60
После трапезы в честь имянаречения, все разошлись по своим делам. А моё сердце было не спокойно. Мысли стремились к бабушке. То, что она не смогла присутствовать на обряде, расстраивало меня. Ведь это значило только одно - силы совсем покинули её.
Когда мы с Радой только вернулись из города, ведунья была в упадке физическом и душевном. Ведь мы являлись ей самыми близкими людьми, даже родная дочь не была ей так мила. Слишком многое у них было прожито врозь. И наше отсутствие сильно подкосило бабушку.
Но когда мы приехали её здоровье пошло на лад. Жизнь, казалось, возвращается в старое тело. К сожалению, это было ненадолго. Передав Раде те знания, что ранее были не усвоены ею и взглянув на новорожденных сыновей Белозара, которых мы приносили к ней в лесную избу, ведунья вновь начала угасать.
Когда Велислава только родила своих сыновей, я сообщила об этом бабушке, поблагодарив её за то, что за прошедшие солнца она научила меня помогать женщинам при разрешении от бремени, без этих знаний я бы не справилась с двойней. И с радостью сообщила, что в одном из мальчиков душа её мужа, Валида. Услышав это, бабушка улыбнулась.
- Я предполагала, что так будет, - ответила она. - Ещё когда он приходил прощаться перед битвой с тёмным колдуном, мы оба с ним знали, что он принесёт себя в жертву и получит освобождение от тела волка. Но в ком именно он возродится, нам было не ведомо. Боги могли долго не давать ему нового тела, а могли разрешить быстро вернуться. Здесь только их воля решает, как будет.
- Велислава носила своих детей за несколько лун до гибели Валида, - уточнила я, - что за душа была у её младенца?
- Душа многолика, Млада, - ответила бабушка, - и существует не как наше тело только здесь и сейчас. Она может быть в нескольких состояниях. Ты ведь знаешь люди говорят: потерял себя? Это значит, что оставил часть души в каком-то событии. В тяжелой ситуации душа буквально бьётся на части и замирает где-то. И всю оставшуюся жизнь или жизни человек ищет эти затерянные частички, ощущает, что чего-то не хватает, смотрит в других, пытаясь собрать осколки своей души. И иногда находит, а иногда нет.
Я внимательно слушала бабушку, стараясь понять, о чём она говорит.
- Значит душа может быть одновременно в нескольких местах? - уточнила я.
- Не совсем так, - покачала головой бабушка, - к такой тонкой сути вообще не применимы привычные нам характеристики. Можешь считать, что Боги уже знали, что один из мальчиков Велиславы родится с душой Валида, если тот спасёт его в утробе матери. И позволили ему, так сказать, присматривать за развивающимся малышом. А поскольку дух моего мужа был гораздо больше, чем могло вместить тело и разум волка, то он вполне мог быть уже частью ребёнка, доживая последние дни в теле волка. Разумом, конечно, он этого не знал.
- А если бы дедушка не одолел Великого Мага? - с ужасом спросила я. - Они бы оба - и малыш, и мой дед погибли?
- Скорее всего, - ответила бабушка, - мы с Ведмурдом видели это ответвление в развитии событий, но ниточка связывающая нас с этим направлением была столько тонка, что это могло случиться в самом худшем случае.
- Ты хочешь увидеть малышей? - спросила я.
- Очень, - проговорила ведунья. - я мечтаю ещё раз взглянуть в глаза того, кто ни раз спасал меня. И теперь это будут глаза человека.
- Мы с Радой принесём к тебе мальчиков, когда будет перерыв между кормлениями, - пообещала я.
И на следующий день мы с дочерью взяли у Велиславы сыновей и пошли с ними к лесному домику ведуньи. Я несла того, кого вскоре должны были наречь Валидом, а Радамила - его брата.
Бабушка встретила нас на крыльце. Ей не терпелось взглянуть на малышей. Аккуратно положив младенца ей на руки, я чуть ли не впервые увидела слёзы на морщинистом лице. Она смотрела на младенца, а тот, не по-детски серьёзно, смотрел на неё. И в их взглядах было больше смысла, чем во всём, происходящем вокруг. Потом она передала малыша мне и взглянула на его брата, улыбнулась ему.
- Спасибо, что показали мне детей, - сказала она, - теперь я спокойна и свободна. Я вижу нить их жизней, и очень рада за Валида.
- А что с ним будет? - спросила сгорающая от любопытства Рада.
- Тебе этого знать не надобно, - ответила бабушка, - да и я скоро забуду.
- Что значит «скоро забуду»? - удивилась дочь, - ты же сама рассказывала мне про навар, улучшающий память.
- Он мне не поможет, - рассмеялась ведунья, - ничего не поможет, -добавила она уже серьёзней.
Я с опаской посмотрела на неё. Боялась даже подумать о том, что бабушка имела в виду.
- Я не отпущу вас, - сказала я.
В ответ она лишь покачала головой и отказалась продолжать этот разговор. С тех пор ведунья начала увядать. С каждым лнём она всё тяжелее ходила, всё больше лежала, и будто была от Яви уже далеко мыслями и чувствами.
И вот сейчас, когда прошло имянаречение, на которое она не смогла прийти, сказав, что будет наблюдать за обрядом на расстоянии из своего домика.
- Помнишь как ты за селянами смотрела, когда только начинала осваивать магию? - лукаво спросила бабушка. - Сидела у окна и через чашу с водой узнавала, что происходит далеко от тебя.
- Помню, - подтвердила я.
- Думаешь, я как не умею? - спросила ведунья. Я кивнула, давая понять, что ни минуты не сомневаюсь, что бабушка может смотреть сквозь пространство.
- Так и нечего мне лично идти в твой двор, я и отсюда всё увижу и Валида поприветствую.
На том и порешили. Но после праздника, мне стало неспокойно за ведунью. Оставив родных дома, я устремилась в лес. Я бежала по тропинке, как когда-то давно, не чувствуя под собой ног, и очень боялась не успеть.
Когда я вошла в дом, ведунья лежала в своём углу. Дыхание её было еле заметно.
- Бабушка, - проговорила я, подходя к ней.
По её взору я всё поняла, но не хотела в это верить.
- Пора и мне уйти за мужем, - сказала она, глядя на меня, и пытаясь в последний раз погладить мои волосы, - много солнц видела я, много событий испытала, пора отдохнуть.
- Ты нужна мне... нам, - умоляюще прошептала я.
- Теперь ты, Млада, будешь нести знания и свет, передавать их дальше. У тебя скоро будет ещё одна дочь, ты сможешь обучить её всему, что знала я и знаешь ты. Будь счастлива и оберегай свою семью...
С этими словами её рука ослабла и безвольно упала на лежанку. А я припала к неподвижной груди той, что была мне ближе матери.