На краю мира занимался рассвет. Из долины поднялся густой сероватый туман, ласково окутал невысокие кривые сосенки, спрятал каменистую тропу вдоль склона, закрыл от чужих глаз единственный в округе домишко с подгнившей крышей, чуть повисел, баюкая пойманное в своих ладонях, и улетел выше, а потом и вовсе растворился в ясном небе.
Солнце показалось над горными вершинами, залило их светом одну за другой, пробежалось по макушкам деревьев, коснулось дома и покосившейся таблички возле него. Намалёванная белой краской надпись гласила:
«Прыгать с края там =>
Ещё 800 шагов прямо и 300 налево.
Не порти пейзаж!
Спасибо за понимание».
Вслед за туманом к краю мира поднялся решительный путник с чёрным саквояжем. Юноша с горящими глазами. Метафорически горящими, конечно. Надеждой или чем-то ещё, чем горят глаза у решительных молодых мужчин, когда они идут в горы.
Все знают, что мир устроен подобно плошке. Посерёдке плещется Срединный океан, из него вырастает суша, кругом расходится широкое плато, а дальше поднимаются Крайние горы (некоторые языкознатцы упорно называют их Последними). Так вода не выливается и глупые животные не сваливаются с мира.
Но совсем немногие знают, что в Крайних горах есть перевалы и жители горных деревень задорого водят учёных и самоубийц к самому краю.
Юноша в шерстяном сюртуке и приличном сером кепи на горца не походил, шёл один, а, значит, проявил значительное упорство в поисках. Он подошёл к домику и постучал в дверь.
Молчание.
Он постучал ещё и крикнул:
— Доброе утро!
— Какое оно к... кхм, доброе теперь? — ответил скрипучий голос.
Покосившаяся дверь открылась, и на пороге встал худой носатый старик в драном пуховом жилете. Он недовольно гаркнул:
— Табличку же повесил! — и, сбавив тон, продолжил. — Прямо и налево. Там обрыв чуть выдающийся за край, и...
— Я не самоубийца, — перебил юноша. — Я пришёл за мудростью!
Старик запнулся.
— Кто послал тебя? — спросил он с недоверием.
— Я путешествовал в поисках ответов, — юноша ненавязчиво протиснулся в дом. — И в деревне Рыжие вершки одна мудрая леди подсказала дорогу. Я Уильям, Уильям Пенни, кстати.
Уильям встал посреди тёмной комнаты, поставил у ног саквояж и посмотрел просительно.
— Что ж, Уильям, — старик вздохнул и сел у остывшей печи. — Есть для тебя три мудрости. Первое — всегда носи чистое бельё, мало ли что случится. Второе — думай, прежде чем говорить. И третье — говори потише, а то летучие рыбы услышат. Теперь уходи.
И принялся за растопку. Уильям замялся.
— При чём здесь рыбы? В смысле... возьмите меня в ученики!
Старик замер, но с достоинством спросил:
— Какой науки ты ждёшь?
— Понимаете, — объяснил Уильям, нервно сминая в руках кепи. — Уединение в горах на краю мира — единственное, что может подарить покой моей душе.
— В таком случае, — сказал старик, подбрасывая полено и закрывая топку, — тебе придётся пройти несколько испытаний.
Весь день Уильям проходил испытания. Он натаскал несколько вёдер воды из источника, заменил пару самых гнилых досок на крыше, а потом до вечера рубил дрова. Просто удивительно, как энергичный молодой человек может преобразить быт за день.
Хозяин и гость разделили скромный ужин — похлёбку из горных трав и кореньев, чёрствый хлеб и кусок козьего сыра. За ужином Уильям выглядел потерянным. Работа его не пугала, но всего за день он почувствовал себя... одиноко.
— Очень духовная жизнь, — вдруг сказал он.
— Уильям, — серьёзно ответил старик. — Я вижу, что ты не готов.
— Но!
— Ульям, что привело тебя?
Уильям опустил глаза и долго мялся, прежде чем рассказал об очаровательной Анне Бардо, которая совсем даже не смотрит в его сторону.
— Муки разбитого сердца толкают меня отбросить мирское, — заключил он.
Старик расхохотался:
— Уныние — грех. Слушай же мирское знание. Похвали при Анне её подругу...
И старик дал ещё несколько столь же мудрых советов и всячески приободрил юношу.
На рассвете Уильям проснулся с болью во всём теле и с огнём в сердце. Он с восторгом наблюдал подъём белёсого тумана, а, как рассвело, собрался, поклонился старцу и пошёл вниз.
Старик стоял у порога, когда юноша вдруг обернулся.
— Я не забуду вас! — закричал он и помахал. Крик звонким эхом разнёсся по долине, спугнув стаю крайне летучих рыб, засевших в ближайшей роще. Они взлетели встревоженным облаком и тут же набросились на шумного человека. Уильям натянул кепи на лицо и с криками бросился вниз к деревне.
— А я говорил, — пробурчал старик ему вслед безо всякой жалости и пошёл за снастями.
Ничего так не выводило из себя старого беглого каторжника, как визиты незнакомцев из города. Дело-то, конечно, прошлое... Лучше наловить рыбы и отнести старой Мэгги в Вершки, а то она так и будет посылать к нему всяких олухов. Подумаешь, занял у неё бутылку. Откуда на краю мира деньги-то?
Старик вдруг замер, перебрал в воздухе сухими пальцами, а потом поковылял на чердак. Может, краска ещё не засохла?
Следующий утренний рассвет в Крайних горах высветил две таблички возле одинокого дома. Вторая гласила:
«Советы Мудрого Старца Края. Измени свою жизнь всего за 3 марки».
И мелко внизу: «можно отработать».
Автор: Фуфырочка
Источник: https://litclubbs.ru/articles/42593-yunosha-i-krainie-gory.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
Читайте также: