Продолжение.
Читать главы :Первую, Вторую, Третью, Четвёртую, Пятую, Шестую, Седьмую, Восьмую, Девятую, Десятую, Одиннадцатую, Двенадцатую
А денек обещает быть чудесным. Ещё и солнца нет, а уже по-настоящему тепло. Сейчас бы устроиться где-нибудь на скамеечке. Подышать теплым, по-утреннему чистым воздухом. Подремать…
Но расслабляться некогда. Голова соображает с трудом. Сумасшедшая ночь не прошла даром. А мне нужно решить пару насущных проблем. Во-первых, попробовать избавиться от машины так, чтобы меня подольше искали. Уж слишком много внимания привлекает последнее время моя скромная персона. Не дать, не взять Майкл Джексон на сибирских гастролях. Ну и второе. Срочно развешать объявления: «Усталая собака ищет конуру на пару суток непрерывного сна. Прямо сегодня. Оплата сразу». Собака – это, понятно, я.
У железнодорожного вокзала оказываюсь почти случайно. Можно было бы поехать и другой дорогой. Никаких определенных планов и деловых встреч на сегодняшний день у меня здесь не назначено. Как крыса в лабиринте, петляю по самым глухим переулкам и упираюсь в тупичок в, двух шагах от здания вокзала. Самое разумное было бы сесть на поезд и уехать куда-нибудь в джунгли Амазонки. "Но не летят туда сегодня самолеты и не ходят больше поезда"... Да и денег почти не осталось. Сказал бы мне кто-нибудь два месяца назад, что за неделю можно потратить десять тысяч долларов, я бы сильно смеялся. Однако итог таков. Десятки как небывало, деньги на балконе моей квартиры, а я вне квартиры и с пустыми карманами играю в "кошки - мышки" с группой лиц, чрезвычайно озабоченных тем, что я еще жив.
С поездом придется подождать, а вот машину лучше бросить около вокзала. Пусть думаю, что я сказал родному городу: " Прощай" и в купе СВ отбыл в неизвестном направлении. Вытираю пистолет платком. Так, на всякий случай. Кто его знает: когда и в кого из этой пушки палили. А перспектива отвечать за чью-то пальбу по живым мишеням, как-то не очень улыбается. Запихиваю оружие в «бардачок» и выбираюсь на волю.
Утренние пешеходы слишком заняты предстоящим рабочим днем и недавним, сладким сном, а потому, не обращают внимания на мою осунувшуюся, оплывшую и давно небритую морду. Впрочем, кто из нас пристально изучает бомжей? Мы, в состоянии личного благополучия, как правило, делаем вид, что этого зловонного типа представителей человечества вообще не существует и гораздо больше внимания заслуживают лужи и звонко журчащие ручьи. Расслабься на секунду и по колено мокрый. Столько воды в марте месяце…
Пешеходам не до меня. И это прекрасно. Лично мне избыточное внимание к моей персоне уже надоело. Я начинаю понимать звезд кино и эстрады, готовых огородами и катакомбами уходить от настырных поклонников.
-Я бреду как в бреду и несу ерунду. - Повторяю про себя в такт шагам до тех пор, пока не упираюсь в длинный зеленый забор промзоны. А вообще это парадоксальный, но довольно интересный вариант. Вряд ли кому придет в голову искать меня в моем доме. Главное не попасться на глаза соседям и знакомым. Сумерки, по нарастающей, переходят в ясное, солнечное, я бы сказал: ослепительное утро. Соблюдая осторожность, подхожу к подъезду. По большому счету, более неподходящего времени для возвращения "блудного сына" придумать просто невозможно. Зато, если повезет, это афера станет самой блестящей операцией в моей недолгой карьере "крутого парня".
В тамбуре между дверями останавливаюсь и прислушиваюсь. На лестнице тихо. Пока все складывается хорошо. Быстро забегаю на свой пятый этаж. Двери квартиры опечатаны и заколочены крест-накрест. Где-то ниже, на втором или третьем этаже, открывают замок и почти одновременно в прихожей у соседей раздаются голоса. Соседского Ромку мама отправляет в школу. Именно это и называется «мышеловкой». Я дергаюсь к люку на чердак. Слава Богу, мальчишки опять сорвали навесной замок. Спасибо вам, милые детки! С ловкостью мартышки взлетаю по вертикали лестницы и фактически, головой откидываю крышку люка.
На чердаке темно и пыльно. Аккуратно прикрываю крышку. В слуховое окно паническим вихрем вылетает два десятка аборигенов – голубей, проживающих на чердаке без прописки и вида на жительство. Мне снова везет. Едва я отпускаю ручку люка, дверь у соседей открывается.
-Рома, после уроков сразу домой! Никакой улицы! И не бегай по лужам. Вернешься с мокрыми ногами - всыплю...
-Ага, мам - беззаботно кричит Ромка, скатываясь кубарем по лестнице.
Четыре подъезда - четыре люка. Я заваливаю их на всякий случай обрезками досок, железками и старым барахлом, невесть каким образом, скопившимся на чердаке. Забиваюсь в угол и мгновенно засыпаю.
На чердаке почти лето. Солнце весь день припекало. Я просыпался пару раз. Было слышно гудение потока машин на улице. От прогретого металла крыши текло приятное тепло. Я, не успевал сообразить где я, как снова проваливался в бездонную темноту усталого сна.
Проснулся от холода. Подсвечиваю циферблат старенькой "Эдектроники". Двенадцатый час ночи.
Ну что ж. Пока все складывается вполне прилично. Еще часок померзнуть на чердаке, пока соседи успокоятся и улягутся спать, затем на балкон, забрать деньги и "в дальний путь на долгие года".
Весеннее тепло непостоянно и недолговечно как любовные клятвы. Солнце зашло и на чердаке сразу резко похолодало. Я хожу, притопывая по пыльной стекловате и похрустываю керамзитовыми шариками утеплителя. Время тянется медленно. Мозг окончательно просыпается, и я начинаю думать. Причем мысли все больше неприятные. И чем дольше я хожу, тем больше неприятностей предвижу для себя и, что самое поганое, не только для себя.
Что если мои милые ночные бабочки додумаются отправиться в институт? Где гарантия, что их там не ждут? А раз так, то, в худшем случае, облава уже добралась до Ирки, в лучшем - доберется в самое ближайшее время. Мало ей было неприятностей от меня, так еще и это. Нужно что-то делать. Всякие надежды на тайный побег в Бразилию, «где много обезьян» придется оставить. Или, хотя бы временно отложить.
Ладно. Все равно сначала необходимо обеспечить финансовую поддержку спасательных операций, а потом решать, как прекратить погоню за моей драгоценной персоной и обезопасить всех, кого нелегкая занесла в этот идиотский водоворот находок и потерь.
Через слуховое окно выбираюсь на крышу. Пережидаю, пока по тротуару пройдет томная мартовская парочка. Начинаю осторожно спускаться по подмерзающему металлу к своему балкону.
Удивляюсь, как это у некоторых героев боевиков ловко получается: крадутся они всегда незаметно, бьют насмерть, взбираются на самую неприступную и отвесную стену, героинь укладывают в постель на третьей минуте знакомства и в постели работают часами без устали, как настоящие стахановцы. Почему я не такой?
Уже на третьем шаге попадаю ногой на льдинку, быть может единственную на всем южном скате крыши. Кубарем качусь к ограждению. Оно, к счастью, выдерживает мой наглый натиск. Металлический прут слегка прогибается, но, в общем, справляется со своими должностными обязанностями. Мои рёбра, кажется тоже справляются с функцией защиты требухи от внешнего воздействия. Но получить стальным прутом по рёбрам – это что-то из репертуара мрачной эпохи крепостничества в исполнении Салтычихи. С трудом сдерживаю стон. И так слишком много шума для секретного агента. Тем более, что в моей квартире могут находится гости. Хотя дверь и опечатана. Сидят, бедненькие, скучают меня ожидаючи. И непременно встретят нежно, и обнимут крепко. Стоит только предупредить о своем прибытии.
Вцепившись в прутья ограждения, свешиваюсь с крыши. Свет в квартире не горит. Все тихо и спокойно. Но я с выводами не тороплюсь. Еще минут десять болтаюсь вниз головой в любимой позе новозеландского ленивца и только после этого с большой осторожностью спускаюсь на балкон. Мероприятие под названием «возвращение к родным Пенатам» проходит на удивление спокойно. Достаю из тайника пакеты с долларами. Нечаянно задеваю балконную дверь. Она легко поддается. Похоже, мой балкон с того злополучного дня, когда я через него столь поспешно и позорно ретировался так и остался открыт.
Нормальный человек бы спокойно прожил жизнь, читая про опасности только в детективных романах. Полудурок, на моем месте, взял бы деньги и ушел привычным, отработанным путем: по балконам. Законченный кретин, в смысле я, полез в квартиру через открывшуюся дверь. Просто так. Из любопытства. Словом, спустя десять секунд я со всем своим (или чужим, это уж как вам будет угодно) состоянием оказываюсь у себя дома.
От привычного холостяцкого беспорядка не осталось и следа. Тому, что я обнаруживаю в квартире, вообще нет словесного эквивалента в великом и могучем русском языке. Ощущение такое, будто пьяный механик в приступе белой горячки заехал ко мне на танке, отстреливался от зелёных человечков из всех видов оружия, до последнего снаряда, а потом подорвал себя вместе с боевой машиной. Чтобы не достаться врагу.
Некоторые из предметов интерьера я узнаю. Вернее, догадываюсь, чем они были в прежней жизни. Плинтусы и половая рейка подняты нежной, но могучей рукой художника абстракциониста и сложены в живописные скульптурные композиции. Батареи висят на отогнутых трубах. Что удивительно, не текут. Сразу видно: народ здесь от души повеселился, я бы сказа просто "оторвался" от души.
Странно, но зеркало в ванной оказывается совершенно целым. В нем я вижу пыльного, грязного, небритого типа, требующего капитального ремонта и немедленной мойки. То ли город у нас такой грязный, то ли я в прошлой жизни был свиньей, но за одни сутки после десяти часов сидения в бане превратиться в чудище, не каждому под силу! Талант! Уникум! Гений перевоплощения!!!
Через полчаса, побритый и отмывшийся, я устраиваюсь на остатках своего любимого дивана, следуя принципу: "Утро вечера мудренее...". Спать не хочется. Я лежу и строю коварные планы. Девчонок во главе с моей ненаглядной Ириной неплохо бы отправить на пару недель в какой-нибудь санаторий. Причем желательно прямо завтра утром забрать их тепленькими из постельки, погрузить в транспорт и убрать со сцены этого затянувшегося триллера.
А самому устроить акт прелюдного самосожжения на центральной площади. Сгореть у памятника вождю мирового пролетариата, обложившись долларами! Красиво, символично и явно понравится многочисленным последователям Ильичей. И Владимира Ильича, и Леонида. Наверняка такой блестящий финал снимет все проблемы и прекратит мафиозные репрессии, но, во-первых, гореть наверно больно, во-вторых, стать великомучеником коммунистических сектантов просто пошло, а в-третьих, я в общем-то еще жить хочу...
Придется обойтись без театральных эффектов и придумать что-то другое, более практичное и менее болезненное.
Размышляя над различными способами ухода от бдительного ока многочисленных преследователей, я, кажется, задремал. Во всяком случае, кто, когда и как открыл заколоченную гвоздями-сотками входную дверь, я не слышал. Очнулся я от вспышки света в коридоре и чьего-то негромкого чертыханья. Ну и мастер я поспать. Продрыхнуть целый день и так отключиться после этого...
Внутри меня все сжимается. Я живо представляю себе, как через недельку начну дурно пахнуть и, соседи вызовут милицию. А потом мой труп со следами пыток увезут в морг областной судмедэкспертизы. Это буквально в нескольких кварталах отсюда. Так, что своим амбре я сильно экологию города не испорчу. Возможно, меня решат-таки опознать и не спишут как неизвестного, убитого собутыльниками в чужой квартире. Но, вероятнее всего, не опознают. И правильно сделают.
Я вдруг с интересом обнаруживаю, что сердце у меня не бьется. Вроде как затаилось, чтобы не шуметь. Это же надо до чего я себя, несчастного запугал. Мне неожиданно становится весело. Такое парадоксальное стремление выжить ценой собственной жизни. Человек, всё-таки, забавное существо.
Первый раз в жизни у меня получается что-то как у суперагента. Практически бесшумно, в одно движение, отжимаю на себя спинку дивана и проскальзываю за нее. Люди в коридоре двигаются осторожно и неспешно. Досконально осматривают каждый миллиметр внутри квартиры.
-Ну и бардак. Сам черт не разберет: был тут кто после нас или нет.
Слух и музыкальная память у меня как у Герберта Фон Караяна. С голосами все ясно. Это та же пара, что стреляла в меня через глазок. Дважды они лопухнулись. Это третья попытка. Если и сегодня им не повезет - завтра же в церкви свечку поставлю. Хоть в Бога и не верю.
-Был кто-то. И совсем недавно. Ванна сырая, а вода выключена.
-Может полтергейст? - Прикалывается первый, но сухой щелчок предохранителя и передернутый затвор говорят о серьезных намерениях этого шутника. Забиваюсь глубже под диван. Благо делали его в шестидесятых. Тяжелые кожаные конструкции сталинской эпохи тогда сменил минимализм из фанеры и поролона на длинных тонких ножках. Высокий «дорожный просвет» даёт мне возможность, лежа на спине, втиснуться под сиденье.
Дверь комнаты открывается шире. Сначала два фонарика обшаривают пол и стены желтыми лучами. Потом к ним присоединяется еще один.
"Трое на одного - нечестно"! - Мысленно репетирую я свою последнюю фразу в жизни.
-Вроде никого нет. - Это третий. Его голос мне не знаком.
-Ну-ка Ерема, глянь на всякий случай за диваном. - Шаги приближаются. Я вижу в полутьме тяжелые зимние ботинки с высокой шнуровкой. Как их хозяин ухитряется ходить почти без шума? Загадка достойная передачи "Очевидно- невероятное".
-Тут кто-то недавно изволил валяться. Кругом пыль, а диван чистый... Не нравится мне это.
Ерема! Вот оно что. Коля Еремин. Точно ведь - он после школы уехал из города и поступил в училище КГБ. Тогда они с Иркой и разбежались. Ну и встреча. Мне становится почему-то очень неудобно. Мой бывший ученик, человек, которого я с азов учил двигаться, мальчик, отбивший у меня девушку моей жизни, сейчас вытащит меня испуганного из-под дивана. А после этого всадит положенное количество свинца, в жалкое существо, бывшее когда-то его тренером. Более унизительной смерти придумать-то невозможно.
Я берусь за низ дивана, напрягаю мышцы, пробуя его вес. Всей спиной опираюсь о пол. Спинка моего убежища откидывается и, в этот момент, я резко, руками и ногами побрасываю диван вверх, на противника. Фанера и поролон взлетают вверх стремительно и легко, будто их не человеческие мышцы срывают с опоры, а двигатель первой ступени ракеты «Союз». Впрочем, вес не велик. Килограмм сорок, не больше. Мебель эпохи соцмодернизма не очень красива, не обременена комфортом, но, зато, в качестве орудие драки незаменима. И летит, и бьёт, и грохочет.
-Привет, Коля! – Успеваю поздороваться с воспитанником. В ответ Коля успевает выстрелить. Но, мне снова везёт: пуля уходит много выше, в окно. Звон стекла становится сигналом для начала совершенно шизофренического светопреставления в стиле Альмадовара.
Хлопает входная дверь. В коридоре начинается потасовка. Удары перемежаются с матами и резкими выкриками из репертуара восточных единоборств. Со стороны кажется будто в соседней комнате включили телевизор и смотрят что-то с участием Брюса Ли или Джеки Чена.
Атакующая тактика приносит свои плоды. Мой дорогой ученик лежит, придавленный диваном, которому он, с переменным успехом демонстрирует навыки владение приемами самбо. Фонарик откатился в угол к дверям. Пистолет с глушителем лежит у моего носа. Хватаю его. Засовываю за пояс. Пакет с деньгами в руки и через окошко ретируюсь на балкон.
Я становлюсь настоящим Повелителем обезьян. Уход из дома по балконам уже не разовая акция, а отработанный трюк доведенный, до совершенства, до уровня традиции.
Юра, сосед снизу, разбуженный шумом выглядывает в форточку, видит меня.
-Здорово, сосед... Что это у тебягрохочет постоянно?! Жена болеет, мне к восьми на работу, а ты среди ночи потолок на голову пытаешься уронить? И чего по балконам лазишь?
-Извини, Юра. Не виноват я. Какие-то козлы решили мою квартиру в тренировочный зал переделать. Слушай, вызови милицию.
Юра говорит: "Ага, щас..." и провожает мой спуск недоуменным взглядом. Судя по звукам, ночные гости перешли к следующему виду соревнований. На смену кулачному бою пришла пулевая стрельба. Не жизнь, а спортлото. 5 из 36. Три вида: борьбу, скалолазание и пулевую стрельбу уже угадали. Что будет дальше? Для себя решаю: четвертым видом будет спринт. Я -легкоатлет и мое дело "делать ноги". И, со всей возможной поспешностью.
Во дворе просто таки выставочная экспозиция престижных авто. Рядом с одной из машин Бур, со своим любимым оружием - сотовым телефоном.
С трудом преодолеваю желание еще раз воспользоваться его автомобилем и его услугами шофёра. Но решаю, что нельзя слишком злоупотреблять чужим радушием, да и к тому же на сей раз Бур не один, а в окружении пары здоровенных амбалов. Жизнь, этого человека учит, и он быстро делает правильные выводы из её уроков. И мне лучше последовать его прекрасному примеру.
Тренировки в последнее время становятся практически регулярными. Хорошо это или плохо, но бегать, ходить, лазить по стенам и выполнять другие физические упражнения приходится почти ежедневно. Это уже не выбивает из колеи. Еще пара месяцев такой жизни и, если останусь цел, вполне могу принять участие в соревнованиях. По ветеранам, конечно. Но с надеждой на успех.
Я топаю по сонному городу пешком. Где-то с воем, как стая волков, несутся милицейские машины. Наверно Юра, все-таки, позвонил.
Резюмирую очередное приключение: "Пока жив!".
Читать книгу "Анатомия измены"
Глава четырнадцатая
Оружие меняет человека. Может быть, с кем-то все происходит совершенно иначе, но едва сжав рукоятку пистолета, перестаю себя ощущать жертвой, загнанным зверем, потенциальным клиентом ритуального хозяйства. Оружие придает мне спокойствие и уверенность. Впрочем, совершенно не обоснованные. С тем, как пользоваться этой элегантной и хищной игрушкой, мне еще предстоит разобраться. Но уже сейчас походка у меня пружиниста и мощна как у чёрной пантеры или Карла Льюиса. Что, в общем, почти одно и то же.
Продолжение следует.
Читать главы :Первую, Вторую, Третью, Четвёртую, Пятую, Шестую, Седьмую, Восьмую, Девятую, Десятую, Одиннадцатую, Двенадцатую
Если не хотите пропустить продолжение, подписывайтесь на канал.
Дорогие читатели! только от Вас зависит, успею ли я дописать книги:
- «Кома» - историю СССР через историю одной семьи;
- «Мясорубка» - о работе правоохранительной и судебной системе в начале 2000-х;
- совершенно шизофреничную историю про гениального сыщика Савелия Крамольникова;
- роман «Аргут» о бизнесе 90-х;
Покупая мои книги, Вы даёте мне возможность работать над новыми, надеюсь, увлекательными историями.
Спасибо тем, кому интересны мои повести и романы.