она.
Петя же говорит – наедятся они новостью, и отстанут! До следующего происшествия...
************************************
Утром Светлана собралась ехать к матери в гости. Был погожий февральский денёк.
Заняли пассажиры автобуса свободные места.
До отбытия оставалось несколько минут.
Зашла Светлана в салон в зловещей тишине.
Бабы даже дышать перестали, потому что незадолго до неё в автобус зашла Зинаида Васильевна....
Она громогласно заявила всем, что едет писать на Петьку жалобу в высшие инстанции, раз его местное начальство пожалело и не уволило.
И добавила, что "если она увидит эту шваль белую, то её самолично порвёт..."
...Продвигалась ничего не подозревающая Светлана по рядам, в хвост автобуса, в мыслях, как сейчас поплачется маме...
И вдруг видит: поднимается со своего места решительная, как солдат смерти, Зинаида Васильевна!
Светлана инстиктивно стала и отступила на шаг. Первым позывом у Светланы было сбежать, потому что в таких ситуациях она уже бывала.
Но, не дали ей уйти, встали за ней две соседки Зинаиды Васильевны, и загородили путь.
Подобралась к ней Зинаида Васильевна, и, прежде чем кинуться, зловеще сказала:
– За то, что детей отца лишила, не слышать тебе никогда детского крика в доме! Не носить дитя под сердцем, не знать, как он шевелится! Я тебя проклинаю, проклинаю, проклинаю!
От страшных слов этих все расступились...
Зинаида Васильевна со злостью накинулась на Светлану. Той кое-как удалось сбежать до отъезда автобуса!
– И мне не будет за это ничего, так своей постельной полиции нравов и передай, стерва! Уезжай отсюда, жизни всё равно не дам! – крикнула она вслед.
... Про инцидент ещё долго говорили в Хлебном, успокоиться не могли.
Пётр уволился из органов и уехал со Светланой в другое село.
... Прошли годы, полные тягот и радостей. Ирина и Зинаида Васильевна вырастили ребятню. Дети хорошие, воспитанные. Поступили кто куда, по способностям, учатся.
Старшие так и общаются с отцом по телефону, звонят, пишут сообщения, шлют фотографии младших, только Светлану это очень раздражает.
Особенно, когда Пётр при виде весточек из дома теплеет душой.
Ведь общих детей у них со Светланой нет! Врачи разводят руками. Но ведь, есть ещё кое-что, неподвластное медицине.
В сердцах сказанное слово!
Недавно Пётр написал дочери признание, что зря он так поступил и испортил всем судьбу.
Он очень сожалеет обо всём. Очень!
Светлана стала как ведьма.
Не чувствует она радости победы.
В страшных снах, от которых просыпаться не хочется, заходит она в автобус... А там...
... Пётр, спустя много лет, побывал в Хлебном. Просил прощения у Ирины и Зинаиды Васильевны.
Да они его и так давно простили! Кто старое помянет, тому глаз вон!
Ведь он понёс самое страшное наказание.
Сам себя наказал.
Дорогие друзья, если рассказ Вам понравился, не забывайте ставить лайки и писать отзывы!
Подписывайтесь на канал!
У нас тут интересно.
Интересный рассказ здесь.
С теплом, Ольга.
