86
Дочка Веты появилась на свет погожим августовским днём. Ещё накануне ничего не предвещало её рождения, будущая мама спрашивала у ребёночка, когда он намерен появиться на свет, но по слабым толчкам в ответ решила, что срок пока не пришёл.
И вообще женщине казалось, что она навсегда останется беременной. Её положение всё длилось и длилось, и животу уже было некуда расти. Он настолько выпирал вперёд, что ей порой казалась, что там двойня. Наклониться вперёд было невозможно, подойти к очагу тоже. Хорошо, что Климена и другие женщины взяли на себя часть её обязанностей и Вета только шила, а еду для неё готовили другие.
Когда будущей матери приносили миску с похлёбкой, она ставила её на свой живот и ела. Так было намного удобнее, чем наклоняться к столу. Соседки улыбались, видя это, и по-доброму подбадривали Вету, говоря, что все через это проходят и скоро всё закончится. В её положении ещё никто не оставался навсегда.
Вета кивала, а сама думала, как же её мать будучи столько раз беременной, успевала и еду на всех готовить, и с очагом управляться, и во дворе работать.
«Будь у неё жизнь легче, - думала девушка, - может и здоровее рождались мальчики. И не было всего, что последовало за их безвременным уходом».
Но потом она вспоминала как жила её мать и что её было неоткуда ждать помощи, и понимала, что выхода у Иммы не было. Только делать так, как хочет муж.И подарив ему долгожданного мальчика она уже не могла извести его, увидев в нём дух Ирвинга. Это предстояло сделать Вете, но Климена пока тоже хранила молчание о том, как победить монаха-колдуна. А она не спрашивала, боясь навредить ребёнку.
Когда же девочка появилась на свет, Вета совсем забыла о ненавистном брате, погрузившись в заботы о малышке. Она назвала ей Лакрия. Это имя молодая мама услышала ещё в городе, так звали дочку богатого господина, который заходил в пекарню, где она работала.
Вместе с ним порой была девочка с прекрасными русыми волосами и одетая, как настоящая принцесса, по крайней мере так представляла королевских особо Вета. Знатную процессию она видела только один раз, когда к монарху соседней страны через их город ехала высокородная невеста.
Многие жители тогда собрались поглазеть на богатый экипаж и сопровождение, Вета тоже пришла. Ей было интересно взглянуть на ту, что всю жизнь жила в роскоши, о которой бедные люди и мечтать не могли.
Девочка, едущая в карете, а это была именно совсем юная девчушка, не больше десяти-двенадцати лет, с интересом выглядывала в окошко, рассматривая стоящую на улицах толпу. В этот момент Вета и увидела принцессу. Поразившись при этом её крайней юности для заключения брака, а ещё роскошностью оборок платья, которые были видны между занавесок и ободку на голове, камни с которого блестели разными цветами в лучах солнца.
Любуясь на свою доченьку, Вета думала о том, что малышка тоже достойна самого лучшего, но дать ей могла только мягкие пелёнки, которые для новорождённой девочки выменяли местные женщины на рынке на свои меховые изделия. Они же отдали вещи, которые раньше носили их дочери.
В память о роскоши, которую она смогла увидеть лишь пару раз - в королевской карете и в лице дочки знатного горожанина, Вета решила дать дочери красивое имя, которое носили богатые особы, надеясь, что вслед за именем к ней придёт и достаток.
Материнство захлестнуло женщину. Она всю себя отдавала малышке, стараясь дать ей максимум любви и заботы. Даже мысли о Варде отошли на второй план. Молодая мать верила, что муж обязательно вернётся. И они вновь будут вместе.
Климена сказала, что Ирвинг не смог найти их с Вардом жилище, она спутала колдуну дороги и он потерял след. А значит, Вета сможет вернуться домой вместе с дочерью и ждать её отца. И когда он вернётся, получив богатое вознаграждение за свою службу, они уедут далеко-далеко, как и мечтали. Туда, где Ирвинг не сможет найти её и Лакрию.
«Как жаль, что мы не уехали, когда ещё были вместе, - думала Вета, - но Вард не мог бросить службу, он должен был отслужить положенное количество лет и только после этого стал бы свободен. Иначе его бы поймали и приговорили к казни за нарушение устава... Милый Вард, как я по тебе скучаю, - продолжала она свои думы, качая на руках малышку и ощущая её младенческое тепло и неповторимый запах молока. - Как бы я хотела, чтобы ты был рядом. Уверена, ты бы обрадовался дочери, не то, что мой отец».
Вета раньше никогда не осуждала Герара за его отношение к ней. Принимала как должное то, что отец хотел сына, а к дочери относился, как к досадному недоразумению, родившемуся у жены.
Но сейчас, всё больше вспоминая мать и с обожанием глядя на дочь, она не могла понять, как отец мог относится к ней с такой нелюбовью? Она вдруг с неприятием вспомнила Герара, его равнодушие и даже раздражение по отношению к ней. Это было в порядке вещей и в соседских семьях, но за себя Вета вдруг почувствовала обиду.
Вся её злость за то, что она всю жизнь вынуждена жить в нищете, побираться у чужих людей, прятаться и бояться, вылилась на отца. Ей казалось, что не будь его навязчивой идеи иметь сына, то и мать не призвала бы дух Ирвинга, чтобы спасти Стефа, и вся жизнь сложилась бы иначе.
Она забывала о том, что не стань брат Ирвингом, она бы не ушла из дома, и скорее всего сейчас уже была замужем за одним из соседских юношей. И вряд ли встретила бы Варда.
Климена, внимательно наблюдавшая за своей постоялицей, сразу заметила изменение в её настроении.
- Я вижу, ты зла на какого-то мужчину, - спросила она.
- Да, на своего отца, - ответила Вета, привыкшая к тому, что от хозяйки ничего не скрыть.
- Ты винишь его во всех бедах, случившихся с тобой?
- Да, - зло подтвердила молодая мать.
- Не стоит, - мягко сказала взрослая женщина, - ненавистью ты лишь взрастишь в себе ещё больше неприятия и отчаяния. Уже ничего не вернёшь и не изменишь. Я тоже долгое время злилась на мужчину, который сильно обидел меня. В итоге я привлекла своей ненавистью к себе столько недоброжелателей, что стало только хуже. Мы здесь живём по принципу «не желай другому зла», к этому относится и ненависть к мужчинам, которые обидели каждую из нас.
- Но почему я должна быть добра к человеку из-за которого вся моя жизнь превратилась в череду бесконечных потерь и страха?
- Ради себя и дочери, - ответила Климена, - ненависть не даст тебе счастья, но заберёт много сил. А они тебе ещё понадобятся, поверь мне.
Вета с неудовольствием слушала женщину, ей казалось, что вдруг проснувшаяся злость на отца наоборот придаёт ей сил. А ещё она чувствовала внутри себя всё возрастающее желание разделаться с Ирвингом, и разливающаяся по венам ненависть придавала ей уверенности, что у неё все получится.
Молодая мать с нетерпением ждала, когда Лакрии исполниться полгода, это срок, после которого Климена обещала начать обучать её колдовству. А пока лелеяла в себе внезапно проснувшиеся ненависть и искала в нёй опору. К сожалению, больше ей было не на что опереться. Только злость, как и предупреждала Климена, начала незаметно разрушать её.